СНОШЕНИЯ СТАРОКАТОЛИКОВ С РУССКОЮ ПРАВОСЛАВНОЮ ЦЕРКОВЬЮ ПО ВОПРОСУ О СОЕДИНЕНИИ

18 июля 1870 года на Ватиканском соборе в Риме был провозглашен догмат о непогрешимости папы. Этот акт представлял собою высшую точку развития папских притязаний на господство в Церкви и в то же время обнаружил наибольший отход католичества от начал вселенского христианства.

На протяжении всей истории Католической Церкви среди ее членов с чуткою совестью не прекращались протесты против уклонений от тех основ, которые завещаны эпохою Вселенских Соборов; провозглашение нового догмата Ватиканским собором послужило последним толчком к открытому выделению из состава Западной Церкви группы христиан, назвавших себя старокатоликами. Она возглавлялась крупнейшими учеными — знатоками истории христианства и профессорами богословских факультетов. В новом догмате они признали прямое ниспровержение основных устоев жизни Вселенской Церкви. В то же время в установлении папского абсолютизма эти лица увидели прямую угрозу богословской науке, национальной самобытности христианских церквей и всей культуре.

Отделившись от Католической Церкви после провозглашения папской непогрешимости, старокатолики решили устранить в ней все наслоения, привнесенные папизмом. Оми отвергли догмат о Непорочном зачатии Божией Матери, все постановления Тридентского собора, противоречащие уставам Древней Церкви, учение о чистилище и индульгенциях и восстановили неповрежденный Никео-цареградский символ с исключением позднейшей прибавки Filioque (и от Сына).

На ряде конференций старокатолики оформили свое вероучение, церковную организацию и богослужебный ритуал. Наибольшее значение, в смысле определения основных положений старокатолицизма, имела «Декларация собора епископов в Утрехте», принятая в 1889 году; на ней произошло объединение старокатоликов с голландскою Утрехтскою церковью. В то же время старокатолики стали усиленно добиваться сближения с церквами, родственными им по духу, особенно же с Православною Восточною, сохранившею, по их убеждениям, неповрежденное учение и строй Соборной Апостольской Церкви и преемство иерархической благодати.

События в западном христианском мире нашли горячий отклик на Православном Востоке, особенно же у представителей русской богословской мысли. Много внимания старокатолическому движению было уделено Петербургским отделом Общества любителей духовного просвещения. В то же время выдвинулась группа церковных деятелей, которые установили непосредственные сношения со старокатоликами путем посещения их конференций, выступая на них от имени Русской Православной Церкви. Среди этих деятелей особенно должны быть отмечены: протопресвитер И. Л. Янышев, славянофил генерал-лейтенант А. А. Киреев, профессор Петербургской духовной академии И. Т. Осинин и др. Интерес к старокатолическому движению не угасал и в последующее время; обсуждение его проблем разрослось в обширнейшую литературу, и, можно сказать, редкий из русских богословов той эпохи обошел этот вопрос молчанием.

Приняли участие в этом деле и православные восточные церкви, посылавшие своих представителей на старокатолические конгрессы. В 1894 году Константинопольским патриархом и Синодом по вопросу о соединении церквей было издано Окружное послание.

Старейший из русских делегатов на IV старокатолическом конгрессе протопресвитер И. Л. Янышев (в то время ректор Петербургской академии) в своем выступлении говорил: «Разве можно не сочувствовать от всего сердца христианам, мужам науки и чести, которым изменили их иерархи, которые самоотверженно восстали за Христово Евангелие и вот уже более 25 лет несут на себе, подобно древним подвижникам, только нм одним известные тяжелые последствия их великого предприятия. Для нас восточных и русских христиан вы (старокатолики) спасаете веру в существование на Западе честной богословской науки и истинно христианского, чуждого иезуитизму, настроения» [1].

По его признанию, «из всех существующих в мире вне Православия христианских обществ только старокатолики вполне согласны с догматическим учением Парвославной Церкви». Через старокатоликов он считал возможным обратить слово к Западу. До конца своей жизни почтенный протопресвитер отдавал и силы и личные средства на великое дело сближения церквей. С церковными мотивами И. Л. Янышев соединял и патриотические — он сознавал важность и даже необходимость «честных сношений с другими культурными народами для нормального роста русского народа и всестороннего развития его сил и благосостояния» [2].

