ХРАМ, ЕГО СИМВОЛИКА И ЗНАЧЕНИЕ В ЖИЗНИ ХРИСТИАНИНА

Введение во храм Пресвятой Богородицы отмечается Православною Церковью как великий двунадесятый праздник. Оно приравнивается к важнейшим моментам Новозаветной Истории, связанным с совершением нашего спасения Господом Иисусом. Так установлено потому, что этому событию в жизни Богоматери Православная Церковь придает исключительно важное значение. Для Богоизбранной Отроковицы вступление во храм по обету родителей было как бы вторым рождением, соответствовавшим крещению в жизни Спасителя.

Девы, посвященные Богу, жили в здании, которое находилось во дворе Иерусалимского храма, где стоял народ израильский во время богослужения и где приносились жертвы. Эта часть ветхозаветного храма соответствовала той части новозаветного, в которой присутствуют за богослужением верные. Здесь господствовал дух неустанной молитвы и полного отрешения от земной суеты.

Но согласно церковному преданию, которое ясно выражено в песнопениях праздника, Пресвятая Дева не только водворена была в храме, но Ей открыт был доступ и в величайшую его святыню — во Святое Святых, вход в которое закрыт был для всех под страхом смерти и куда только Верховный Первосвященник мог вступать однажды в год.

Жизнь при храме, протекавшая в молитве, чтении Свящ. Писания, в богомыслии и занятиях рукоделием, была для Пресвятой Девы наилучшим приготовлением к предопределенному Ей высокому назначению «Яко да будет Владыки всех Божественный престол, и палата, и одр, и светозарное обителище» (Из стихиры праздника).

Как тесно была связана религиозная жизнь ветхозаветного человека с Иерусалимским храмом и какой глубины достигало чувство близости Лкца Божия у молящихся в нем, — говорят многочисленные месТа ветхозаветных Писаний, особенно же ярко эти настроения выражены в псалмах. «Как вожделенны жилища Твои, Господи сил!», — восклицает псалмопевец. — «Истомилась душа моя, желая во дворы Господни; сердце мое и плоть моя восторгаются к Богу Живому... Блаженны живущие в доме Твоем: они непрестанно будут восхвалять Тебя... Ибо один день во дворах Твоих лучше тысячи. Желаю лучше быть у порога в доме Божием, нежели жить в шатрах нечестивых» (Пс. 82, 2 — 4, II). «Как лань желает к потокам воды, — говорится в другом псалме, — так желает душа моя к Тебе, Боже! Жаждет душа моя к Богу Крепкому, Живому; когда приду и явлюсь пред Лице Божие!» (Пс. 41, 2 — 3).

Но Ветхий Завет основан был на Законе, который, по выражению ап. Павла, представлял только «тень будущих благ, а не самый образ вещей» (Евр. 10,1).

Поэтому религиозное сознание ветхозаветного человека было ограничено: Бог Всемогущий, Творец неба и земли для рядового израильтянина был прежде всего Богом Отцов и Богом избранного народа, и только в пророческих озарениях возвещалось о Горе Дома Господня, к Которой потекут все народы (Ис. 2, 2), и вся земля наполнится ведением Господа, как воды наполняют море (Ис. 11, 9).

В то же время в религиозных переживаниях подзаконного человека преобладало чувство страха пред Богом как Грозным Судиею; в Новом Завете, по апостолу Павлу, Иисус Христос примирил людей с Богом «посредством креста, убив вражду на нем» (Ефес. 2, 15 — 16).

Содержание религиозного исповедания отражается на архитектуре и символике храма и полноте религиозной жизни молящихся в нем, — и если храм Ветхого Завета с его неполным откровением способствовал воспитанию сонма праведников и среди них Пренепорочной Матери Воплотившегося Слова, то неизмеримо значительнее мы должны признать влияние на душу христианина храма новозаветного, в котором как бы небо нисходит на землю и предощущается воссоединение Бога с творением, что составляет конечную цель домостроительства о спасении.

