СВЯТОЙ ФЕОГНОСТ, МИТРОПОЛИТ КИЕВСКИЙ, КАК ПОБОРНИК ОБЪЕДИНЕНИЯ РУСИ
(к 600-летию со дня кончины)
Первосвятители нашей отечественной Церкви с первых шагов объединительной политики московских князей энергично, всеми доступными им средствами и способами, стали содействовать сплочению феодально-раздробленных русских земель. Громадные заслуги в этом великом деле принадлежат святому митрополиту Петру. Они были засвидетельствованы почти всеми историками.
Великие заслуги принадлежат и святому митрополиту Феогносту.
Православная Русская Церковь в лице ее святителей, и в первую очередь митрополитов, являлась носительницей и поборницей идей общерусского национального единства. Конечно, и князья ходом истории (и в первую очередь назревшими в народных массах интересами борьбы с татаро-монгольскими завоевателями) были приведены к такой идее. Но в своей объединительной политике московские князья находили мощную спору и содействие митрополитов, что, конечно, ускоряло и облегчало их деятельность.
«Феогност-грек»... Но и в домонгольский период Русская Церковь в числе митрополитов греческого происхождения имела многих святителей, совершенно проникшихся интересами Руси.
Св. Феогност, как и многие его предшественники единоплеменники, был одним из лучших святителей Константинопольской Церкви и достойнейших ее представителей на высокоответственном посту всероссийского первоиерарха. Его «житие» свидетельствует, что он, уроженец Константинополя, уже в молодости «считался украшением родного города». Он несомненно был одним из образованнейших людей своего времени.
В житийной литературе есть очень краткие указания на то, что св. Петр при поддержке Московского князя Ивана Калиты наметил себе в преемники архимандрита московского Даниловского монастыря Феодосия. Трудно с достаточной степенью убедительности объяснить причину отклонения Патриархом этой кандидатуры. Не видно, чтобы Иван Калита был склонен настаивать на поставлении Феодосия. Вряд ли московский кандидат был отведен только по признаку национального происхождения, ибо перед ним был поставлен южнорусс св. Петр, а после него — русский св. Алексий. Причиной предпочтения Феогноста могло быть явное преимущество образования, церковно-административного опыта и нравственных качеств его по сравнению с другими кандидатами.
Как бы то ни было, но в начале 1328 г. св. Феогност Патриархом Исаиею был возведен на кафедру митрополита Киевского и всея Руси.
Ряд причин побудил Феогноста по дороге в Москву задержаться на несколько месяцев в землях юго-западных, галицко-волынских. Еще при жизни св. митрополита Петра, Константинопольская Патриархия, склонившись на просьбы галицких и литовских князей, выделила юго-западные епархии в отдельную митрополию. Св. Феогност, внимательно ознакомившись еще в Константинополе с обстановкой на Руси, заручился согласием Патриархии на восстановление единой, общерусской митрополии.
Легко понять огромное значение этого дела. По букве канонов западные русские земли, вошедшие в состав Великого княжества Литовского, имели некоторое основание на особую митрополию, ибо ее границы совпадали бы с государственными литовскими границами. Не совсем беспочвенные формальные основания были и у княжества Галицко-Волынского. ибо оно, будучи за пределами русских областей — прямых данников Золотой Орды, даже официально не относилось к юрисдикции русского (Владимирского) великого князя. Таким образом и Литва и галицко-волынские земли имели претензии на две отдельных митрополии.
Но объединенная Литовско-галицкая митрополия и формально являлась бы антиканонической, ибо ее объем охватывал два государственных новообразования. За всероссийской же единой митрополией было теоретическое и практическое преимущество — исторические границы Киевской Руси, охватывающие полностью районы расселения всех этнических ветвей русского народа. Это и учел св. митрополит Феогност, не упуская из вида особенностей и перспектив Русской Церкви под властью иноверных правителей.
В условиях времени Церковь нравственно поддерживала в чадах своих сознание единства и братства всех ветвей русского народа. Единство церковно-иерархическое было залогом единства национального.
Раздел всероссийской митрополии ослабил бы взаимное чувство единства между владимирцами, тверчанами, волыняками, полочанами... Епархиальные архиереи западных и юго-загадных областей, а в значительной мере — центрально-русских, при отсутствии единого «межгосударственного» митрополита в гораздо большей степени стали бы вольными или невольными пособниками князей галицких, литовских, удельных-русских в их взаимной борьбе. А это бы замедлило намечающийся процесс территориальной концентрации раздробленных русских земель.