Не меньший энтузиазм в деле сближения со старокатоликами проявил и ближайший сподвижник И. Л. Янышева генерал А. А. Киреев, но он значительно уступал почтенному протопресвитеру в богословской эрудиции.

На втором старокатоличеcком конгрессе, происходившем в Люцерне в 1892 году, было выражено пожелание о соединении с Восточною Православною Церковью. Старейший член Русской делегации прот. И. Л. Янышев ответил на это, что прежде открытия официальных переговоров необходимо предварительное обсуждение этого вопроса каждою стороною в отдельности для выяснения тех условий, которые могли бы быть положены в основу единения.

Сообразно этому решению Св. Синод указом от 15 декабря 1892 года учредил специальную Комиссию в составе виднейших профессоров Петербургской духовной академии: И. Е. Троицкого, В. В. Болотова, А. Л. Катанского и прот. И. Л. Янышева; председателем Комиссии был назначен Высокопреосвященный Антоний, архиепископ Финляндский (впоследствии митрополит Петербургский). К концу мая 1893 года Комиссия закончила рассмотрение поставленных пред нею вопросов и направила донесение о том Св. Синоду. Копия донесения была отослана в Голландию на имя Утрехтского архиепископа.

В основу своих суждений Комиссия положила ряд документов, содержавших изложение старокатолического вероучения, основным из которых являлось так называемое «Утрехтское объявление» 1889 года и сборник их богослужебных молитвословий, а также отчет о заседаниях двух боннских конференций 1874 и 1875 годов; за прочими источниками она признала лишь вспомогательное значение.

Комиссия выразила согласие с первым пунктом «Утрехтской декларации», в котором для установления истинно вселенского вероучения принимается правило Викентия Лиринского: id teneamus, quod ubique, quod semper, quod ab omnibus creditum est - мы держимся того, во что верили повсюду, во что верили всегда, во что верили все.

Также полное удовлетворение высказала Комиссия по поводу заверения декларации о том, что старокатолики «твердо держатся веры Древней Церкви, как она выражена во вселенских символах и во всеобще-признанных догматических определениях Вселенских Соборов неразделенной Церкви первого тысячелетия» [3].

По вопросу о Filioque Комиссия с удовлетворением отмечает правильность исключения этой прибавки из символа и, утверждая Единое Начало Святой Троицы во Отце, признала допустимость в качестве частного богословского мнения воззрение «о просиянии Святого Духа чрез Сына, относить ли просияние от Отца чрез Сына только ко временному посланию Святого Духа в мир для облагодатствования тварей, или оно может быть мыслимо и в вечной жизни Божества» [4].

Некоторую неясность Комиссия нашла в старокатолическом учении о Евхаристии и просила уточнить, есть ли какое-либо различие в нем с римо-католиками.

Большое внимание уделила Комиссия вопросу о старокатолической иерархии — можно ли считать ее законно учрежденным институтом, сохранившим апостольское преемство благодати. Воспроизводя события, связанные с происхождением Утрехтской иерархии, от которой ведет свое начало иерархия старокатолическая, Комиссия устанавливает в них лишь нарушение канонической стороны и считает возможным признание ее действительности с догматической. В этом случае, по заключению Комиссии, решающий голос принадлежит высшей церковной власти, которая, руководствуясь интересами блага Церкви, полномочна решить вопрос как в отрицательном, так и положительном смысле [5].

Некоторые другие несущественные канонические, а также обрядовые разности, по заключению Комиссии, не могут служить препятствием к принятию старокатоликов в общение с Православной Церковью, как это уже авторитетно и высказано «Посланием Восточных Патриархов о православной вере» [6].

