НАЧАЛО ХРИСТИАНСКОЙ ПРОПОВЕДИ

(Проповедь Иисуса Христа и апостолов)

I

Господь Иисус Христос есть тот Краеугольный Камень, на Котором основана Церковь (Еф. 2, 20). Он «Альфа и Омега, начало и конец» (Откр. 22, 13), Единый Истинный Пастырь, идеал пастыря и проповедника, и в проповеди «никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос» (1 Кор. 3, 11).

Собственно все содержание христианской проповеди составляет Сам Господь Иисус Христос и наше в Нем спасение. Даже ветхозаветную проповедь можно рассматривать как проповедь о Христе, потому что «Ветхий Завет раскрывается в Новом» (блаж. Августин), и, по замечательному выражению преподобного Максима Исповедника, «Тайна воплощения Слова заключает в себе значение всех символов и тайн Писания, сокрытый смысл всякого творения чувственного и сверхчувственного».

Само Слово Божие стало плотию для общения с людьми, и в слове человеческом, в проповеди Иисуса Христа нашло свое выражение откровение людям Божественной истины и воли Божией о человеке.

Господь Иисус Христос проповедывал во все время Своего общественного служения, и проповедь Его по своему содержанию была прежде всего свидетельством истины. Он говорил: «Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы свидетельствовать об истине» (Иоан. 18, 37, ср. Лк. 4, 43; Мрк. 1, 38).

Свои слова Господь Иисус Христос часто подтверждал особым свидетельством: «истинно» (по первым трем Евангелиям) или даже — «истинно, истинно говорю вам» (по Евангелию от Иоанна).

Все слова Господа Иисуса Христа являются величайшим откровением, и из этого откровения можно выделить основные истины о Боге и о человеке.

Существенно новая, по сравнению с откровением ветхозаветным, была открыта Иисусом Христом истина о Троичности Божества и о любви Божией.

Подтвердив истину о Единстве Божием (Иоан. 17, 3; Мрк. 12, 29 и др.). Он раскрыл личное бытие Лиц Святой Троицы, особенно Святого Духа (Иоан. 14, 26; 15, 26 и др.), и Единство Их между собою (Иоан. 10, 30; 17, 21; 14, 11; Мф. 28, 19 и др.).

Но раскрывалась эта истина совместно с истиной о предвечной Любви в Самом Боге: «Отец любит Сына» (Иоан. 3, 35; 5, 20; 10, 17), — неоднократно свидетельствовал Господь Иисус Христос; но тогда, когда Он сказал, что «Сын в Отце и Отец в Сыне» (Иоан. 14, 11); Он открыл, что эта любовь предвечна, потому что Отец возлюбил Сына «прежде создания мира» (Иоан. 17, 24) [1].

И обе эти истины не оставались для человека истинами отвлеченными, ибо нет истины вне любви. Само открытие имени Божиего сопровождается таинственным сообщением людям предвечной Троичной любви Отца к Сыну (Иоан. 17, 26).

И если любовь в Боге так бесконечна, как бесконечен Сам Бог, то так же бесконечна и любовь Божия к человеку, «ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Иоан. 3, 16) [2].

Любовь Божия творит людей «детьми Божиими» (1 Иоан. 3, 2; Римл. 8, 16; Иоан. 1, 12 и др.), и, по слову апостола Павла, Сам Единородный Сын Божий «не стыдится называть их братьями» (Евр. 2, 11, ср. Иоан. 20, 17). Господь Иисус Христос открыл это людям, называя Бога их Отцом Небесным и научив их обращаться к Богу, как к Отцу (Мф. 9; Лк. 11, 2; Мф. 5, 48; 6, 4, 8, 15; Мрк. 11, 25, 26; Лк. 6, 36; 12, 32 и др.).

Поэтому каждый человек имеет бесконечную ценность — спасение одного человека доставляет радость на небесах (Лк. 15, 7); душа человека больше пищи и одежды, она дороже всего мира, «ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит» (Мф. 16, 26; Мрк. 8, 36; Мф. 6, 25; Лк. 12, 23 и др.).

Поэтому и воля Божия о человеке заключается ни в чем другом, как в его спасении: «Нет воли Отца вашего, чтобы погиб один из малых сих» (Мф. 18, 14; 1 Тим. 2, 4 и др.).

