НЕУТОМИМЫЙ ГЛАШАТАЙ МИРА

(К сорокалетию служения Митрополита Николая в священном сане)

Сорок лет назад в академическом журнале «Церковный Вестник» было напечатано: «10 октября, в пятницу, по окончании всенощного бдения, Преосвященным ректором академии епископом Анастасием пострижен был в монашество профессорский стипендиат нашей академии при кафедре церковного права Борис Дорофеевич Ярушевич. Новому иноку дано имя Николай... 11 октября инок Николай был посвящен Преосвященным ректором академии в Иоанновском монастыре в сан иеродиакона и 12 октября, в воскресенье, в академическом храме в сан иеромонаха при участии в богослужении отца новопосвящаемого, который и приводил своего сына к престолу для хиротонии».

В этом, как будто бы обычном событии, какие не раз бывали в академии, таилась одна религиозно-волнующая подробность: отец подводил сына для хиротонии. Человек ungue leonem, а по житийной терминологии «измлада», посвящался Богу и становился иноком, чтобы в самоотречении начать трудный путь служения Церкви Христовой.

Трудно сказать, когда у Бориса Ярушевича зародилась мысль о монашестве, но верно то, что время его пребывания в духовной академии было благоприятно и для созерцательных настроений и для подвигов деятельной любви. В это время ректором академии был епископ Анастасий, который много содействовал такому направлению духовной жизни в своих питомцах. Он сам не раз посещал тюрьмы и ночлежные дома, поощряя к тому же и студентов. Из них составился даже кружок ревнителей христианского подвижничества, и его члены разделяли труды своего ректора, по проповедничеству и по делам благотворительности, упражняясь в то же время в духовно-созерцательной жизни. В этот кружок входил и Борис Ярушевич, который, стремясь опытно проверить себя в монашеских подвигах, ездил на Валаам, где, под руководством опытных старцев, проходил монашеские послушания. «Издавна пламенел ты любовию к к иночеству, — говорил в своем слове при пострижении Бориса Ярушевича епископ Анастасий. — Еще в ранние годы твоей жизни, посещая обители иноков, ты не раз задумывался над житием этих отшельников, оторванных от мира. Общаясь с насельниками дивного Валаама и неся добровольно там послушания иноков, ты сердцем полюбил их, познал всю силу их союза со Христом и стал уже сам стремиться к принятию иноческого образа, покорно ожидая на сие воли Божией».

И воля Божия совершилась. Она через слово Преосвященного Анастасия указала иноку Николаю, что «если наружно инок и уходит от мира и всех, яже в мире, если он заключился даже и в какое-либо заточение для постоянного устремления к Богу и непрестанного общения со Христом... — он еще более стал нужен и полезен миру. Он и в пустыне своим спасительным и народнолюбивым подвигом, из своих теснин и убежищ светит ярким и широким светом в долину жизни мира; отсюда он, всегда устремленный к Богу, свободным, беззаветным деланием для спасения себя несет свет веры, благодатного воздействия и просвещения и в Церковь Христову, делая ее чад честными и достойными своего призвания».

В том же слове иноку Николаю было предуказано и особое послушание — наука богословская, ее разработка и предложение ее результатов в слове и деле слушающим. «Неси свое знание со смирением всюду, куда шествовать тебе благословит Господь, — сказал Преосвященный Анастасий, — учи и проповедуй с верой и любовью к своему деланию, при постоянном стремлении к Богу и мысли о воспитавших тебя обителях, ибо там искра Божия, там основа теплоты и действенности твоего подвига служения Христу, а здесь начало твоего вечного союза с Ним, способности и силы возродить душу свою и других. Это сознание тебя будет согревать и бодрить на Божие делание».

Проповедническая деятельность иеромонаха Николая началась с первых же шагов его служения в священном сане. Не более как через две недели после рукоположения, он был командирован на театр военных действий с санитарно-питательным поездом в качестве духовника-проповедника. И в дальнейшем его служении проповедь продолжала занимать центральное место. Он благовествовал всюду, «куда шествовать его благословлял Господь».

Глубокой верой в Бога и спасительность Церкви дышат проповеди Митрополита Николая. «Если жизнь — это море, волнующееся ветрами бурь и непогоды, то вера — это тот надежный крепкий челн, который, не боясь бурь и подводных камней, ведет каждого из нас к тихим берегам вечной жизни...» Душа человеческая «только тогда находит покой, когда почувствует себя в объятиях Небесного Отца...» «...грешники всех времен и всех народов воспаленными от зноя страстей устами припадают к водам многоводной благодати Божией, чтобы напоить свои иссохшие души».

Когда началась вторая Отечественная война со всеми ужасами фашистского изуверства, когда, по слову пророка, «ад преисподней пришел в движение» (Исаии 14, 9), в защиту Родины от вероломного и зверонравного врага полилась пламенная патриотическая проповедь Митрополита Николая. Она лилась всюду, куда Бог призывал Своего проповедника: в храмах, на фронтах, по руинам разгромленных и выжженных городов.

В 1943 и 1944 годах Митрополит Николай, как член Чрезвычайной Комиссии по установлению и расследованию немецких злодеяний, совершил поездку по только что освобожденным древним русским городам. Эта поездка, по его признанию, была самой тяжелой, потому что «страшные картины виденного заполняли потрясенную до глубины душу...» Перед отлетом из многострадальной Керчи Митрополит Николай «мысленно низко кланяется ее ранам, ее могилам...» Места зверств «не зарастут травою, ветер не развеет воспоминаний о замученных близких и солнце не расправит морщин, порожденных страданиями». На большую глубину спустился он в Аджимукайских каменоломнях и «при свете факелов склонил голову перед горами трупов наших мирных людей, удушенных газами и уморенных голодом в подземных коридорах этих каменоломен». «Внизу синело море, — пишет он. — Воздух был напоен ароматом южных цветов и деревьев. Вся природа дышала миром и, казалось, могла пробуждать в человеческой душе только возвышенные, святые чувства, но здесь совершалось гнусное, кошмарное преступление».

