ПРОФЕССОР-ПОДВИЖНИК

I

Среди славных деятелей Русской Православной Церкви и русской богословской науки в XIX веке ярко блистает имя протоиерея Александра Васильевича Горского, профессора, впоследствии ректора, Московской духовной академии. «Великан русской науки», «исполин знания», «краса и слава академии», «слава русской науки», «украшение Св. Церкви» — так называли А. В. Горского его современники.

Выдающиеся деятели науки единогласно свидетельствуют, что труды А. В. Горского имели большое значение не только для узкой специальной области, но и для развития просвещения в России и особенно для Московской духовной академии, в которой он трудился всю свою жизнь.

А. В. Горский принимал самое деятельное участие в научной жизни своего времени; к нему обращались за указаниями крупные ученые; многие ученые общества избирали его своим членом; он пользовался любовью в ученом мире не только в России, но и за границей.

Помимо этого А. В. Горский был поистине редкая нравственная личность. Вся его деятельность была направлена на служение Богу и ближнему. Всякое дело он старался исполнять как бы пред очами Божиими. По словам Гилярова-Платонова, — «этот аскет-профессор, этот инок-мирянин, с подвижническою жизнью соединявший общительную гуманность и готовность всякому служить своими знаниями и трудами, это было необыкновенное явление».

II

А. В. Горский родился в Костроме 16(28) августа 1812 года. Отец его, Василий Сергеевич, был профессором российской словесности и красноречия в духовной семинарии, а потом смотрителем духовного училища, священником и, наконец, протоиереем кафедрального собора. Это был образованный по тому времени человек, с природным умом и здравомыслием, не лишенный поэтического чувства, человек с определенными нравственными устоями, отличавшийся необыкновенной добротой. Без сомнения, он оказал немалое влияние на умственное и нравственное развитие своего сына.

Воспитание, полученное А. В. Горским в родительском доме, было старозаветное, строгое, даже суровое. По его словам, он прожил свои детские годы «как монастырка в своей келье», был воспитан «под грозящим жезлом скромности».

Восьми лет Горский поступил в духовное училище, а двенадцати лет — в духовную семинарию. Отец внимательно следил за успехами своего сына и часто помогал ему в его ученических занятиях. Старая, дореформенная духовная школа, слишком трудная для посредственных учеников, с другой стороны, не угашала, а воспитывала великие дарования. К ним, несомненно, принадлежал Александр Васильевич Горский, который всегда был в числе первых в списке и самым развитым из учеников семинарии.

Весной 1828 года бакалавр Московской духовной академии иеромонах Афанасий Дроздов (впоследствии архиепископ Астраханский) производил ревизию Костромской семинарии, причем ему было поручено взять из этой семинарии трех воспитанников в Московскую духовную академию. Ревизор был так поражен ответами и развитием молодого Горского, что решил взять его в академию одного, вместо предположенных трех. Это был почти беспримерный случай, так как в духовную академию обычно поступали окончившие богословские классы в семинарии, а Горский окончил лишь философский класс.

Шестнадцатилетним мальчиком прибыл Горский в Московскую духовную академию. Отец снабдил его письмом к своему знаменитому земляку, своему «несумненному благодетелю», профессору Московской духовной академии Федору Александровичу Голубинскому, прося не оставить своим попечением неопытного молодого юношу. «Рано молодое деревцо с отеческого грунта пересажено в вертоград, требующий возмужалости и опытности», — писал он Голубинскому.

Последующие годы показали, что «молодое деревцо» не только благополучно прижилось в славном вертограде, но и выросло в могучее и плодоносное дерево, ставшее украшением не только родного вертограда, но и всей Церкви.

Будучи студентом академии, Горский ревностно изучал науки. Он неукоснительно посещал лекции, внимательно слушал и умело записывал читавшиеся курсы и очень много читал, делая многочисленные выписки и конспективные записи. Своим трудолюбием студент Горский поражал всех. «Он всегда был за делом», — вспоминает его товарищ П. С. Казанский. «Когда он садился за свой столик, то не видал никого».

За годы своего пребывания в академии Горский приобрел не только значительный запас знаний, но и привычку к труду, уменье трудиться, уменье пользоваться приобретенными знаниями, мыслить, наблюдать и анализировать. И, что особенно важно, в годы своего студенчества Горский успел полюбить науку, проникнуться глубоким уважением к научным занятиям, сохранив это чувство до конца своей жизни.