Осуществителем этой воли Отца о человеке явился Сын Божий Единородный — Он «пришел взыскать и спасти погибшее» (Мф. 18, 11; Лк. 19, 10; ср. 1 Тим. 2, 6 и др.). «Ибо Я, — свидетельствовал Он, — сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю Пославшего Меня Отца. Воля же Пославшего Меня Отца есть та, чтобы из того, что Он дал Мне, ничего не погубить, но все то воскресить в последний день. Воля Пославшего Меня есть та, чтобы всякий видящий Сына и верующий в Него имел жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день» (Иоан. 6, 38—40).

И Господь Иисус Христос в разных образах приближает к человеческому разумению то «дело», которое Отец поручил Ему исполнить. Он пришел «взыскать и спасти погибшее» (Мф. 18, 11; Лк. 19, 10), «не губить души, но спасать» (Лк. 9, 56), «не судить мир, но спасти мир» (Иоан. 12, 47). И это спасение мира «чрез Него» (Иоан. 3, 17) должно совершиться не одним Его пришествием, не одним словом, но Ему «должно пострадать» (Мф. 17, 23; 26, 15; Мрк. 8, 31; Лк. 9, 22 и др.); «послужить и отдать душу Свою для избавления многих» (Мф. 20, 28; Мрк. 10, 45), «жизнь Свою за овец» (Иоан. 10, 11), «Плоть за жизнь мира» (Иоан. 6, 51).

Поэтому и Сам Он — «Свет миру» и «Единый Учитель», «Дверь овцам», «Путь и Истина», «Врач» и «Пастырь» «Истинная Лоза виноградная» и «Хлеб жизни», «Воскресение и Жизнь» (Иоан. 8, 12; Мф. 23, 8; Иоан. 10, 7; Иоан. 14, 6; Мф. 9, 12; Иоан. 10, 14; Иоан. 15,1; 6,35:11, 25 и др.).

Но для спасения человека недостаточно только сообщить ему истину. Сам человек должен участвовать в своем спасении (Мф. 11, 12). И проповедь Иисуса Христа не только открывает истину, но и призывает человека выйти из того состояния, в котором он находится.

Причиной «схождения с небес» и воплощения Сына Божия была предвечная Любовь Божия к человеку, так и началом Его проповеди явилась та же любовь, но уже в виде «жалости». «Видя толпы народа, Он сжалился над ними, ибо они были изнурены и рассеяны, как овцы, не имеющие пастыря» (Мф. 9, 36 ср. Мф. 14, 14; 15, 32; Мрк. 6, 34; 8, 2 и др.).

В Своей проповеди Воплотившийся Сын Божий как бы еще больше снисходит к человеку, в самую глубину его греховного сознания, как врач к больному (Мф. 9, 12), и указывает выход из этого положения — спасение.

Все евангельские притчи, образы и подобия заставляют человека «войти в себя», внутренно ставят его пред жизнью и смертью, перед Богом и вечностью.

Человек должен осознать свое бедственное положение и измениться. Слово Христово указывает ему выход: «Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мф. 9, 13; Мрк. 2, 17, Лк. 5, 32). Покаяние (μετάγνοια) и есть изменение.

Поэтому началом проповеди Господа Иисуса Христа было возвещение о приближении Царства Божия, призыв к покаянию и вере в Евангелие, в возможность спасения чрез Господа Иисуса Христа каждого человека (Мрк. 1, 15, ср. Мф. 4, 17).

Поэтому все содержание Евангелия имеет непосредственное отношение к душе человека. В Евангелии рассказывается, как Бог спасает душу человека и как человек воспринимает это спасение.

Не одни евангельские притчи и образы, но и события (чудеса и др.), при их несомненном историческом значении, имеют еще особое (типологическое) значение для внутренней жизни человека.

Так воспринимались они Святыми Отцами: «Чудеса Господа и Спасителя нашего, — говорит святой Григорий Двоеслов, — надо понимать так, чтобы и в истину событий их веровать и, сверх того, разуметь, что они внушают нам нечто особенное» [3].

Это особенно важно, потому что Евангелие написано для всех времен и всех народов, и возможность такого использования евангельского повествования дает богатейший материал для проповеди.

Слово Господа Иисуса Христа было «со властью» (Лк. 4, 32). С самого начала Своей проповеди «Он учил, как власть имеющий» (Мрк. 1, 22; Мф. 7, 29), в Его слове «являлась сила Господня» (Лк. 5, 17; Лк. 4, 36 и др.), и действие Его проповеди было поразительно.

Народ дивился учению Его (Мф. 7, 28; Мф. 22, 33). «Никогда человек не говорил, как Этот Человек» (Иоан. 7, 46), — говорили о Нем посланные взять Его воины.