Но не слишком ли суживается, в таком случае, возможность сообщения Божественной благодати, если мы связываем ее с храмом, и не стоит ли этот взгляд на значение храма в противоречии с словами Господа в беседе с самарянкой о поклонении Богу в духе и истине «и не на горе сей, и не в Иерусалиме» (Ио. 4, 21 — 23)? Не упразднило ли христианство вообще необходимость храмов как мест особенного присутствия Божия, как это утверждают некоторые рационалистические секты?

Действительно, Вездесущий Бог во всяком месте может являть человеку Свои благодатные силы, но не всякое место в одинаковой степени настраивает самого человека к общению с Богом. Подчиняясь общим законам своей психо-физической организации, человек в своих переживаниях испытывает влияние окружающей его среды и обстановки. В этом отношении святыни храма и весь поток возвышенных впечатлений, получаемых в нем, наилучшим образом подготовляет христианина к возвышению умом и сердцем к Богу.

Таким образом, идея храма отвечает нормальным психологическим потребностям верующего.

Почитание храмов освящено для нас примером Господа Иисуса, Который молился в храме Иерусалимском и ревновал о его чистоте и славе, изгнавши бичом тех, которые оскверняли святыню храма торговлею и денежными сделками. Посещали ветхозаветный храм и св. апостолы (Деян. 3, 1, 21, 21 и др.), пока ненависть иудеев и особенности христианского богослужения не побудили их проводить молитвенные собрания в особых помещениях, давших начало христианскому храму.

С течением времени тип христианского храма и его символика окончательно оформились и в них нашло отражение глубочайшее содержание христианской религии. Простота и безыскусственность обстановки молитвенных собраний первохристианских общин не могут служить аргументом против величественности и благолепия современных храмов, подобно тому, как трогательная непосредственность и наивность детского возраста не отрицает необходимости перехода его в «мужа совершенна». «Когда я был младенцем, — говорит св. ап. Павел, — то по-младенчески говорил, по-младенчески рассуждал, а как стал мужем, то оставил младенческое» (1 Кор. 13, 11). «Царство небесное подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем, которое хотя меньше всех семян, но когда вырастет, бывает больше всех злаков и становится деревом, так что прилетают птицы небесные и укрываются в ветвях его» (Мф. 13, 31 — 32).

Так из краткого крещального символа первых веков выросла стройная система христианской догматики.

Содержание религиозной жизни человека нельзя приурочивать к одной какой-либо душевной способности — «религия охватывает всего человека, проникая до последних глубин его существа. Свою внутреннюю жизнь мы раскрываем при помощи слова, но во многих случаях словесное выражение оказывается слишком схематичным и бледным для отражения всей полноты и богатства душевных движений. В этом случае мы обращаемся к искусству и символике, которые говорят без слов, но с большею силою и выразительностью. Поэтому, если искусство вообще является необходимою стороною нашей жизни, то тем более широкое применение око находит в церковной сфере, оформляя возвышенные истины и. чувства в конкретных образах и звуках.

Первые три века существования христианства, когда оно в пределах Римской империи находилось на положении religia illicita (недозволенной религии), условия для храмоздательства были неблагоприятны, так как христианам приходилось избегать всяких внешних обнаружений своего исповедания. Поэтому развитие идеи и символики храма могло завершиться только в IV веке. Дальнейшие особенности храмоздательства образовались в связи с обособлением Западной Церкви от Восточной и с появлением протестантства.

Наш православный храм по внешнему виду имеет форму корабля, или креста, или круга. Вид корабля говорит о том, что Церковь спасает нас среди соблазнов мира, как некогда Ной посредством ковчега спасся от потопа, и только при помощи этого корабля мы можем достигнуть тихой пристани — Царства Небесного.

Форма круга говорит о вечности Церкви, как Царства Христова, а крестовидная форма указывает на орудие нашего спасения — крест Христов.

Над зданием храма возвышается купол, символизирующий небо, а увенчивающая его глава с крестом означает главу Церкви Господа Иисуса. Три главы ставятся в честь Св. Троицы, а пять глаз на больших храмах — в честь Господа и четырех евангелистов.