Многие исторические источники указывают на проведение свят. Феогностом в мае 1328 г. на Волыни (возможно, что это было в Галиче) Собора епископов упраздняемой митрополии в присутствии предстоятелей луцкой, перемышльской, туровокой и холмской кафедр. Из соборных деяний нам известно об одном поставлении и хиротонии архиереев владимиро-волынского и галицкого.
Посетив на короткое время официально великокняжеский г. Владимир на Клязьме, митрополит прибыл в Москву, чтобы сделать ее своей постоянной резиденцией. Этот мудрый шаг объясняется дальновидностью нового митрополита, предугадывавшего намечающуюся роль Москвы в деле объединения русских земель.
Москва, благодаря пребыванию в ней митрополита, много выиграла в нравственном обаянии для русского народа. Своим авторитетом первосвятитель Русской Церкви, конечно, усилил бы позицию великого князя Московского.
Чуждый, как и его предшественники, стремлениям политиканства, т. е. вмешательства в гражданско-политические дела (за исключением дел, прямо относящихся к насущнейшим нуждам и интересам Церкви), свят. Феогност сосредоточил свою незаурядную энергию на трудах церковно-устроительных. Он заканчивает строительство Успенского собора и наново сооружает четыре каменных церкви, главным образом на территории нынешнего Кремля.
С первых месяцев своего пребывания в Москве новый первосвятитель ведет подготовку к прославлению и причислению к лику святых митрополита Петра, мощи которого, покоящиеся в еще недостроенном тогда Успенском соборе, стали уже широко известными как чудотворные.
Проф. Е. Е. Голубинский отмечает политические мотивы канонизации [1]. Прославление московского чудотворца было принято верующим народом как «явный знак особого Божия благоволения» к Москве и оправдывало перенесение митрополичьей кафедры в Москву, где находился гроб святителя Петра. В трудах свят. Феогноста по подготовке канонизации своего предшественника мы должны видеть только церковные намерения. Но объективно это имело и политические результаты.
1329 год отмечен также деянием св. митрополита Феогноста, которое исследователями оценивается по-разному. За два года перед тем (в 1327 г.) в г. Твери местное население, до крайности возмущенное насилиями, творимыми золотоордынскими сборщиками дани, выступило, против насильников. В уличной свалке среди жертв народного, гнева оказался убитым и ханский баскак (посол) Челкан (Щелкан, по другой транскрипции — Шевкал). Хан Золотой Орды Узбек провел карательный военный набег на Тверь, татаро-монголы разорили город и истребили множество жителей. Тверской князь Александр Михайлович (обвиненный ханом Узбеком, конечно, не столько в убийстве Челкана. сколько в непринятии мер для предотвращения восстания) бежал во Псков. Там он непросто укрылся, но даже при поддержке местных бояр был избран Псковским князем. Хан Узбек ярлык на великокняжение, которым обладал Александр Михайлович, передал Ивану Даниловичу Калите и обязал при этом Московского князя «добыть» любым способом Александра Михайловича и представить в Золотую Орду на суд или, точнее, на расправу.
Псковичи и слышать не хотели о выдаче своего новоизбранного, князя. Да и сам Иван Данилович по характеру своему прибегать к кровопролитию не собирался. Вовсе невероятно думать, что он был способен представить Александра Михайловича на верную смертную казнь. На ссориться с могущественным ханом Узбеком означало бы поставить под угрозу полного разгрома еще слабое тогда Московское княжество.
В такой обстановке, по свидетельству Никоновской летописи, Иван Данилович вместе с некоторыми «подручными» князьями обратился к митрополиту Феогносту с «увещанием и молитвами» о том, чтобы первосвятитель пригрозил псковичам церковным отлучением за поддержку и удержание у себя тверского князя.
Митрополит согласился. Учитывая все обстоятельства, мы должны признать, что он поступил мудро. Своим упорством псковичи навлекли бы золотоордынский гнев не на себя только, а и на другие русские земли. Раздробленная же Русь не располагала силами для отпора Золотой Орде, стоявшей при хане Узбеке почти в зените своего могущества; напрасно пролились бы реки крови христианской. К тому же отлучение, провозглашенное св. митрополитом Феогностом, обусловливалось требованием не удерживать у себя бывшего тверского князя, а не ультиматумом о выдаче его татарам. Бескровный выход был найден! Александру Михайловичу была предоставлена возможность бежать в Литву.
Обращение Ивана Калиты к митрополиту было «заочным»; свят. Феогност в это время находился проездом в Новгороде. Оттуда он объявил церковное отлучение псковичам; на обратном пути, после бегства Александра он снял с них церковную кару.
