ОСОБЕННОСТИ УЧЕНИЯ СТАРОКАТОЛИКОВ О ТАИНСТВЕ ЕВХАРИСТИИ

Среди тех благодатных средств, которыми Церковь Христова устрояет спасение своих чад и возводит их из греховного состояния к святости, важнейшее место принадлежит таинству причащения. Тогда как в других таинствах христианину подаются отдельные дары Святого Духа, возрождающие его к новой жизни или возводящие на новую ступень совершенства, в Евхаристии через вкушение Тела и Крови Христовых он теснейшим образом соединяется с Самим Господом и получает залог жизни вечной (Ио. 6,27—51). «Сие таинство, — говорится в Православном исповедании Церкви Восточной, — превосходит все другие и более других содействует к получению нашего спасения. Ибо в сем таинстве открывается и изъявляется верующим вся благодать и благость Господа Иисуса» [1].

Установленная Спасителем на Тайной Вечери Евхаристия, согласно Его завету, составляет основную часть важнейшего христианского богослужения литургии, и со времени апостольских евхаристический канон неизменно сохраняется Православною Церковью. Существенными частями этого канона являются: 1) вознесение хвалы и благодарения Богу за все неисчислимые благодеяния, явленные в творении, промышлении и особенно в ниспослании на землю Сына Божия для спасения мира; 2) произнесение слов Христовых, которыми совершилось установление таинства: «Приимите, ядите»... и «Пийте от нея вси»...., 3) призывание Святого Духа на предложенные дары и соединенная с благословением хлеба и вина молитва о преложении их: «и сотвори убо хлеб сей честное тело Христа Твоего, а еже в чаши сей честную кровь Христа Твоего, преложив Духом Твоим Святым». Земным поклоном священнодействующий знаменует совершившееся освящение Святых Даров и пресуществление их в Тело и Кровь Христову.

Утверждая реальное преложение или пресуществление хлеба в истинное Тело Христово и вина в истинную Кровь Христову, Православная Церковь в то же время видит в Евхаристии умилостивительную жертву за живых и умерших.

Особенно ярко выражено жертвенное значение Евхаристии в тех молитвах, которые тайно читаются священнослужителем по освящении Святых Даров. В них говорится о возвышении «словесной сей службы... о всяком дусе праведней в вере скончавшемся и всех усопших в надежде воскресения жизни вечныя... о вселенней, о святей соборней и апостольстей церкви... и о всех и за вся».

Однако евхаристическая жертва в православном понимании не является повторением Голгофской, которая совершена однажды, а имеет характер сообщения и усвоения спасительных плодов крестного жертвоприношения, почему она и именуется бескровною жертвою, а в отношении к церкви торжествующей означает общение с нею в молитвах о спасаемых.

Римско-католическая Церковь в догматическом учении о таинстве Евхаристии стоит в согласии с Православною Церковью. Отступление допущено ею лишь в обрядовой стороне — таинство совершается католиками на пресном хлебе и причащение мирян производится только под одним видом хлеба.

Также в отличие от Православия католики акт пресуществления относят к установительным словам Христа и исключают молитву об освящении, соединенную с призыванием Святого Духа.

Еще больший отход от древнецерковного учения о таинстве допустили протестанты и реформаторы. По учению лютеран в Евхаристии имеет место не преложение или пресуществление хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы, а лишь соприсутствие их, совершающееся Божественною силою только для «употребления» евхаристических даров; вне «употребления» хлеб и вино сохраняют качества простых веществ. Отрицается ими и жертвенный характер Евхаристии.

Реформаторы и крайние протестантские секты отступили от церковного учения еще далее. Евхаристия признается ими не более как символом, наглядно напоминающим страдания и смерть Господа. Поэтому они говорят только о духовном единении со Христом чрез Евхаристию.

Старокатолики, согласно их заявлению на Петербургской комиссии, созданной по вопросу о соединении, в своем учении о Евхаристии догматически от римско-католиков, следовательно, и от православных, ничем не отличаются. «Установленным догматически неизменно, — говорится в ответе Роттердамской комиссии, — признается на основании Священного Писания и древней Церкви следующее учение: в святой Евхаристии мы принимаем Тело и Кровь Христовы, и они, хотя и кажутся для чувств хлебом и вином, суть здесь vere (истинно), realiter (действительно) et substantialiter (и существенно).» [2]

В том же документе они решительно отмежевываются от лютеранского понимания Евхаристии. По их заявлению им «и на мысль не приходило усвоять себе лютеранское учение об impanatio (проницание хлеба, соприсутствие в хлебе)». [3]

Старокатолики восстановили практику древней Церкви причащения всех верующих под обеими видами, но следуют обычаю Католической Церкви совершать таинство на пресном хлебе. [4]

Наиболее существенные отличия от Православия в учении старокатоликов о Евхаристии заключаются: 1) в их отрицательном отношении к термину «пресуществление», который принят и Восточною и Западною церквами; 2) в сохранении католического представления о времени пресуществления Святых Даров, относя его к произнесению установительных слов, и, наконец, 3) необязательность для причающихся предварительного принятия отпущения грехов в таинстве покаяния. Остановимся подробнее на этих особенностях.