Внутренний вид храма в целом своем составе являет образ горнего мира, куда устремляются взоры верующего. Но для Церкви, подвизающейся на земле, этот мир составляет еще «край желаний», полностью она воссоединится с ним тогда, когда откроются новое небо и новая земля, «в которых обитает правда» (2 Петр, 3, 13), и когда «будет Бог все во всем» (I Кор. 15, 28).

В настоящий же период подвигов и борения общение двух миров осуществляется в различной степени в зависимости от духовного состояния и 'нравственной чистоты верующих. «Иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд, и звезда от звезды разнится в славе» (1 Кор. 15, 41).

Поэтому и храм делится на три части, каждая из которых предназначена для присутствия в них различных по их званию и духовному состоянию групп верующих: алтарь, средняя часть и притвор.

Алтарь соответствует Святому Святых ветхозаветного храма, так как здесь возвышается престол Царя Славы, на котором возлежат в Святых Дарах Тело и Кровь Господа. Священнослужители, совершающие великое и страшное Таинство, уподобляются небесным силам, которые с священнодействующими «невидимо служат». По словам св. Иоанна Златоуста, «и ангелы предстоят священнику, и целый сонм небесных сил взывает, и места вокруг жертвенника наполняются ими в честь Возлежащего на нем». Далее св. отец передает рассказ некоего благочестивого пресвитера, который во время службы удостоился лицезреть сонмы ангелов, стоявших окрест жертвенника [1].

О таких же видениях сил небесных, предстоящих вместе с священнослужащими Престолу Божию, говорится в житиях преподобных Сергия Радонежского и Серафима Саровского.

Алтарь, таким образом, из всех частей храма является местом особого присутствия Божия, уподобляется раю и наиболее близок к Церкви торжествующей, поэтому средние врата, ведущие в алтарь, именуются царскими, или, в некоторых источниках, райскими.

Престол, на котором совершается великое Таинство Евхаристии и хранятся запасные Святые Дары, по толкованию Отцов Церкви, знаменует собою гроб Господень и место Его воскресения.

Жертвенник, на котором вынимается агнец, означает Вифлеемскую пещеру, как место рождения Господа, так и погребальную, где положено было Тело Спасителя.

Из художественных украшений необходимо отметить часто помещаемое в алтарном куполе изображение Сошествия Ов. Духа, а в алтарном абсиде — Богоматери с Предвечным Младенцем, символизирующей, по мнению некоторых, Софию, Премудрость Божию.

В средней части храма стоят верные, получившие св. крещение и допускаемые к восприятию благодати в других таинствах. В них греховное начало ветхого человека с помощью благодатных сил отмирает, и они исполняются жизни Божественной. Здесь, таким образом, в отличие от алтаря представлена преимущественно Церковь, подвизающаяся на земле, в которой человеческая стихия совершает восхождение к Божественному Началу. В связи с этим, различные части этого отделения храма, по толкованию св. отцов, имеют и различные знаменования.

Верх, часто изображаемый сводом купола, представляет собою небо, светильники уподобляются звездам, и нижняя часть символизирует землю. Но небо и земля здесь не противопоставляются одно другому, а наоборот, устанавливается их тесная связь [2]. Здесь наглядно показывается исполнение пророчества псалмопевца: «Милость и истина сретятся, правда и мир облобызаются; истина возникнет из земли, и правда приникнет с небес» (Пс. 84, 11 — 13).

От алтаря средняя часть в православных храмах отделяется перегородкою, которая знаменует раздельность духовного и чувственного мира, царства славы и царства благодати. Но эта раздельность не препятствует союзу любви между ними, выражающемуся в этой помощи, которая оказывается Церковью прославленной Церкви, подвизающейся на земле. Поэтому алтарная перегородка-иконостас устанавливается иконами Спасителя, Богоматери, двунадесятых праздников, апостолов, пророков и праотцев. Здесь представлена образно как бы вся история домостроительства Божия о спасении человека, взятая в ее основных моментах.