Из преподавателей академии наиболее заметное влияние оказал на Горского Ф. А. Терновский-Платонов, читавший гражданскую историю. Лучшими студенческими работами А. В. Горского были как раз два сочинения по гражданской истории, писанные Терновскому-Платонову.

В студенческие годы стал складываться и моральный облик Горского. Начатый им тогда дневник свидетельствует, что он следил за собой, много думал о том, как лучше устроить свою жизнь, чтобы угодить Богу, очень строго относился к себе и, как правило, был недоволен собой. Юноша нуждался в поддержке, сочувствии, руководстве. Большое и благотворное участие принимал в Горском Ф. А. Голубинский, в семье которого Александр Васильевич был как родной.

III

В 1832 году А. В. Горский окончил курс академии третьим магистром и, при содействии Ф. А. Голубинского, получил место профессора церковной и гражданской истории в Московской духовной семинарии. Через год, также не без помощи Голубинского, его выбрали в духовную академию на кафедру церковной истории. Так началась славная ученая деятельность Горского, тесно связанная с Московской духовной академией и продолжавшаяся сорок два года.

Перед А. В. Горским открылось обширное поприще. Академическая кафедра церковной истории в то время обнимала целый ряд наук: библейскую историю, историю древней церкви, византийской церкви, русскую церковную историю и историю западных вероисповеданий, то есть совмещала в себе в сущности пять кафедр.

Свою работу в академии Горский начал в должности бакалавра (по-современному — доцента); в 1837 году он был возведен в звание экстраординарного профессора, а через два года — ординарного профессора. В 1842 году его назначили еще и на должность библиотекаря академии, и на этом посту он пробыл двадцать лет.

Получив академическую кафедру, А. В. Горский весь отдался работе. На первых же порах он с головой погрузился в чтение книг и составление лекций. Работал он усиленно, не щадя себя, не избегал занятий, а искал их, и очень скоро овладел науками в объеме, более чем достаточном для академического преподавания.

Уже в первые годы своей профессорской деятельности А. В. Горский сразу привлек к себе внимание учащихся. Его лекции прежде всего отличались новизной материала и строгостью метода, они окрашивались религиозным одушевлением, приближаясь нередко к образцам церковного красноречия. Многие из его учеников всю жизнь хранили его лекции и читали их, чтобы «возбудить и разогреть религиозное чувство».

А. В. Горский не упускал ни одного отдела в своей обширной науке: со всеми материалами знакомился до мелочей, все подвергал тщательному исследованию и анализу. Отсюда и его, изумлявшая всех, всесторонняя историко-богословская эрудиция. В области церковной истории он был одним из первых настоящих ученых в России. Церковная история, как наука, по его убеждению, подлежат общим законам исторической истины и должна пользоваться лишь достоверными источниками. Но церковная история, по Горскому, отнюдь не собрание только сухих и мертвых фактов, а наука, которая должна проникать во внутреннюю связь собираемых ею фактов. Каждый отдел церковной жизни в ту или иную эпоху церковной истории Горский излагал так, что данные раскрывались во внутренней связи между собой и целое представляло одно живое, органическое развитие начал, характерных для обозреваемой части церковной жизни. На церковную историю Горский имел самый возвышенный взгляд: по его мнению, церковная история представляет Бога в самом ближайшем отношении к человечеству.

Многим обязана А. В. Горскому история Русской Церкви. Едва ли будет большим преувеличением считать его отцом этой науки. Приступив к изучению русской церковной истории, Горский прямо обращается к внутренней ее стороне, прослеживает постепенное раскрытие христианского учения — «как учение прежде распространялось, как прилагалось к уму, как раскрывалось и в чем обнаруживало свое действие». Решая этот вопрос, ученый сосредоточивал свое внимание на проводнике христианских идей — на литературе и проповеди.