Новгородская епархия была, пожалуй, самой трудной во всей Русской Церкви. Боярство и крупнейшее купечество, всецело державшее в своих руках городское самоуправление («вече»), ревностно оберегали право выдвижения кандидатов на местную архиерейскую кафедру. Бороться с этим было очень трудно. Новгородские владыки нередко вдавались в местное политиканство и доставляли митрополитам всероссийским великое множество хлопот; далеко не всегда удавалось подчинить их деятельность общецерковным видам. Свят. Феогносту это удалось полностью. Правда, архиепископ пожаловался Константинопольскому Патриарху на митрополичьи «утеснения», но ни одного серьезно обоснованного доказательства привести не мог.
Недолго пришлось пробыть свят. Феогносту в Москве после возвращения из Новгорода. Приведя в порядок дела текущего церковного управления, он отправляется в Кострому. Там был проведен Собор четырех архиереев. Поставив на Суздальскую кафедру нового епископа (Даниила), Собор подробно разобрал спорный вопрос о церковном подчинении района так называемого Черного (Червленного) Яра (между реками Хопром и Доном) — месторасположения позднейших северодонских станиц, на который претендовали и Сарайская и Рязанская епархии. Решение в пользу Рязани побудило Сарайскую епископию сосредоточить внимание на основной для нее деятельности — миссионерской.
Тем временем, обстоятельства вновь настоятельно потребовали выезда Феогноста на юг. Перемены в составе Константинопольской Патриархии оживили попытки польских королей и литовских князей возобновить отдельные митрополии.
Пробыл первосвятитель некоторое время в Киеве (что не могло не способствовать оживлению здесь несколько пошатнувшейся церковно-монастырской жизни), посетил Пшемышль (Перемышль) и Хелм (Холм), но основное внимание уделил Галичу и Владимиру-Волынскому. Эта визитация должна была лишний раз показать общерусское единство церковной иерархии.
Тогда же и там же ему пришлось в общерусских церковных интересах развязать несколько запутанных местнических узлов.
Местные (удельные) литовские князья во главе с великим князем Гедимином стали добиваться согласия влиятельного в Константинопольских сферах Феогноста на выделение... галицко-волынской митрополии. Подоплека такого поведения была в том, что на одном из волынских княжеств (Луцком) сидел сын Гедимина, Любарт-Дмитрий, другие же являлись подручниками Гедимина, в то время осваивавшего белорусские земли и понемногу простиравшего руки и на Украину.
Собственно для Литвы он не только митрополии, но и рядовой епископии не испрашивал, считая возможным окормление православных литвинов соседним русским епископом. Ему только не подходила «по огромным размерам собственной епархии» кандидатура новгородского епископа, св. Василия, незадолго до этого поставленного на кафедру митрополитом Феогностом. На сцену были двинуты псковичи. За политическими кулисами вновь обрисовалась знакомая нам фигура князя Александра Михайловича. Инспирированный и негласно поддержанный Гедимином, он был восстановлен на псковском княжеском столе. Не без ведома Гедимина, псковичи потребовали выведения своей области из-под юрисдикции Новгородского владыки и представили иеромонаха Арсения кандидатом на желаемую ими самостоятельную кафедру. Литовский великий князь выступил активным посредником. Кандидатура Арсения Феогностом была отклонена; Литва в северной ее части в церковном отношении была подчинена Новгородскому владыке.
В конце 1332 года свят. Феогност побывал в Константинополе. Есть основания категорически утверждать, что ни малейшего влияния на него в смысле проведения на Руси византийских церковно-политических тенденций, которые бы шли в разрез с русскими интересами, эта поездка не оказала.
На обратном пути митрополит побывал в Орде у хана Узбека.
О предметах его переговоров там отчасти свидетельствует дальнейшее.
Прежде всего, Русская земля на несколько лет оставляется в покое от татарских набегов. Примечательнее другое: хан Узбек, повидимому, склонился к прощению князя Александра Михайловича (не по увещеваниям ли свят. Феогноста?). В 1333 г. Александр через специального посланца производит в Орде проверочную зондировку, получает обнадеживающие сведения о возможных «милостях», но при условии личной явки в столицу Орды с повинной. Ободренный князь советуется с Феогностом. Святитель ободряет Александра, благословляет его, и тот не только испрашивает у сурового Узбека забвение провинностей, но и получает ярлык на возврат ему Тверского княжества. В дальнейшем коварный князь не оправдал доверия святого первоиерарха; своими многочисленными интригами он вывел из терпения хана и был казнен в 1339 году.