Свое отрицательное отношение к термину «пресуществление» старокатолики обосновывают тем, что «он не был употребительным в древней Церкви» [5], что, и по заключению русского догматиста митрополита Макария «выражения transubstantiatio, μετουσίωαις — пресуществление — вошли в употребление на западе только в XI, а на востоке впервые в XV столетиях» [6], и, наконец, этот термин, по их мнению, связан с установленным Аристотелем и усвоенным схоластикой различением понятий субстанции и акциденции. В Римском катехизисе Пия V говорится, что в таинстве Евхаристии пресуществлению подвергаются субстанции хлеба и вина, которые заменяются субстанциями Тела и Крови Христовых, а акциденции их — внешний вид хлеба и вина — сохраняются [7].

Мнение, что преложение хлеба и вина в Тело и Кровь Господа совершается при произнесении установительных слов, а также о необязательности таинства покаяния перед причащением ясно выражена старокатоликами на Боннской конференции 1931 года [8].

Справедливо указание старокатоликов на то, что термин «пресуществление» позднейшего происхождения, что его не знала древняя Церковь, и его нет в евхаристическом каноне. Но Православная Церковь утвердила употребление этого термина для наиболее решительного отражения еретических лжеучений о таинстве.

В XVII члене Православного исповедания, принятого на Иерусалимском соборе 1672 года против кальвинистов всеми представителями восточных церквей, говорится: «Веруем, что в сем священнодействии (святой Евхаристии) присутствует Господь наш Иисус Христос не символически, не образно, не преизбытком благодати, как в прочих таинствах, не одним наитием, как это некоторые отцы говорили о крещении, и не через проницание хлеба (per impanationem),так, чтобы Божество Слова входило в предложенный для Евхаристии хлеб существенно, как последователи Лютера довольно неискусно и недостойно изъясняют; но истинно и действительно так, что по освящении хлеба и вина, хлеб прелагается, пресуществляется, претворяется, преобразуется в самое истинное Тело Господа..., а вино претворяется, пресуществляется в самую истинную Кровь Господа... хотя в одно и то же время бывает много священнодействий по вселенной, но немного тел Христовых, а Один и Тот же Христос присутствует истинно и действительно..., потому что хлеб предложения, приготовляемый порознь во всех церквах, и по освящении претворяемый и пресуществляемый делается одно и то же с Телом, сущим на небесах» [9].

В этом документе, имеющем символическое значение для Православия, употребление термина «пресуществление» утверждается со всею решительностию.

Не следует смущаться тем обстоятельством, что этого выражения не знала древняя Церковь. Отцы Первого Вселенского Собора дерзнули ввести в символ для выражения истинного учения о Сыне Божием новый термин «единосущный», который, как указывали арианствующие, не встречается в Священном Писании, а отцы Четвертого Вселенского Собора — наименование Матери Господа Иисуса Богородицею.

В связи с запросами жизни, с появлением новых лжеучений и соблазнов Церковь вправе, раскрывая содержание Откровенного учения, применять и новую терминологию, которой более уточняется смысл излагаемого понятия.

В постановлении православного поместного Константинопольского собора 1691 года говорится: «Появились еретики, которые извратили древнее церковное учение (о Евхаристии). Когда же учители Святой Церкви стали против них вооружаться, то они тотчас воспользовались теми же самыми словами, что и Церковь, для уловления простейших. Ввиду этого Церковь, в силу присущей ей власти и обычая под руководством Духа Святого и воспользовалась словом «пресуществление» (μετουσιωαις). Слово же это ничего другого не обозначает, как только преложение, или претворение (μεταβολη) [10].

Необходимо к этому прибавить, что термин «пресуществление» совсем не связан в православном понимании с схоластическим учением о субстанции и акциденциях, упоминания о них мы не найдем ни в катехизисах, ни в авторитетных курсах догматического богословия [11].

Также чуждо Православию и то натуралистическое представление о таинстве, которое содержится в Римском катехизисе Пия V и против которого справедливо восстают старокатолики. По учению православных богословов, акт пресуществления Честных Даров представляет собою величайшее чудо, совершаемое наитием Святого Духа и непостижимое для разума.