К Нему собиралось «множество» народа, шли к Нему в великом множестве (Мрк. 3, 8). «Толпы», «тысячи» везде следовали за Ним, теснили Его (Лк. 12, 1), чтобы слышать слово Его (Лк. 8, 4; 5, 15; 21, 38; Мф. 9, 36; Мрк. 2, 15; Мф. 4, 25; Мф. 8, 1; Иоан. 6, 2; Лк. 5,1; Мрк. 5, 24).

От слова Господа Иисуса Христа обращались грешники (Закхей, Матфей, блудница, разбойник), люди изменяли свою жизнь, оставляли все и следовали за Ним (апостолы, мироносицы).

В проповеди Господа Иисуса Христа проявлялось особое действие истины, соединенной с любовию (жалость), которой она была проникнута, истины, которая просвещает, очищает, освобождает и сообщает жизнь (Мф. 4, 16; Лк. 4, 16; 15, 3; Иоан. 8, 32; Иоан. 17, 3).

Слову Своему усвоял Господь Иисус Христос особое значение: «Оно будет судить в последний день (Иоан. 12, 48).

Но, вместе с бесконечной глубиной содержания, проповедь Господа Иисуса Христа была чрезвычайно проста и доступна слушателям по своему выражению. Это не были ораторские речи, имеющие какую-либо внешнюю систему изложения, но краткие изречения, (γνώμη) или притчи (παραβολη) и их изъяснение.

Речь Господа Иисуса Христа была всегда жива и образна. Взирая на внешний мир, Господь видит духовный смысл всего окружающего в его отношении к душе человека, и все окружающее становится образом или символом жизни духа: поле, семя, плевелы, цветы, виноградник, лоза и ветви, посев и жатва; вода, море, ловля рыбы; стадо и пастырь; делатели в винограднике и ловцы рыбы; купец, царь, слуги и другие. Все эти образы являются пояснением тех истин, которые Господь хотел внедрить в душу человека.

Но когда нужно было, Он говорил прямо, обличая и повелевая со властью. Когда было нужно, Он говорил с таким знанием Священного Писация, что это вызывало удивление: «Как Он знает Писания не учившись?» (Иоан. 7, 15; Мф. 13, 54; Мрк. 6, 2).

Известно, как много цитировал Иисус Христос Священное Писание, как указывал в нем такой смысл, которого не понимали ученые книжники (Мф. 22, 29), и предлагал им изучать, испытывать Писание (Иоан. 5, 39).

Можно отметить замечательный случай, когда слово (ответ) Господа Иисуса Христа было построено в форме силлогизма. Возражая саддукеям, Он сказал: «А что мертвые воскреснут, и Моисей показал при купине, когда назвал Господа Богом Авраама, и Богом Исаака, и Богом Иакова (посылка). Бог же не есть Бог мертвых, но живых (посылка), ибо у Него все (Авраам, Исаак, Иаков) живы (заключение). На это некоторые из книжников сказали: «Учитель! Ты хорошо сказал» (Лк. 20, 37—39).

Но Господь Иисус Христос не только Сам проповедывал, но и посылал на проповедь Своих учеников, для которых пребывание с Господом и Его особые указания (Мф. гл. 10, Лк. гл. 9 и 10) были наилучшей подготовкой к проповеди.

Эти указания остаются руководящими и для всех христианских проповедников.

Проповедь Господа Иисуса Христа и, по Его повелению, единство слова и жизни, использование всего сокровища «ветхого и нового» (Мф. 13, 52) и во всем великая любовь, жалость к слушающим (Мф. 9, 36) во все времена образуют в проповеднике «делателя» (Мф. 9, 38), вводят его в общий труд на единой ниве Единого Владыки (Иоан. 4, 38). И слово проповедника становится тем, чем было слово Господа Иисуса Христа и слово Его апостолов.

Здесь следует обратиться к притче о Сеятеле, которая раскрывает, что слово Господа Иисуса Христа и слово о Нем есть семя (Лк. 8, 11), и, как семя, оно дает жизнь (Иоан. 8, 51) человеку (Мф. 4, 4), потому что оно есть «дух и жизнь» (Иоан. 6, 63). В катехизисе об этом говорится так: «Истинное слово Христово, усердно приемлемое христианами, становится в них семенем святой и бессмертной жизни».

II

Апостольская проповедь является непосредственным продолжением проповеди Господа Иисуса Христа и имеет с ней очень много общего.