Работая всегда по первоисточникам и руководясь строго научным методом, Горский вскоре же стал одним из лучших знатоков древних рукописей. Поэтому его церковно-исторические работы носят печать редкой самостоятельности и долговечности в науке. Многие его статьи по истории русской и южно-славянской церкви являлись ценными научными открытиями. По словам проф. Тихонравова, открытия Горского не случайные находки, а «критическое завоевание великой ученой силы»; они были основаны на рукописных данных, всесторонне изученных и осторожно подобранных. Обработка источников у Горского отличалась такой полнотой и тщательностью, что статьи его не потеряли своего научного значения и до сих пор.

В 1849 году приснопамятный Филарет, митрополит Московский, поручил А. В. Горскому произвести опись рукописей Синодальной библиотеки. Более удачного выбора нельзя было сделать; никто, как Горский, не был так подготовлен к работе такого рода. Помимо прочих качеств, он обладал столь необходимыми для верной оценки старых русских памятников обширными богословскими познаниями и отличным знанием византийской письменности.

Приняв поручение митрополита, Горский взял себе в сотрудники питомца Московской духовной академии К. И. Невоструева, преподававшего тогда в Симбирской семинарии. Последний, поселившись в Москве, в Чудовом монастыре, вел черновую работу по описанию, а Горскому принадлежала научная редакция и руководство своим сотрудником. Результат этой работы — «Описание славянских рукописей Московской Синодальной Библиотеки» — вызвал удивление в ученом мире. По словам компетентных рецензентов, таких описаний очень мало и в европейской литературе. «Это — сокровищница критически очищенных фактов для истории языка русского и южно-славянского»; труд, «который составляет основу для изучения древней русской литературы». В процессе работы был сделан ряд ценных открытий не только в области древней славяно-русской литературы, но и литературы греческой — найдены были в славянском переводе неизвестные в подлиннике произведения греческой письменности.

А. В. Горский хорошо владел тремя древними и тремя новыми языками, так что ему, в сущности, была доступна вся необходимая для его занятий литература. Будучи несравненным знатоком древних рукописей и вообще памятников древней письменности, он прекрасно знал и новую литературу, а западную богословскую литературу знал, как никто из его современников в России (да пожалуй и после него), и знакомство это считал необходимым для русского богослова. К западной науке он относился с уважением, но без рабского следования ей. В этом отношении им руководило апостольское правило: «вся искушающе, добрая держите», — «искушающе», то есть обращаясь к первоначальным источникам. Многое он очень ценил и любил в западной науке, многим пользовался в своей работе, но все это нисколько не влияло на его церковность, на его православный образ мыслей.

IV

Все это, однако, лишь одна, и притом не главная, сторона личности Горского. Еще в первый год своего академического преподавания он пишет в своем дневнике: ... «Какой блаженный труд — трудиться для славы Божией, для братнего блага, для собственного блаженства! А всего этого всяким делом, какое Провидение ни даст нам в руки, можем легко достигнуть». Эти слова показывают, чего с юных лет искал Горский и в чем полагал смысл своей жизни. Это не было лишь одно приобретение знаний, а посильная, сообразная с обстоятельствами, помощь ближним, осуществление деятельной любви. Глубоко религиозный, Горский хотел отдать на служение Богу не один ум, но всю свою душу; хотел не только познавать Бога, но и служить Ему; поэтому он не мог удовлетвориться одним богомыслием, одним накоплением знаний, а искал служения Богу и людям своими трудами. Размышляя, он решил, что и наука может дать возможность деятельного служения Богу и нашел особую форму этого служения — научное руководство.

Это научное руководство со стороны Горского проявлялось больше всего и ближе всего в академии по отношению к студентам. Он учил их трояким способом: во-первых, в аудитории на кафедре, сообщая им массу сведений и увлекая их своими глубокими изысканиями, историческими картинами, блестящими характеристиками; во-вторых, на другой своей кафедре — в библиотеке, где его беседы были ценнейшими лекциями, вводившими студентов в полное обладание литературой предмета; наконец, были еще «домашние» лекции в его квартире, на которые студенты приглашались или могли сами ходить, иногда поодиночке. Здесь разбирались и обсуждались, главным образом, или заданные студентам темы письменных работ или уже представленные ими сочинения. И всегда А. В. Горский шел навстречу каждому, проявляя много терпения, чисто отеческой заботливости и педагогического такта; старался возбудить научную самостоятельность среди студентов, направлял молодые умы, но не стеснял их свободы. Всю жизнь стремясь служить отечественной науке не только своими трудами, но и воспитанием новых научных сил, он действительно сумел воспитать немалое число ученых, много сделавших для русской исторической и филологической науки.

