ПАМЯТНЫЕ ДАТЫ

ПОДВИЖНИК РОССИЙСКОЙ ФИВАИДЫ

(К 600-летию Троице-Сергиевой Лавры)

Шестьсот лет прошло с тех пор, как созданная Преподобным Сергием Лавра начала свое историческое бытие под его игуменством. И Лавра торжественно, при огромном стечении пришедших отовсюду богомольцев, отмечает ныне эту знаменательную дату.

От белокаменных храмов, величественных зданий и несокрушимых стен сегодняшней Лавры мысль уносится вдаль веков, к изначальным истокам ее бытия, к тем временам, когда в самом монастыре было «все худостно, все нищетно, все сиротинско», но когда дух пустынного подвижничества витал над землею русскою. Сколько воссияло славных подвижников на Руси в те времена! Сколько обителей воздвигнуто ими тогда! И недаром северная часть Руси с ее обителями и пустынножителями получила название Русской Фиваиды.

«Уединиться от человека», уйти туда, где были бы «леса черные, блата, мхи и чащи непроходимые», — вот заветные мечты тогдашних подвижников, тогдашних искателей святой правды. О многих из них остались пространные и обстоятельные жизнеописания, как о Преподобном, а о других в памяти человеческой не осталось почти ничего, кроме их имен. И о таковых благочестивый составитель жития писал: «А из какого града или веси и от каковых родителей произошел такой светильник, того мы не обрели в писании, Богу то ведомо, а нам довольно знать, что от Горнего Иерусалима гражданин, отца имеет Бога, а матерь — Святую Церковь, сродники его — всенощные многослезные молитвы и непрестанные воздыхания, ближние его — неусыпные труды пустынные».

А Преподобный Богоносный Отец наш Сергий поистине является первоначальником Российской Фиваиды. Да и летописец именует его «начальником и учителем всем монастырем, иже на Руси». В самом деле, сколько подвижников вышло из святой Лавры Сергия! Сколько их, связанных уже путями косвенными с Лаврою Преподобного! То, что открылось Преподобному в видении, стало действительностью.

Один раз он стоял в своей келлии, молясь о братиях монастыря, дабы Господь поспешил им «во обхождениях дневных и преспеяниях». Вдруг тишина его келлии нарушается необычным в ночное время зовом: «Сергий!» Открыл Преподобный оконце и видит чудную картину: весь монастырь залит светом, своею яркостью превосходящим дневной солнечный свет. И тот же голос возгласил вторично «Сергий! ты молишься о своих чадах, и Господь принял твою молитву, смотри, какое множество иноков сошлось во имя Святыя и Живоначальныя Троицы в твою паству и под твое руководство!» Посмотрел Преподобный и увидел множество птиц «зело красных». Птицы наполняли весь монастырь и летали вокруг него. И опять раздался тот же голос: «Как видишь ты этих птиц, так умножится стадо учеников твоих, и по тебе не оскудеют они, если восхотят последовать стопам твоим».

Ученики последовали по стопам своего великого начальника и умножилось стадо их. Вот сонм учеником, основателей монастырей: Преподобный Мефодий Песношский, Преподобный Савва Сторожевский, Преподобный Сильвестр Обнорский, Преподобный Павел Обнорский или Комельский, Преподобный Сергий Муромский или Обнорский, Преподобный Авраамий Галичский или Чухломский (основатель четырех монастырей), Преподобный Никита Серпуховско-Боровский.

Далее идут его собеседники—основатели монастырей: Преподобный Стефан Махрищский, Преподобный Димитрий Прилуцкий (монастырь основан при луке (изгибе) реки Вологды, откуда и произошло его название), Святитель Дионисий Суздальский, Преподобный Евфимий Суздальский, Преподобный Кирилл Белозерский, Преподобный Ферапонт Белозерско-Можайский, Святитель Стефан Пермский.

А вот его ученики, которые не были строителями и создателями монастырей: Симон, архимандрит Смоленский, Исаакий Молчальник, Симон экклесиарх, Илия келарь, Епифаний Премудрый, Игнатий и Преподобный Никон, преемник Преподобного по игуменству.

Обо всех упомянутых учениках сохранились отзывы и характеристики, но есть еще ученики, о которых сохранилась только память, хотя и писанная. Таковы: Василий Сухой, Иаков Якута, Онисим диакон, Преподобный Михей, Макарий, Иоанникий и Елисей, Варфоломей и Наум, Пересвет и Ослябя.

Сонм учеников Преподобного Сергия увеличится до бесконечности, если вспомним, что Преподобный, показал пример и образец пустынножития. Оно пустило глубокие корни и широко распространилось в те времена. Земля населилась пустынножителями. И эти пустынножители, бывшие таковыми временно или оставшиеся ими навсегда, «составляли сонм его чад и подражателей, и они повели свое начало также от него» (Е. Е. Голубинский).