Говоря о проповеди Господа Иисуса Христа в целом, евангелисты называют ее проповедью о Царстве Божием (Мрк. 1, 14—15; Мф. 4, 23; Лк. 4, 43; Деян. 1, 3 и др.). Также определяют они и проповедь апостолов: проповедывать Царство Божие посылает их Господь Иисус Христос (Мф. 10, 7; Лк. 9, 2; 10, 9 и др.); они проповедуют «Царство Божие» и после воскресения Христова (Деян. 8, 12; 19, 8; 20, 25; 28, 23 и др.).

«Учение апостолов было не только продолжением учения Самого Иисуса Христа, но оно было как бы собственное слово Спасителя, только возвещаемое чрез посредство учеников», — говорит митрополит Антоний Вадковский [4].

Но все же в содержании проповеди апостолов имеется важное отличие от проповеди Христовой. И та и другая проповедь была свидетельством об истине, но Господь Иисус Христос свидетельствовал об Отце, а апостолы свидетельствовали о Господе Иисусе Христе.

Господь Иисус Христос не проповедыванием, а самым делом, Своими действиями (воплощением, крестной смертью и воскресением) совершил спасение человека, а Его апостолы благовествовали это спасение.

Поэтому центром проповеди апостолов, а затем и всей проповеди христианской, делается проповедь о Христе Распятом (1 Кор. 1, 23), свидетельство о Господе Иисусе Христе (Деян. 1,8) и о Его воскресении (Деян. 2, 32; 4, 33; 5, 30; Римл. 10, 9; Деян. 17, 18 и др.).

Это свидетельство апостолы считали важнейшим свойством своей проповеди: «Жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем, и извещаем вам сию вечную жизнь, которая была у Отца и явилась нам» (1 Иоан. 1, 2).

При избрании апостола Матфия, вместо Иуды, апостолы считают необходимым, чтобы избранный был вместе с ними «свидетелем воскресения Христова» (Деян. 1, 22).

Апостол Павел не один раз говорит, что и он имеет этот отличительный признак апостола — быть свидетелем (Деян. 22, 15; 26, 16 и др.).

Проповедь апостольская становится особым служением, «служением слова» (Деян. 6, 4), для чего Господь Иисус Христос дает им особые силы: благодать Святого Духа и Свое собственное соприсутствие (Деян. 1, 8; Мф. 28, 20 и др.). Поэтому и «свидетельство Божие» — проповедь апостольская, по словам апостола Павла, состоит «не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы» (1 Кор. 2, 4).

Эта сила проповеди проявляется в ее действии на сердце человека, в его обращении и покаянии (Деян. 2, 37; 2, 41 и др.).

Как и Слово Божие, слово апостольской проповеди «живо и действенно», и, если оно принимается, то оно «действует» в верующих (1 Фес. 2, 13), что вполне соответствует учению о Слове, как семени жизни, в притче о Сеятеле.

Но это действие, или проявление даров Святого Духа, находится в полном согласии с внутренним состоянием апостолов — проповедников, выражаясь в пастырской любви к слушателям и сораспятии со Христом: «Уста наши отверсты к вам, коринфяне, сердце паше расширено, вам не тесно в нас» (2 Кор. 6, 11—12). «Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2, 19—20 и др.).

Проповедь апостолов всегда соответствовала состоянию их слушателей. В самой заповеди Спасителя о проповеди: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча соблюдать все, что Я повелел вам» (Мф. 28, 19—20) иногда видят известное различение: в первом слове «научите» (μαθητέυσατε) — проповедь миссионерскую, во втором — «уча» (διδάσκοντες) — проповедь внутрицерковную, после крещения.

Конечно, различие в терминологии имеет свое значение, и уже в апостольское время имели место оба вида проповеди.

Из книги Деяний Апостольских можно заключить, что помимо частного учительства отдельных лиц, апостолы проповедывали в синагогах, на улицах и площадях, даже в ареопаге (в Афинах). И тогда проповедь апостолов принимала характер своего рода ораторской речи к народу, как, например, проповедь апостола Петра в день Пятидесятницы и апостола Павла в Афинах (Деян. 2, 14—39 и 17, 22—31).

Из сравнения этих речей можно видеть, что к иудеям и язычникам апостолы обращались неодинаково: они приспособляли свое слово к внутреннему состоянию слушателей.

Начало проповеди внутрицерковной также можно видеть из Деяний Апостольских. В Троаде «в первый день недели, когда ученики собрались для преломления хлеба, Павел беседовал с ними и продолжил свое слово до полуночи» (Деян. 20, 7). Эта проповедь (беседа) среди учеников, собравшихся для Евхаристии, несомненно была проповедью для членов Церкви.