Горский был идеальный библиотекарь. Книги он знал не только по названию, но и по содержанию, и не просто подыскивал книги, но рекомендовал их по всем предметам академического курса, делясь своими знаниями со студентами, приучая их выбирать нужные книги и работать с ними. Не только студенты, но и преподаватели академии, в особенности начинающие, обращались к Горскому за руководством и всегда находили у него ценнейшую, искреннюю и бескорыстную поддержку и помощь. По словам его бывших учеников, он для всех был «ходячая и вполне доступная библиотека», «бездонный и для всех независтно отверстый кладезь мудрости, из которого почерпали целые поколения учеников».

Научное руководство и влияние А. В. Горского не ограничивалось стенами академии. Из сокровищницы его знаний полною рукою черпали нужные им сведения и начинающие и прославленные маститые ученые. При его помощи работали или обращались к нему за советами А. Н. Муравьев, Савва, архиепископ Тверской, Филарет, архиепископ Черниговский, и даже такие ученые, как Погодин, Срезневский, Буслаев, Бессонов, Костомаров, Сухомлинов, Бодянский, Тихонравов, Неринг. Высокопреосвященный митрополит Филарет также ценил и уважал Горского и нередко пользовался его советами и учеными указаниями.

А. В. Горский представлял пример удивительного научного бескорыстия и, если можно так выразиться, научного альтруизма. Все, приобретенное им годами неусыпного научного труда, он готов был не считать своим; научными открытиями, которые навсегда могли прославить его имя, не дорожил; о своем авторском праве забывал; со всеми охотно, предупредительно, с наслаждением делился своими познаниями и открытиями.

Таким образом, и в дело науки и научного руководства А. В. Горский вносил не только силу своего могучего ума и феноменального трудолюбия, но и нравственную чистоту своей личности. Смирение — необходимый признак и великого святого и истинно великого ученого: первый не замечает своей святости, второй своей учености. А. В. Горский обладал этой добродетелью.

Глубоко религиозный, Горский искал дополнения к своему душевному состоянию в принятии духовного сана, хотел получить «приближение к престолу благодати». Высоко ценя монашество, сам ведя жизнь, поистине подвижническую (живет «святее монаха», говорили про него в обществе), он, однако, не принял пострига, хотя и остался на всю жизнь безбрачным. В 1860 году Высокопреосвященный Филарет посвятил его в священники и в том же году пожаловал ему звание протоиерея. Но принятие сана не изменило образа жизни А. В. Горского: он не искал прихода и остался тем же ученым тружеником-подвижником; священство удовлетворяло лишь его религиозной потребности.

В 1862 году протоиерей А. В. Горский волею митрополита Филарета был назначен ректором Московской духовной академии. Очень скоро при новом ректоре в академии установилась чисто семейная атмосфера. Александр Васильевич отечески любил студентов, искренно радовался их радостями и болел их печалями; называя их «детками», он выражал свои неподдельные чувства. Студенты платили ему редким доверием и горячо любили его. Из преподавательского персонала никто никогда не слыхал от него выговоров или замечаний. Если требовалось дать понять кому-нибудь его провинность, Александр Васильевич делал это крайне осторожно и весьма деликатно.

Такое отношение А. В. Горского, как ректора, к учащим и учащимся вытекало из его возвышенного взгляда на академию, как на духовноученое братство, которое должно быть опорой Церкви и источником богословского ведения для православного общества. Академия для него была храмом богословской науки, а ее сотрудники — служителями Христовой Церкви в звании ученых богословов.

Еще при жизни А. В. Горский увидел «официальное» признание своих научных заслуг. Помимо избрания «без его искания», по выражению митрополита Филарета, в члены различных ученых обществ, он в 1864 году был избран почетным членом Московского университета, в следующем году Святейший Синод присудил ему степень доктора богословия, а в 1867 году Петербургский университет почтил его научные заслуги степенью доктора русской истории.

Смерть А. В. Горского, последовавшая 11(23) октября 1875 года, глубоко опечалила его ученых друзей, сослуживцев, учеников и всех, кому была дорога русская наука. Особенно большим горем была его смерть для Московской духовной академии.

И. Хибарин