При виде всего этого можно было бы придти в отчаяние, но от него спасала вера в торжество правды и справедливости, вера в творческую силу нашего народа. Полный этой веры Митрополит Николай писал: «Наш народ велик, могуч, несокрушим и терпелив. Он найдет в себе силы пережить свое несчастье. Он восстановит героический город (Севастополь). И я убежден, что пройдет немного лет, как в этих местах восстановится жизнь, столь же спокойная и безмятежная, как спокойно и безмятежно в этот солнечный день синее море в Севастопольской бухте».

В марте 1944 года, «накануне священных боев за дорогую Родину», Митрополит Николай участвовал в торжественной передаче Красной Армии танковой колонны «Димитрий Донской». Эта колонна — плод патриотической деятельности Патриарха Сергия, «по зову которого в начале 1943 года, в дни всенародного патриотического подъема по сбору пожертвований для защиты Родины, Русская Церковь с огромным воодушевлением собирала средства на создание своей танковой колонны».

В страдные дни Великой Отечественной войны Митрополиту Николаю пришлось возвышать голос против церковного раздора в Православной Церкви на Украине, где Владимиро-Волынский епископ Поликарп создал самочинную украинскую автокефалию. Будучи в то время Митрополитом Киевским и Галицким и Экзархом Украины, Митрополит Николай обращался «с пламенным призывом к пастырям и православным верующим людям Украины отвергнуть навязываемый Поликарпом (Сикорским) раскол с Матерью-Церковью».

Кончилась Великая Отечественная война. Мы, выступившие за правое и справедливое дело, победили зверонравного врага. Однако остались еще люди, которые, затаив злобу, сразу же стали строить планы нового человекоистребления. И против их происков поднялись все люди доброй воли, образовавшие всемирное движение в защиту мира, возглавляемое нашей Великой страной. В первые ряды этого благородного движения встала и Русская Православная Церковь, от лица которой на всех конгрессах и конференциях сторонников мира стал выступать Митрополит Николай. В его вдохновенных речах зазвучали на весь мир то гневные обличения против зачинщиков новой войны, то призывы к единству в борьбе за мир, то мотивы уверенности в победе людей доброй воли.

Но с особенной силой звучали призывы Митрополита Николая, обращенные к христианам всего мира. «Мир, безусловно, победит, — говорил он, — если в его защиту поднимется великая миросозидательная сила всего христианства. Мир будет спасен! Сильная духом Христовым христианская солидарность в состоянии оказать действенную помощь людям, которые пришли к убеждению, что если война вызывается людьми, то те же люди властны ее уничтожить... Такова неотложная задача момента. Она трудна, но вполне разрешима, если все христиане последуют христианскому призыву искать только того, что служит к миру» (Римл. 14, 19).

«Становится жутко, при одной мысли, — слышим мы в другом месте негодующий голос Митрополита Николая, — что человечество, в расцвете своих производительных сил, при всех достижениях науки, которые, казалось бы, могли обеспечить его благосостояние и только способствовать его счастью, находится в страшной опасности войны и что эта опасность исходит от кучки людей злой воли», которые готовы «ввергнуть весь мир в невиданную в истории трагедию и потопить его в океанах крови и слез».

Но ужасно то, что «многие из разжигателей новой войны считают и называют себя христианами». По их адресу он шлет скорбный вопрос: «Что может быть общего между христианством с его проповедью любви и братства и этой вакханалией, где воспевается атомная бомба? Христианство, для которого все люди равны, не может быть на стороне того, кто благополучие свое строит на страданиях другого. Христианство, для которого нет ни эллина, ни иудея, не может быть на стороне того, кто проводит расовую дискриминацию. Христианство, несущее людям мир и братскую любовь, не может быть на стороне того, кто применяет против подобного себе напалмовый огонь и чумную бациллу...» «Мы, служители алтаря Православной Церкви, — заявляет Митрополит Николай, — с изумлением взираем на эти попытки прикрыть священными для нас христианскими лозунгами эти проявления злобы и сатанинской ненависти».

Почти во всех выступлениях Митрополита Николая отмечается созидательная роль Церкви в деле защиты мира, и сам он, преисполненный глубокой веры в торжество мира, правды и справедливости, пламенно убеждает христиан всего мира «быть борцами за мир, исполняя свой христианский долг», призывает их «напряженными совместными усилиями воздействовать на совесть и волю некоторых государственных деятелей, принадлежащих к христианским церквам».

Пламенные призывы Митрополита Николая не остались «гласом, вопиющего в пустыне». Заключенное в них евангельское благовестив о мире донеслось до самых отдаленных уголков земли, прославляя имя Господа от востока до запада. Эта христианская проповедь мира смягчила религиозную отчужденность между народами и поколебала многие средостения между христианами разных исповеданий. О масштабах и значении выступлений Митрополита Николая хорошо сказал на торжестве вручения ему знака докторской степени в Бухаресте Румынский Патриарх Юстиниан: «Выступления на конгрессах в пользу мира, как в его стране, так и за границей, сделали его имя известным во всех уголках мира, а стопы его, как стопы святых апостолов Спасителя, прошли по материкам и морям, по долам и горам, по городам и селениям. По всей земле распространились его послания в пользу мира».

Таков славный и благословенный путь Митрополита Николая, которого весь мир знает, как неутомимого глашатая мира.

В. Теплов, кандидат богословия