Здесь также из различия греческих терминов (беседовал) (διελέγετο) и «продолжил слово» (πορέτεινέ τε τον λογον) можно заключить о двух видах этой начальной проповеди: живой беседы (диалога) и речи одного проповедника.

В заключение о проповеди апостолов следует заметить, что право учить и проповедывать принадлежало далеко не всем членам Церкви. «Свидетельствовать» о Господе Иисусе Христе могли только действительные свидетели, имеющие особое право — посланничество, ибо «как проповедывать, если не будут посланы?» (Римл. 10, 15; Деян. 10, 41—42).

Но в то же время известно, что в собраниях христиан проповедывали не только апостолы и не одни поставленные ими их преемники, — проповедывали и так называемые харизматики, имеющие харизму — дар языков, пророки и учители.

Вопрос о харизме — вопрос сложный, но сама «чрезвычайность» этих даров доказывает, что харизматики и были только чрезвычайными, а не обычными проповедниками в первохристианских общинах. Причем и сами апостолы были наиболее одаренными харизматиками. И, кроме того, можно заметить, что уже в апостольское время говорение языками, уступает место пророчеству, а само пророчество постепенно заменяется учительством[5].

Наконец, в пастырских посланиях апостола Павла отдельные гомилеты (например Барсов) видят «зачатки гомилетической теории», вернее — заботу о подготовке к проповедничеству.

Избранный к пастырству должен иметь способность к учительству — «учителен» (διδακτικός) (1 Тим. 3, 2), должен развивать свои дары и способности изучением Писаний (2 Тим. 3, 14—17) и приобретать большую опытность (1 Тим. 4, 13).

Значение проповеди в жизни Церкви замечательно выражено в этих посланиях: «Проповедуй слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением и назиданием» (2 Тим. 4, 2; ср. Тит. 2, 15).

«Держись образца здравого учения, — писал апостол Тимофею, — которое ты слышал от меня... И что слышал от меня при многих свидетелях, то передай верным людям, которые были бы способны и других научить» (2 Тим. 1, 13; 2, 2).

Эти наставления чрезвычайно важны, так как показывают преемственность в пастырстве и проповедничестве, начавшуюся от Самого Господа Иисуса Христа и чрез апостолов передававшуюся ко всем пастырям и учителям Церкви.

Свящ. П. Гнедич, доцент Лен. дух. академии

[1] Так воспринималась тайна Троичности Св. Отцами: «Любовь есть первоначальное созерцание Святой Троицы» (Св. Григорий Богослов). «Ты видишь Троицу, если видишь любовь» (Блаж. Августин).

[2] «И с какою страшною щедростию дал Его! Дал не только для того, чтобы Он был для нас наставником истины, руководителем и примером жизни, но дал Его на смерть за нас — да всяк веруяй в Него не погибнет, но имать живот вечный» (Митрополит Филарет).

[3] Например: «Душевныма очима ослеплен, к Тебе, Христе, прихожду, якоже слепый от рождения...» (кондак в Неделю о слепом). «Душу мою, Господи: во гресех всяческих и безместными деяньми люте расслаблену, воздигни, якоже и расслабленного воздвигл еси древле» (кондак в Неделю с расслабленном). «Я новый Лазарь между мертвецами, но скажи: восстань! и по слову Твоему оживет мертвец. Я новый расслабленный, недвижимый на одре, но скажи: укрепись! — и я пойду и понесу на себе одр» (Святой Григорий Богослов).

[4] «Из Истории христианской проповеди», СПБ, 1895, стр. 5. Автор так определяет содержание апостольской проповеди: «Христианский Бог есть Бог личный, живой, Источник Жизни и благости, проникнутый любовью ко всему Своему творению, в особенности же к человеку, и не оставляющий мира Своим Промыслом и попечением. Он есть любвеобильный Отец всех людей, а все люди суть Его дети. Для спасения их и будущего блаженства Он послал на землю Своего Единородного Сына, Который Своим учением, Своими страданиями и смертью отворил для них райские двери, чтобы каждый верующий в Него не погиб, но получил Жизнь вечную» (Там же, стр. 20—21).

[5] Но неправильно было бы думать, что харизма, или «помазание», прекращается в Церкви. «Дух дышет, где хочет» (Иоан. 3, 8) и когда хочет, но сила и явления Святого Духа сохраняются в Церкви во все времена ее истории, только проявления Его зависят от внутреннего состояния верующих. Поэтому харизма проявляется в последующие века не в обычных (мирских) общинах, а у подвижников, в монастырях, пустынях (пророчество — прозорливость, учительство — старчество и т. д.).