В Пространном катехизисе митрополита Филарета на вопрос: «Как должно разуметь слово пресуществление?» — дается такой ответ: «В Изложении веры Восточных патриархов сказано, что словом «пресуществление» не объясняется образ, которым хлеб и вино претворяются в Тело и Кровь Господню, ибо сего нельзя постичь никому, кроме Бога, но показывается только то, что истинно, действительно и существенно хлеб бывает самым истинным Телом Господним, а вино — Самою Кровью Господнею» [12].

Восточные патриархи в своем ответе англиканским епископам по вопросу о соединении писали: «Желающие согласоваться с нами в божественных догматах православной веры должны с простотою, послушанием, без всякого исследования и любопытства последовать и покориться всему, что определено и утверждено святыми и Вселенскими Соборами» [13].

«Если ты спрашиваешь, — говорит святой Иоанн Дамаскин, — каким образом хлеб делается Телом Христовым, а вода и вино — Кровью Христовою? Отвечаю тебе и я: Дух Святый нисходит и совершает то, что превыше слова и разумения» [14].

Нельзя признать правильным и мнение старокатоликов о времени преложения хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы, которое они приурочивают к произнесению установительных слов: «Приимите, ядите...» и «Пийте от нея вси...».

По учению православных богословов, для освящения Святых Даров имеет значение весь евхаристический канон, который ведет свое начало от Тайной Вечери. И молитвы благодарения, и установительные слова освящены примером Господа, и обязательность их наличия в каноне никем не отрицалась. Что касается последней части канона — призывания Святого Духа и молитвы о преложении, то они имеются уже в древнейшем чине литургии апостола Иакова [15].

Святой Василий Великий, с именем которого связан чин литургии, представляющий по словам Прокла, архиепископа Константинопольского, «сокращение апостольского чиноположения» [16], в своем рассуждении о важности Священного Предания говорит: «Кто из святых оставил нам на письме слова призывания при показании (то есть Богу Отцу, как читается на литургии святого Василия в тайной молитве священнодействующего) хлеба благодарения и чаши благословения? Ибо мы не довольствуемся теми словами, о которых упомянули Апостол или Евангелие, но и прежде и после них произносим другие, как имеющие великую силу к совершению таинства, приняв их из неизложенного в Писании учения» [17].

Святой Кирилл Иерусалимский в «Тайиноводственных Словах» говорит: «Иерей возглашает: благодарим Господа, а вы говорите: достойно и праведно. После того воспоминаем о небе, земле и море, о солнце, луне и звездах, о всей разумной и неразумной, видимой и невидимой твари (ангелах), и, освятив себя сими духовными песнями (серафимскою, — Ис. VI, 2—3), умоляем Человеколюбца Бога ниспослать Святого Духана предлежащие дары, да сотворит Он хлеб Телом Христовым, а вино Кровию Христовою» [18].

У католиков часть канона с призыванием Святого Духа также содержалась в чине таинства до XI века, а затем стала исключаться, и в XIV веке это отступление сделалось на западе всеобщим [19]. После этого, естественно, момент пресуществления стал приурочиваться католиками к установительным словам.

Сохраняя неизменным древний Евхаристический канон, Православная Церковь признает одинаково необходимым для действительности таинства все его составные части. В частности, о значении установительных слов так говорится в Пространном катехизисе. На вопрос: «Какое важнейшее действие в сей части литургии (верных)?» дается ответ: «Произнесение слов, которые сказал Иисус Христос при установлении таинства: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, пийте от нея вси, сия бо есть Кровь Моя Новаго Завета (Мф. 26, 26—28) и потом призывание Святого Духа и благословение Даров, то есть принесенного хлеба и вина» [20].

Тот же автор Катехизиса митрополит московский Филарет говорит об установительных словах, что они «составляют вечный закон, основание и приготовление таинства и потому существенно в нем необходимы... Думающим иначе можно возразить, — вы, приписывая пресуществление одним словам священника, наносите оскорбление словам Христовым, представляя их без всякой силы и действия и думая произвести божественное действие словами человеческими» [21].

Итак, действенное значение для таинства слов Христовых нисколько не умаляется и в понимании православных богословов, но, не дерзая проникать в тайны явления Божественной силы, завершение акта чудесного преложения хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы, они связывают с исполнением всего евхаристического канона, почему поклонение Святым Дарам воздается священнослужителем после молитвы о преложении.