Археологи отмечают, что высокие иконостасы, которые теперь часто встречаются в наших храмах, были неизвестны древней Церкви, их заменяла низкая алтарная перегородка с одним рядом икон [3]. Такой же вид имели иконостасы и в древних русских церквах, например, в самых ранних по времени храмах Киево-Печерской Лавры. Повидимому здесь нашло отражение то обстоятельство, что более высокая жизнь древних христиан сопровождалась радостным чувством большей близости к Богу и Его святым.

Предалтарная солея, по толкованию Отцов Церкви, символизирует огненную реку, разделяющую праведных и грешных [4], Но огню здесь, видимо, придается то испытательное значение, о котором говорит ап. Павел: «Огонь испытывает дело каждого, каково оно есть. У кого дело, которое он строил, устоит, тот получит награду, а у кого дело сгорит, тот потерпит урон, впрочем, сам спасется, но так, как бы из огня» (1 Кор. 3, 13 — 19).

Художественная роспись средней части храма соответствует ее символическому значению как Церкви воинствующей. Купол украшается большею частью изображением Бога Вседержителя, Пребывающего на небесах, где предстоят Ему сонмы ангелов. В барабане купола помещаются изображения апостолов, пророков, праотцев, в парусах сводов — четыре евангелиста; на стенах храма изображаются события двунадесятых праздников и других моментов евангельской истории, наконец, на западной стене над входом часто помещается картина Страшного Суда.

Третья часть храма — притвор, в котором стояли оглашенные, кающиеся и вообще не вошедшие в состав верующих или временно из него исключенные. Эта часть, по толкованию Отцов, представляет мир неоправданный — греховную землю и даже преисподнюю. Поэтому и шествие архиерея в чине богослужения на запад символизирует сошествие Спасителя во ад [2].

Стенная роспись приговора, разнообразная по содержанию, чаще всего отражает его символическую идею.

Итак, внешнее и внутреннее устройство храма, вся его обстановка и художественные украшения выводят верующего из мира житейской суеты и уносит его в мир горний. Но внешнее окружение является только формой того богатства внутреннего содержания, которое верующий получает в храме. Здесь в псалмах, паремиях, апостольских и евангельских чтениях он слышит данное в Откровении слово. Божие, часто сопровождаемое пояснительными! речами священнослужителя.

Церковные песнопения, исполненные глубокой поэзии, воспроизводят пред молящимися основные события истории нашего спасения, раскрывают глубину христианского вероучения и прославляют Богоматерь, мучеников и святых, жизнь и подвиги которых для христиан являются образцами подражания. Молитвы за усопших связывают живущих с прежде отшедшими отцами и братьями, а священные молитвы церковных песнопений, идущие к нам из глубокой древности, захватывают и потрясают не менее, чем их содержание. Наконец, в таинствах, совершаемых в храме, христианин делается причастником той жизни, которую принес на землю Сын Божий и которая служит для него началом жизни вечной.

В храм приносит верующий свои скорби и радости и здесь, изливая их в молитвенном обращении «ко Господу», находит для души своей, волнуемой движениями моря житейского, «тихое пристанище».

Вместе с псалмопевцем каждый истинный христианин может сказать о себе: «Одного просил я у Господа, того только ищу, чтобы пребывать мне в доме Господнем во все дни жизни моей, созерцать красоту Господню и посещать святый храм Его» (Пс. 26, 4).

СВЯЩ. А. ЯСТРЕБОВ

[1] Твор. св, Иоанна Златоустого, т. II, Акад. изд. СПБ, стр. 462 — 463.

[2] Л. Багрецов, Смысл символики, усвояемой св. Отцами и учителями Церкви, христианскому храму, СПБ, 1910 г., стр. 17 — 20

[3] Проф. Н. В. Покровский. Церковная археология, Петроград, 1916 г., стр. 47.

[4] Л. Багрецов. Цитир. раб., стр. 19.

[5] Л. Багрецов. Цитир. раб., стр. 20.