Великие огорчения пришлось испытать и самому свят. Феогносту от золотоордынцев в 1341 году. Вопреки ранее существовавшим мнениям, наличие у татаро-монгол Чингисхановой книги «Ясоз», декларировавших запрещение утеснения религий и их служителей; вовсе не гарантировало в частности Русскую Церковь от притеснений и материальных ущемлений. Митрополиты должны были испрашивать у ханов особые грамоты («ярлыки»), освобождающие Церковь от непомерных натуральных и денежных поборов. Но при каждой смене хана новая разбойничья экспансия татарских баскаков и бессерменов могла быть сдержана только при наличии у митрополита ярлыка нового властелина. С этой целью и отправился свят. Феогност к новому хану Чанибеку (Джанибеку). Обладавший меньшими по сравнению с Узбеком способностями правителя (что и привело к ослаблению мощи Золотой Орды в его правление), но гораздо большими агрессивно-обирательскими устремлениями по отношению к Руси, Чанибек встретил нашего первосвятителя свирепо.
Ссылаясь на сведения своих сборщиков дани (сведения явно устаревшие, ибо при Калите сборы производились уже самими русскими князьями) о церковных доходах, хан потребовал уплаты Русской Церковью ежегодной дани, надо думать, в громадных размерах. Почти все исследователи свидетельствуют, что Феогност был подвергнут суровым истязаниям и пыткам. Святой муж с доблестью истинного мученика выдержал все. Напротив, хан был сломлен мужеством митрополита и вынужденно согласился предоставить Церкви некоторую возможность распоряжаться своими средствами.
Мы довольно хорошо знаем, что при свят. Феогносте и его предшественниках и преемниках Церковь едва ли не все свои средства тратила на ликвидацию страшного ущерба от Батыева нашествия, новое церковномонастырское строительство и многообразное христианское благотворение. Хан убедился, что Феогност готов приять мученическую смерть; при всей его малоодаренности он мог додуматься, что убийство первосвятителя вызвало бы такой взрыв всенародного гнева, с которым Чанибек мог бы оправиться только «большой кровью». Ценой больших страданий спас свят. Феогност Православную Русскую Церковь от правового и имущественного порабощения, а для многих и многих тысяч сирых и убогих сохранил возможность получения помощи от Церкви! Одним только этим он заслужил бы бессмертную память потомков. Но его заслуги далеко не исчерпываются ни этой, ни ранее нами описанными.
Дела внутренних областей Руси поглощали внимание и силы первосвятителя, чем снова воспользовались и литовские великие князья и польские короли (в руках последних оказалась часть галицийских земель) и добились-таки в 1337 г. восстановления Галицкой митрополии. Византийские императоры, от которых Патриархи сильно зависели, на этот раз не разглядели (или не хотели разглядеть) скрытых замыслов польско-литовских правителей. Те пригрозили Константинополю, в случае отклонения их требования, прибегнуть с аналогичной просьбой к римскому папе. Трудно предполагать, чтобы Москва отнеслась безучастно к столь серьезному для церковного устройства событию, но факты показывают, что до интронизации на патриарший престол Исидора и укрепления на императорском троне Иоанна Кантакузена изменить положение было нельзя. Имеем косвенные сведения, что разделение митрополии вызывало протесты рядового православного населения Волыни и Литвы [2].
Вред церковно-административного разделения особенно ясно стал сказываться с 1345 г., когда Литовским великокняжением овладел Ольгерд, сам несколько раз менявший веру и с первых дней властвования выявивший себя прямым гонителем христиан, а в политике — последовательным врагом Руси. Если он, политики ради, менял по временам внешнее отношение к Православию, то иерархию западно-православную, во главе с Галицким митрополитом он немедленно натолкнул на вражду с Московской митрополией. Известно, что Ольгерд сразу же, не разбираясь в средствах, стал добиваться расширения пределов галицкой (фактически галицко-литовской) митрополии даже за счет епархий внутренних областей Руси.
Митрополит Феогност совместно с Московским великим князем Симеоном Ивановичем Гордым сделали энергичное мотивированное представление Константинопольским патриарху и императору. Дело окончилось упразднением второй митрополии, что благоприятно отразилось не только на церковных, но отчасти и на гражданских делах. Ольгерд агрессивных замыслов не оставил, но на время (до кончины св. митрополита Феогноста) притих. Личный объезд воссоединенных со всероссийской митрополией епархий, предпринятый уже престарелым, но попрежнему неутомимым первосвятителем в том же 1347 г., поднял нравственные чувства и сознание народной единокровности паствы юго-западных епархий.
