ТРОИЦЫН ДЕНЬ В ОБИТЕЛИ ПРЕПОДОБНОГО СЕРГИЯ

Полевой ветерок вольно гуляет в вагоне, шевелит белыми занавесками опущенных окон. Стоит в воздухе тонкий, сложный и нежный аромат цветов — ириса, уже доцветающей буйной черемухи, лиловой и белой сирени, только что распустившей свои пышные гроздья. Лица людей празднично радостны, взволнованы, приветливы. Бегут мимо окон ярко зеленеющие поля, березовые перелески и сосновые рощи, села и нарядные дачные поселки, мелькнет на горизонте белостенная церковка.

Слева вдали, над голубовато-зеленой гребенкой леса, показывается изящное высокое сооружение. Оно как бы висит в воздухе, поддерживаемое неведомой силой, под густеющей в раннем предвечерье синевой небесного свода. Порою дальний холм скроет нижнюю часть его, но верхней сверкающей точкой оно будет сопровождать едущего, пока вдруг не встанет перед его взорами венчающим ярусом открывшейся во весь рост дивной лаврской колокольни.

Канун Троицына дня. Майский вечер тепл и тих. Люди оделись в лучшее, весеннее, нарядное. Непрерывен поток богомольцев к святым вратам обители. В полном безветрии свет предзакатного солнца особенно чист и силен. Ослепительно сверкнет золотом поясок на синем, в звездах, куполе церкви Святаго Духа, кресты над соборами и храмами Лавры источают жаркое сияние, а червонное золото величественного центрального купола, возглавляющего Успенский собор, кажется горячим.

В Успенском соборе идет патриаршим служением всенощная. Святейшему Патриарху сослужат архиепископ Берлинский и Германский Борис, епископ Грузинской Православной Церкви Гавриил и сонм духовенства Лавры.

Велик храм, но и в самом отдаленном углу его отчетливо слышны возгласы священнослужителей и пение хоров.

Вознесшийся под самые своды изумительный монументальный иконостас весь озарен светом бесчисленных свечей и огромных паникадил, и в красоте подлинно неизреченной предстают перед молящимися хранимые иконостасом драгоценнейшие сокровища русского изографического искусства, созданные гением бессмертного Рублева и реставрированные волею и заботами Святейшего Патриарха Алексия.

Тишина не глухая, но живая, как бы дышащая, на фоне которой особенно торжественно слышны звуки песнопений, и так же полон безмолвного движения подобный костру трепетный свет свечей, тесно стоящих перед иконою св. Троицы.

По старинному русскому обычаю храм убран множеством живых цветов и юными березками, — бесхитростный, чистый, родной запах их листвы слышен, кажется, отчетливее, сильнее, чем ароматы цветов и ладана.

Истов, торжественен чин богослужения.

Не только до последнего заняты все места в соборе, — в том же молитвенном настроении люди плотно стоят на широких ступенях южного и. западного входов и прямо на дворе против широко отворенных дверей.

«Свете тихий» рождается из тишины в такой бережности, в такой благоговейной кротости, что слух почти не улавливает грани между этой тишиной и возникновением звуков. Тишайшее пианиссимо начала переходит в сложные величавые аккорды, аккорды крепнут, мелодия нарастает, ширится, торжественно плывет под высокими сводами. Чье сердце не затрепещет, не замрет в сладком умилении при звуках этого песнопения, в чьем не встанут видения далекого детства, когда в столичном ли соборе, в приходском ли храме небольшого города или в деревенской церковке, вот так же при вечернем свете звучали эти мирные, славословящие, полные благодарного восторга слова!

«Пришедше на запад солнца, видевше свет вечерний...»

Закатное солнце тихо ложится на синие бархатные купола, на нежнозеленые кроны старых берез, на богатейший цветовой разлив по фасаду Трапезного храма, на древние строгие стены Троицкого собора, на золотую чашу колокольни, уходящей в синие бездны неба, — на единственные в мире, веками омоленные, облегчившие скорбь и благословившие радость неисчислимым человеческим поколениям сокровища великой русской святыни...

Утро приходит прохладное, росистое, ясное, солнечное. Густой колокольный звон низвергается, кажется, из самих сверкающих глубин весеннего неба, плывет над Лаврой, над городом, над полями, лугами, лесами, над всею благоуханною красотою полностью пробудившейся природы. Утопает в садах живописный Загорск, оделись в пышный подвенечный наряд, буйно цветут сады. Ласкает и радует глаз и весеннее убранство Лавры. Вдоль всего корпуса Трапезной церкви вьются узоры дорожек, куртин и клумб, кусты сирени тяжелеют под крупными гроздьями цветов, цветут молодые вишневые деревья. И по другую сторону корпуса пышно, клубятся, все в цвету, вишни, яблони, груши, в линеечки вытянулись аккуратные крашеные домики ульев, пчела берет первый взяток...