Коснемся последнего вопроса — о необходимости таинства покаяния для приступающих к таинству Святого Причащения. Это правило соблюдается в Православной и Католической Церкви, но признано необязательным старокатоликами, у которых исповедь и отпущение грехов священнослужителем перед причащением предоставляется личной совести верующего, который может ограничиться лишь внутренним исповеданием грехов пред Богом. Об этом порядке говорят Боннские протоколы 1931 года.

В Католической Церкви обязательность предварительной перед причастием исповеди была введена после Тридентского собора, в постановлениях которого она выражена еще в условной форме.

В Русской Православной Церкви этот порядок провозглашается обязательным в Учительном известии, написанном монахом Евфимием в конце XVII века по поручению патриарха Иоакима.

Таким образом, в Православной Церкви порядок более отвечает смиренному сознанию христианином своего недостоинства перед величием и святостью таинства и согласуется с указаниями апостола Павла: «Да испытывает же себя человек, и таким образом пусть ест от хлеба сего и пьет из чаши сей. Ибо кто ест и пьет недостойно, тот ест и пьет осуждение себе, не рассуждая о Теле Господнем» (1 Кор. 11, 28—29).

Подводя итоги сопоставлению старокатолического учения о Евхаристии с православным, мы вправе заключить, что утверждать наличие в этом вопросе существенных догматических расхождений оснований нет. Для старокатоликов Евхаристия является тем же величайшим таинством, через которое верующий теснейшим образом соединяется со Христом, признается ими и жертвенное значение Евхаристии.

Их отрицательное отношение к термину «пресуществление», нужно думать, вызвано тем специфическим содержанием, которое вкладывалось в это понятие римско-католическим схоластическим богословием и которое чуждо Православию. И если термин «пресуществление», по изъяснению Отцов православного Константинопольского собора 1691 года, «ничего другого не обозначает, как только «преложение» или «претворение», а эти выражения старокатоликами полностью приемлются, то остается только по примеру Петербургской комиссии предоставить их собственной христианской совести решить и откровенно высказаться, правильно ли истолковывается их догматическое единство с Православием в учении о Евхаристии.

Авторитетную оценку обрядовых разностей, отличающих старокатолическую литургию от православной, мы дадим словами «Послания Восточных патриархов о православной вере: «Что же касается до прочих обычаев и чиноположении церковных, до совершения священных обрядов литургии: то и сие при совершившемся с Божиею помощью единении, можно будет легко и удобно исправить. Ибо из церковных исторических книг известно, что некоторые обычаи и чиноположения, в различных местах и церквах, были и бывают изменяемы, но единство веры и единомыслие в догматах остаются неизменными» [22].

М. Виноградов

[1] Православное исповедание кафолической и апостольской Церкви Восточной, изд. 16-е, СПБ, 1858, стр. 82.

[2] И. Л. Янышев, протопр., Мнения уполномоченных представителей Православия и старокатоличества по вопросу о соединении, СПБ, 1896, стр. 33.

[3] Там же.

[4] В. А. Керенский, Старокатолицизм, его история и внутреннее развитие, Казань, 1894, стр. 239.

[5] И. Л. Янышев, Цит. соч., стр. 33.

[6] И. Л. Янышев, Там же, стр. 34.

[7] И. Л. Янышев, Цит. соч., стр. 34.

[8] См. Протоколы конференции.

[9] Цитируется по статье свящ. П. Флоренского, Около Хомякова, Сергиев ;посад, 1916, стр. 29—30.

[10] Н. Малиновский, прот., Православное догматическое богословие, т. IV, Сергиев посад, 1909. стр. 179—180.

[11] В Исповедании восточных, патриархов исключено упоминание об акциденциях хлеба, имеющееся в Исповедании патриарха Досифея. П. Флоренский, Цит. соч., стр. 30.

[12] Пространный христианский катехизис Православныя Кафолическия Восточныя Церкви, М., 1889, стр. 56.

[13] В. А. Керенский, стр. 149.

[14] Святоотеческая престоматия, сост. прот. Н. Благоразумовым, изд. 2-е, М., 1895, стр. 581.

[15] Епископ Сильвестр. Опыт православного догматического богословия, т. IV, изд. 2-е, Киев, 1897, стр. 498.

[16] Святоотеческая хрестоматия, стр. 214.

[17] Творения святого Василия Великого, т. I, СПБ, 1911, О Святом Духе, стр. 595.

[18] Святоотеческая хрестоматия, стр. 291.

[19] Епископ Сильвестр, Цит. соч. стр. 535.

[20] Пространный Катехизис, стр. 58.

[21] Н. Малиновский, прот., Православное догматическое богословие, т. IV, стр. 149.

[22] И. Л. Янышев, Цит. соч., стр. 25.