В августе месяце 1896 года Петербургской комиссией был получен ответ старокатолической Роттердамской комиссии, в котором изложены «мнения» ее членов по всем обсуждаемым вопросам. Комиссия признает незаконность внесения Filioque в символ, но, утверждая непостижимость тайны Троичности, считает позволительным человеческому умозрению представлять Сына вторичною причиною или сопричиною Святого Духа. В обоснование этого мнения Комиссия ссылается на авторитет многих восточных и западных Отцов и Учителей Церкви, которые «учили об имманентном исхождении Святого Духа от Отца чрез Сына, следовательно, признавали Сына вторичною Его причиною», а также приводит и высказывание Петербургской комиссии, допускающей понимание исхождения Святого Духа чрез Сына в отношении не только к временному посланию, но и к вечной жизни Божества [7].

По вопросу о Евхаристии Роттердамская комиссия решительно осуждает лютеранское учение об этом таинстве и признает догматическое тождество старокатолического представления о нем с римско-католическим — в Евхаристии верующие принимают истинно (vere), действительно (realiter) и существенно (substantialiter) Тело и Кровь Христовы под видом хлеба и вина. Но Комиссия избегает употребления термина «пресуществление» (transsubstantiatio).

Для устранения всякого подозрения Комиссия объявляет, что она не возражает против удержания всего вообще «содержания чина римской, из Древней Церкви происходящей, литургии»[8].

Касаясь вопроса о каноничности старокатолической иерархии, Комиссия соглашается с тем, что голландские посвящения не вполне соответствовали римско-католическому церковному праву, но к этому образу действий Голландская Церковь, давшая начало старокатолической иерархии, вынуждена была произволом римского двора, лишившего целую страну канонически правильного епископского управления. Таким образом, Голландская Церковь состоянием нужды приведена была к тому, чтобы допущением малых дисциплинарных неправильностей остаться верною основным церковным установлениям.

Замечания Петербургской комиссии по обрядовым вопросам принимаются без существенных возражений [9].

По обсуждаемым вопросам обе стороны еще два раза обменялись посланиями, но, несмотря на то, что Петербургская комиссия, отмечая отсутствие принципиальных разногласий, высказала пожелание о скорейшем осуществлении договоренности, этот результат достигнут не был.

Причинами такого исхода искренних усилий к сближению с той и с другой стороны могут быть отмечены следующие обстоятельства.

В 1903 году Петербургская комиссия расширила круг обсуждаемых вопросов включением проблемы взаимоотношений Православия с Англиканскою Церковью, поэтому старокатолицизму она могла уделять уже меньше внимания, и медлительность ее действий, по выражению профессора В. Керенского, переходила меры должного.

С другой стороны, как отмечалось в русских богословских обозрениях, старокатолицизм того периода (конец XIX и начало XX веков) не выработал еще единой и достаточно четкой системы вероучения, что особенно оказывалось в содержании статей, помещаемых в старокатолических журналах. В некоторых из них, например, защищалось чисто папистическое представление о Filioque, в других обнаруживалась по некоторым вопросам (например, почитание икон, святых и мощей и др.) явная склонность к протестантизму.

Наконец, война 1914 года заставила полностью прервать всякие сношения сторон, разделенных чертою враждующего фронта.

По окончании войны встречи старокатоликов с представителями Восточной Церкви имели место на экуменических конференциях в Женеве в 1930 году и в Лозанне в 1927 году, а также на Ламбетской англиканской конференции в 1930 году. Русская Православная Церковь в этих переговорах участия не принимала.

Наиболее важное значение в смысле дальнейшего уточнения вероучения старокатоликов имела конференция в Бонне, происходившая в октябре 1931 года. На ней присутствовали епископы голландских, швейцарских и немецких старокатолических общин, а со стороны православных — представители восточных патриархов, а также уполномоченные Кипрской, Сербской, Элладской, Румынской и Польской церквей, но представителей Русской Православной Церкви и на этой конференции не было.

Обсуждению подверглись документы, излагающие основы старокатолического вероучения. К таковым отнесены: Утрехтская декларация 1889 года, катехизис и литургические книги.

В постановлениях отмечено, что старокатоликами в настоящее время признаются все семь Вселенских Соборов, а также и решения поместных, утвержденные Вселенскими.

Filioque исключено из символа и встречается только в литургических книгах Германии и Австрии, но после переиздания этих книг и оттуда эта прибавка, по заявлению старокатолической стороны, будет исключена.

Священное Предание признается объясняющим и дополняющим Священное Писание.