За отсутствием достаточного количества документальных данных мы не в состоянии подробно уяснить взаимоотношения св. митрополита Феогноста с подчиненным ему духовенством. Но сохранившихся данных достаточно для засвидетельствования не только личного бескорыстия митрополита, но и его большой энергии в деле борьбы с излишними, и тем паче незаконными, поборами со стороны отдельных архиереев и архиерейских представителей. Свят. Феогност доходил до того, что посылал в епархии доверенных лиц, которым поручал в необходимых случаях понижать размеры различных обложений и единовременных сборов, взимаемых с церквей и священнослужителей. Были даже случаи архиерейских жалоб Константинопольскому Патриарху, считавших подобные действия превышением митрополичьей власти. Правда, Патриарх обычно напоминал жалобщикам о церковной дисциплине.
Свят. Феогност явился также достойнейшим и ревностнейшим продолжателем св. митрополита Петра в деле обнажения и решительного обличения пороков, имевших место в церковной жизни. Формой трудов св. Петра была по преимуществу устная проповедь. Свят. Феогност часть своих проповедей облек в письменную форму, сохранившуюся (чуть ли не в единственном экземпляре) в виде сборника под заглавием: «Книга, нарицаемая Власфилия, рекше хула на еретики, — главы различныя от Евангелия и от канон святых отец, в нихже обличения Богом ненавистных злочестивых духопродажных ересей». Сборник свят. Феогноста, как и проповеди его святого предшественника, направлены против прямой и косвенной симонии. Насколько нам известно, исключительное внимание обличению этого порока объясняется не широтой его распространенности, а степенью его вреда. Чем крепче Церковь, чем чище ряды ее деятелей, тем решительнее она идет на публичное обличение самых малоприметных пороков отдельных ее служителей!
За исключением упомянутого сборника до нас не дошло богословских трудов свят. Феогноста, что и давало повод некоторым историкам сомневаться в его образованности. Конечно, высота христианского духа не всегда измеряется образованностью. Но в данном случае мы видим полное соответствие одного другому.
Вспомним давно известный церковной истории (хотя нередко и забываемый) пример — известный так называемый паламистский спор отвлеченного догматического характера. В паламистском вопросе запутались многие ученые мужи Константинополя; Собор 1341 г. при патриархате признал правильными основные положения Григория Паламы — о несотворенности Фаворского Божественного света.
Перелом в этом вопросе был внесен свят. Феогностом. Получив соответствующие материалы, наш первосвятитель прекрасно разобрался в них и составил пространное, сильно аргументированное данными Священного Писания опровержение. Это характеризует его как одного из сильнейших богословов своего времени. К этой характеристике присоединяются оценки, данные св., Феогносту русскими летописями.
Высказывается обоснованное мнение, что митрополит Алексий получил прекрасное по тому времени светское и церковное образование под руководством митрополита Феогноста, готовившего его себе в преемники.
Нельзя недооценивать важнейшего (и с фактической стороны вполне достоверного) обстоятельства, о котором даже Е. Е. Голубинский писал: «Феогност... будучи греком... шел в данном случае (в избрании в преемники себе св. Алексия) против своих интересов греческих, ибо поставление митрополитов русских из природных русских, каков был св. Алексий, далеко не считалось константинопольскою патриаршею кафедрой делом желательным» [3].
Св. Феогност был прежде всего добрым пастырем Церкви, для которого чужды проявления какого бы то ни было шовинизма. На всероссийскую святительскую кафедру он искал, прежде всего, достойного по совокупности качеств предстоятеля, вне зависимости от национального происхождения. Поддерживая постоянную связь с Константинопольской Церковью, он мог знать примерный круг кандидатов на высшие святительские посты и сопоставить их с русскими церковными деятелями. Зная лично, св. Алексия (когда тот был еще молодым монахом), св. Феогност стал не менее чем за 14—15 лет до своей кончины готовить его к высокому служению, проведя его по всем ступеням и видам церковнослужительской административной и святительской деятельности.
Митрополит Феогност скончался 11 марта 1353 г. С XIX века ему установлено общецерковное празднование.
ПРОФ. И. ШАБАТИН
[1] Е. Е. Голубинcкий. «История Русской Церкви», т. II, 1-я половина стр. 150—152 и др.
[2] А. С. Павлов (ред). Памятники древнерусского права, кол. 16.
[3] Е. Е. Голубинский. История Русской Церкви, т. II, 2-я пол., стр. 168.