Через даль веков видится дивный облик Преподобного, начертанный в его «Житии»: «Преподобный игумен, отец наш Сергий святый, старец чудный, добродетельми всякими украшен, тихий, кроткий нрав имея, и смиренный и добронравный, приветливый и благоуветливый, утешительный, сладкогласный и благоподатливый, милостивый и добросердый, смиренномудрый и целомудренный, благоговейный и нищелюбимый, страннолюбный и миролюбный; стяжа паче всех смирение безмерное и любовь нелицемерную равно ко всем человеком и всех вкупе равно любляше и равно чтяже, не избирая, ни судя, ни зря на лица человеком и ни на кого же возносяся, ни осуждая, ни клевеща, ни гневом, ни яростию, ни жестокостию, ни лютостью, ниже злобы держа на кого».

«Любовь нелицемерная» воплотилась в страннолюбии и благотворении, которыми отличалась Троицкая Лавра со дня ее основания. «Елика во обители приносимая умножахуся, толпа паче страннолюбная возрастаху и никтоже бо от неимущих во обитель приходя тщама рукама отхожаше; николи же блаженный оставляше благотворения и служащим во обители заповеда: нищих и странных довольно успокоевати и подавати требующим, глаголя: аще сию мою заповедь сохраните без роптания, мзду от Бога приимите и по отхождении моем от жития сего обитель моя сия зело распространится и во многи лета неразрушима постоит благодатию Христовою; и такое бе рука его простерта к требующим, яко река многоводна и тиха струям; и аще кому приключашеся в зимная времена она мразу зелному належащу или паки снегу с зелным ветром дыхающу, иже не могущей вне келия изыти, елико время пребывающим ту (в монастыре) таковыя ради нужа, вся потребная от обители приимаху; страннии же и нищии и от них в болезни сущии на многи дни препочиваху в довольном упокоении и пищи, ея же кто требоваху, неоскудно по заповеди святаго старца и до ныне сим тако бывающим».

Вот где притягательная сила Лавры Преподобного! Вот что во все времена привлекало сюда и продолжает привлекать людей! Все люди всякого звания и знания приходили к гробнице Преподобного со своими радостями и скорбями, со своими наболевшими думами и сомнениями, ища здесь утешения и разрешения волновавших их вопросов. Приходили и во дни своих радостей, приходили и во дни своих скорбей.

Память о Преподобном не иссякла и в наши дни, так непохожие на все минувшие дни. «Едва ли было, чтобы вырвавшийся из какой-либо православной груди на Руси скорбный вздох не облегчался молитвенным призывом имени святого старца» (Ключевский).

Приток людской к Преподобному «не изменялся в течение веков, несмотря на неоднократные и глубокие перемены в строе настроений русского общества: старые понятия иссякали, новые пробивались или наплывали, а чувства и верования, которые влекли людей со всех концов русской земли, бьют до сих пор тем же свежим ключом, как били в XIV веке» (Ключевский).

И этот многочисленный людской поток увеличивается в дни особых памятей о Преподобном. Всенародный молитвенный подвиг и религиозный восторг особенно проявились в пятисотвековую годовщину блаженной кончины Преподобного. «Никогда, до гроба, не забыть тому, кто во время празднования 500-летия со дня кончины Преподобного Сергия находился в Троицкой Лавре, той минуты, когда великий крестный ход из Москвы вступил в лаврские ворота, — писал один из очевидцев и участников этого торжества, — Когда он приблизился среди нескончаемой народной волны, заполнившей весь посад, занявшей сплошь все высокие холмы его, когда подошел, колыхаясь лесом своих хоругвей и рядами высоко поднятых икон, к запертым наглухо воротам, — он остановился... Была захватывающая сердце минута... И вдруг распахнулись ворота, двинулся ход в Лавру и под сводами столпостен... раздалось громовое, победоносное «Иже добродетелей подвижник...» Что значили тогда, в ту минуту, эти звуки — того пером описать нельзя, на то нет слов на бедном языке человеческом».

Вот и сегодня, в день особой памяти, шестисотлетия игуменства Преподобного, тысячи людей пришли в Лавру. Еще с вечера кануна праздника Лавра начала заполняться богомольцами. А на утро с приходившими поездами сюда вливались все новые и новые партии. Храмы не могли вместить всех. Народ стоял вокруг храмов, жадно прислушиваясь к песнопениям, доносившимся до них через открытые окна.

Богослужение закончилось молебном на площади перед водосвятной часовней. Вся площадь представляла море голов. Восторженно молитвенно звучал мощный молитвенный призыв: «Преподобный отче Сергие, моли Бога о нас!».

Да. Не иссяк еще источник благодатно-молитвенного влияния Преподобного, несмотря «на наше великое отступление», как сказал Святейший Патриарх Алексий в своем кратком слове. Как и при жизни Преподобного Сергия, всякий, приходящий к нему, чувствовал «живительную теплоту в атмосфере труда, мысли и молитвы», какая царила в обители. «Целые полвека приходившие к нему люди, вместе с водой из его источника, черпали в его пустыне утешение и ободрение и, воротясь в свой круг, по каплям делились им с другими».

Эти священные изначальные традиции сквозь века, через военные бури и социально-общественные потрясения дошли и до наших дней. Не очерствела еще душа народная. У гробницы Преподобного ярким светом горят лампады и есть еще немало человеческих душ, которые здесь находят утешение.

В. Теплов, кандидат богословия