Неканонические книги Ветхого Завета («второзаконные») не считаются апокрифами; за ними признается назидательное значение.

Церковь признана стоящей над Писанием, а не Писание над Церковью. Высший авторитет в Церкви принадлежит Вселенскому Собору, но Церковь не может провозглашать новые учения, не имеющие оснований в Священном Писании и Предании.

Канонические постановления Вселенских Соборов признаются обязательными постольку, поскольку они отвечают духу, а не букве Древней Церкви.

По вопросу о разрешении браков для духовных лиц, кончая епископами, до и после рукоположения, как это введено в практику у старокатоликов, не достигнуто соглашения.

В качестве руководящего правила при оценке вселенской значимости церковных установлений подтвержден критерий, предложенный Викентием Лиринским.

Признано седмеричное число таинств, но крещение и причащение выделены, как особо значущие.

В крещении старокатоликами допускается и обливание. Миропомазание совершается только после поучения.

В Евхаристии «μεταϑολη» (преложение) хлеба и вина в Тело и Кровь Христову признается обеими сторонами, но старокатолики считают этот акт совершающимся пред установительными словами, а православные — после. В таинстве старокатолики употребляют пресный хлеб, православные — кислый. Причащение у старокатоликов предлагается под одним и под обоими видами, у православных под обоими.

Исповедь пред таинством у старокатоликов добровольна, у православных обязательна.

Соборование совершается по желанию.

Учение о чистилище отклонено обеими сторонами.

Почитание и прославление святых и Божией Матери старокатоликами принимается, но отклоняется чрезмерный культ, допускаемый Католическою Церковью.

Также признается старокатоликами почитание икон и статуй, но поклонение, им воздаваемое, должно быть отличным от приносимого первообразу.

Посты старокатоликами установлены по пятницам и в четыредесятницу пред Пасхою [10].

Решения Боннской конференции 1931 года имели лишь совещательный характер; они были разосланы для обсуждения церквам и подлежали утверждению Просинодом (предсоборное совещание, подготовительное к Вселенскому Собору), который намечен был к созыву в 1932 году.

Боннские решения, несомненно, имеют весьма важное значение в деле сближения старокатоликов с православными. Хотя русские представители в них участия не принимали, но содержание этих решений неизбежно должно отразиться на характере дальнейших взаимоотношений Русской Православной Церкви со старокатоличеством.

Вопреки пессимистическим предположениям и опасениям некоторых русских богословов о якобы определенно наметившемся уклоне старокатоликов к протестантизму, Боннские протоколы свидетельствуют о твердом стоянии их на той позиции, которая объявлена была руководителями этого движения в самом его начале — верность догматическим и каноническим основоположениям Древней неразделенной Церкви.

В оценке значения Священного Писания и Предания, в признании семи Вселенских Соборов, семи таинств, почитания святых и икон и в ряде других положений, принятых на конференции единогласно, взгляды старокатоликов заслужили полное признание со стороны православных. Подлежат уточнению: старокатолическое учение о Таинстве Евхаристии и понятие о Церкви. Не согласованы вопросы о брачном епископате,

о второбрачии священнослужителей и о добровольности исповеди перед причастием. Таким образом, дальнейшая история старокатоличества обнаруживает постепенное сокращение количества пререкаемых вопросов и говорит об их твердом и искреннем стремлении к сближению с Православным Востоком.

Но несколькими месяцами ранее, в июле 1931 года, в том же Бонне старокатоликами подписана декларация о воссоединении их с англиканами на основах: 1) взаимного признания кафоличности,

2) взаимного допущения к таинствам — intercommunion in sacris, 3) сохранения литургических особенностей обеими сторонами [11]. Это обстоятельство не может не внести новых осложнений в отношения старокатоличества с Православием.

В прошлом неоднократно ставился вопрос о сближении Православной Церкви с Англиканскою; обстоятельному освещению эта проблема подверглась на Совещании глав и представителей автокефальных православных церквей в связи с празднованием 500-летия автокефалии Русской Православной Церкви и, как известно, не получила положительного разрешения. В резолюции по докладам об англиканской иерархии сказано: «Вопрос о признании действительности англиканской иерархии может быть рассматриваем только в связи с вопросом о единстве веры и исповедания с Православною Церковью, при наличии авторитетного об этом акта Англиканской Церкви, исходящего от собора, или съезда священнослужителей англиканского вероисповедания с последующим утверждением его Главою Англиканской Церкви, какового акта пока не имеется» [12].