Уже с четырех часов утра идет первая литургия в Трапезном храме, в семь наступает вторая, в десять — третья, и одновременно начинается она. в Успенском и Троицком соборах. Рано утром прибывают в Лавру из Москвы высокие гости: посетившие нашу страну представители Блаженнейшего Патриарха Антиохийского и всего Востока — Митрополит Епифанийский Игнатий, Митрополит Хауранский Афанасий и Митрополит Эмесский Александр.

В Трапезном храме Митрополиту Хауранскому Афанасию сослужат архиепископ Краснодарский и Кубанский Гермоген и епископ Орловский и Брянский Флавиан. В Успенском соборе литургию совершает также один из посланников далекой, но родной нам Церкви Антиохийской — Митрополит Эмесский Александр. Ему сослужат архиепископ Берлинский и Германский Борис и епископ Грузинской Православной Церкви Гавриил.

Но наибольшее скопление молящихся, — в Троицком соборе, куда не вместилась и половина тех, кто, в жажде проникнуть в древние стены, терпеливой очередью выстроился перед входом.

Здесь литургия идет патриаршим служением. Святейшему Патриарху Алексию сослужат Митрополит Епифанийский Игнатий, Митрополит Крутицкий и Коломенский Николай, наместник Лавры, архимандрит Иоанн, ректор Московской Духовной Академии, протоиерей К. Ружицкий и многочисленное духовенство. Стройно поет хор студентов Московской Духовной Академии и Семинарии.

На литургии Святейший Патриарх совершает рукоположение иеродиакона Пахомия в иеромонаха.

По окончании литургии на особой «Троицкой» вечерне читаются торжественные, посвященные празднику, молитвы. Первую из них возносит Святейший Патриарх, вторую, за ним, по-арабски, Митрополит Игнатий и третью — Митрополит Крутицкий и Коломенский Николай.

Идут службы и в других храмах Лавры, — и в Духовской церкви, и в светлой маленькой церкви во имя преподобного Михея, и в нарядной, сверкающей лазурью голубой и зеленой майолики, Надкладезной церкви, где совершается чин водоосвящения и перед входом вытянулась длинная цепь богомольцев с фляжками, кружками, кувшинами в руках.

Многие паломники отдыхают на скамеечках, на церковных ступенях, на площадке у Трапезного храма, под тенистыми арками святых ворот, расписанных в стиле средневековой русской иконописи событиями из жизни преподобного Сергия Радонежского, и просто расположившись живописными группами на свежей зелени двора. Видно, что многие пришли издалека. Вот старушка в черном платке, в легкой матерчатой обуви, с узелком и палочкой в руках. Может быть, не один десяток километров прошла она неторопливым своим шагом, подпираясь высоким посошком, по тропиночкам, то полевым, то лесным, как ходили когда-то «по обету» на богомолье русские люди к этим священным местам, в этот особо знаменательный для обители и столь дорогой для русского сердца «Троицын день», день благословения, день мира, день торжествующей весны — символа вечно обновляющейся жизни... Вот худощавый, широкий в кости человек, с тем морщинистым крестьянским лицом, на котором и зимою не сходит загар, с аккуратной седой бородкой, с глазами строгими и приятно открытыми, добротно одетый. Он крепок в походке и движениях, даже молодцеват, но ему никак не меньше семидесяти лет. На его пиджаке — боевой советский орден. Таких не призывали, — значит, добровольно вошел в ратный круг и был, повидимому, в партизанском отряде. Вот широко перекрестился он и склонился в медленном поясном поклоне перед входом с собор. В боевой страде отстаивал он не только великую свою Родину, но и святую веру отцов своих...

Бархатный густой гул и многосложный, радостный, серебряно-голосый трезвон извещают о конце поздней литургии.

Огромная толпа заняла всю площадь между Троицким собором и патриаршими покоями.

Отворяются двери собора и под громогласное пение хора процессия иерархов и духовенства во главе со Святейшим Патриархом направляется в патриаршие покои.

Первосвятитель благословляет народ. Многие опускаются на колели. Не смолкает ликующая мелодия колоколов...

Прошел весенний дождь, краткий и обильный. Мокро засверкала молодая листва, запахло влажной землей, травой, сильнее стал слышен аромат цветов, заблестели крыши храмов и монастырских корпусов, ярче засияли золотые звезды на куполах, маковки и кресты лаврских храмов, — под тихим солнцем, под синим небом, на фоне неповторимого пейзажа, в весенней радости, во всем своем великолепии предстала древняя святыня русского Православия, обитель-крепость, совершеннейшее творение и образ «Руси пресветло светлой и красно украшенной...»

СВЯЩ. Н. ЯКОВЛЕВ