Но если нет положительного решения по вопросу об англиканской иерархии, само собою, для православных отпадает вопрос и об общении с этой церковью в таинствах (Intercommunion in sacris), которые совершаются ее священнослужителями.

Таким образом, к прежним неурегулированным положениям прибавляется новое затруднение. Оно может быть устранено, и Православная Церковь с духовною радостью осуществит акт братского общения с Англиканскою Церковью, как это сделали старокатолики, лишь при выполнении условий, ясно выраженных в резолюции Совещания.

После боннских решений 1931 года тяготение старокатоликов к Православию и, в частности, к сближению с Русскою Православною Церковью усилилось. Это настроение отразилось во многих актах. Так, в октябре 1946 года Бернский епископ Адольф Кюри, издатель старокатолического журнала «Internationale Kirchliche Zeitschrift» предложил высылать журнал Московской Патриархии. Согласно этому предложению осуществлен обмен журналами с Московской Патриархией.

В мае 1948 года архиепископ Утрехтский Андреас Ринкель направил письмо Его Святейшеству, Московскому Патриарху Алексию, в котором извещал Русскую Православную Церковь о 15-й Международной конференции старокатоликов в Хильверсуме. В письме выражалось пожелание восстановить обсуждение вопроса о единении. На это приглашение Высокопреосвященный Николай, Митрополит Крутицкий и Коломенский, дал теплый ответ с просьбой прислать копии протоколов Боннской конференции 1931 года и текст декларации о соединении старокатоликов с англиканами для их обсуждения. Указанные документы вместе с другими были высланы в Московскую Патриархию.

В августе месяце 1948 года глава австрийских старокатоликов епископ Стефан Торок направил приветствие Русской Православной Церкви по поводу празднования 500-летия ее автокефалии.

В сентябре месяце 1953 года в Мюнхене состоялся XVI Международный старокатолический конгресс. От лица Святейшего Патриарха Московского Алексия и Высокопреосвященного Николая, Митрополита Крутицкого и Коломенского, конгрессу было послано приветствие.

Заключая этот краткий обзор по поставленному вопросу, мы не должны замалчивать тех трудностей, которые выявились в процессе переговоров между двумя сторонами о соединении. За период девятисотлетнего раздельного существования Западной и Восточной Церквей в значительной степени утратился общий язык, и многие положения, ясные для одной стороны, требуют длительного рассмотрения и внимательного изучения их своеобразия с другой. Но слова Первосвященнической молитвы Господа Иисуса «да вси едино будут» для всех верующих христиан являются священным заветом, об исполнении которого непрестанно молится Православная Церковь. Возношение молитвы не освобождает, однако, членов Церкви от обязанности прилагать и свои человеческие силы к тому, чтобы выявлением истины Православия и его верности духу Древней Церкви способствовать утверждению правоверия и объединению всех верующих во Христа, как Бога, Явльшегося во плоти, под материнским кровом Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви.

М. Виноградов.

[1] И. П. Соколов, Протоиерей И. Л. Янышев как деятель по старокатолическому вопросу «Христианское Чтение», 1911, февраль, стр. 233.

[2] И. П. Соколов, Цит. соч.

[3] Протоиерей И. Л. Янышев, Мнения уполномоченных представителей Православия и старокатоличества по вопросу о соединении старокатоликов с православными, СПБ, 1896, стр. 13.

[4] Прот. И. Л. Янышев, Цит. соч., стр. 17.

[5] Там же, стр. 34.

[6] Там же, стр. 24—25.

[7] Там же, стр. 30—32.

[8] Там же, стр. 37.

[9] Там же, стр. 39—43.

[10] Протоколы Боннской конференции 1031 г.

[11] С. В. Мосс, Старокатолическое движение, его происхождение и история. Перевод с английского под ред. архиепископа Гермогена, ч. 2, стр. 643.

[12] «Деяния Совещания глав и представителей автокефальных православных церквей». М., 1949, т. II, стр. 431.