СВЯТЕЙШИЙ ПАТРИАРХ АЛЕКСИЙ

Воспоминания Приводят нас к 1930 г. в Москву, в церковь св. Николая, что в Хлыновском тупике по ул. Герцена. Здесь очень часто служил Преосвященный Алексий, викарный епископ Тихвинский, Новгородской епархии. Это был молодой архиерей с легкой, едва заметной сединой в бороде, с живыми выразительными глазами, с обаятельными манерами и весьма красивым музыкальным тембрам голоса, всюду слышным и приятно ласкающим слух. Первое наше знакомство на расстоянии, в храме, состоялось за всенощной, накануне 1-го августа, при выносе Св. Креста. Особо наше внимание привлекло чтение Евангелия — четкое, проникновенное, кончающееся словами: «Ходите дондеже Свет имате... да сынове Света будете» (Ио. 12,28—36).

В устах Владыки Алексия эти великие слова звучали так торжественно и незабываемо, что до сих пор ежегодно с удовольствием я вспоминаю их, воскрешая в себе этот вечер, и эти глубокие слова, и этот обаятельный образ епископа, пролившие мирный елей радости, успокоения и равновесия в мою мятежную душу, тогда еще неустроенного человека, стоявшего на распутьи дорог.

Далее мы в особо торжественные праздничные службы встречаем его в Дорогомиловском Богоявленском соборе в сослужении с покойным Местоблюстителем Патриаршего престола, Владыкой Сергием. На клобуке Владыки Алексия уже блистает бриллиантовый крест архиепископа.

1941 год. Великой скорбью оделась родная Земля, страждущая от вероломного, «яко тать в нощи», фашистско-германского нападения. В это тяжкое время мы видим Владыку Алексия на посту Митрополита Ленинградского неотрывно связанным со своей страждущей паствой в течение долгих, томительных 900 дней исторической ленинградской блокады города-героя.

В дни тяжких народных бедствий, в моменты множества лишений и скорбей, нужд и страданий, Милосердный Господь посылает обычно мужей Совета и Разума для выполнения великой миссии ободрения, утешения, внушения необходимости веры и надежды.

Митрополит Алексий, ведя крайне скромную, полную лишений и недостатков жизнь того времени, явился необходимым и полезным духовным руководителем многострадального верующего народа осажденного города, той моральной его опорой, которая дает людям нужные силы для дальнейшего терпения, дабы из всех бедствий выйти достойными победителями. Презирая смертельную опасность, когда кругом ежеминутно сеялись угрозы смерти и бедствий, Владыка Алексий сохраняет свое неизменное, обычное спокойствие: он не отступает от заведенного круга уставных богослужений в Николаевском кафедральном соборе. Снаружи рассыпаются осколки фугасных бомб, а Митрополит читает акафист с той выдержкой и спокойствием, как будто в городе обычная нормальная обстановка жизни. Кончается служба, нужно бы уходить, но опасно уходить, так как снаряды продолжают рваться, и мы видим, что Митрополит успокаивает, ободряет, поддерживает неизбежных в таких случаях слабых духом. Вот почему в сердцах ленинградцев до сих пор горит любовь, благодарность и уважение к их бывшему архипастырю, шаг в шаг и рука об руку с ними прошедшему тернистый, ужасный путь 900-дневной блокады и перенесшему заодно с ними голодовки, холод, всякие лишения и неудобства жизни.

И еще одно приятное воспоминание. Москва, Богоявленский собор в Елохове. 5-я неделя Великого поста 1947 г. Вечер среды. Стояние Марии Египетской.

Обстоятельства разрешили нам приехать в собор пораньше, до начала Богослужения. Мягкий полумрак в большом красивом соборе от ласкового мерцания лампад; свет от группки свечей за канонным аналоем. Притекают постепенно ручейки молящихся. Нам удалось занять левое место от кафедры, у самого барьера. Отзвучали несколько типичных великопостных, мерных, редких ударов внутреннего колокола, и началось чтение повечерия. С нетерпением ждем мы заключительных слов псалма 69-го:

«...Помощник мой еси Ты, Господи, не закосни». Впереди справа едва уловимо, нежно раздается чарующая небесная мелодия: «Помощник и покровитель бысть мне во спасение...». Но растет напев и ширятся голоса мощного хора: «Сей мой Бог, и прославлю Его, Бог отца моего, и вознесу Его...». И снова органным строем замирает мелодия: «Славно бо прославися». При пении бесшумно открываются Царские врата, и величественно, торжественно-мерным шагом приближается и входит на кафедру Святейший Патриарх Московский и всея Руси, в темно-синей мантии, в овальном белоснежном куколе с 4 святителями Московскими по наплечным концам и блистающим, искрящимся крестом наверху. В руке посох без сулка и украшений. Заканчивается первая песнь канона: «Помилуй мя, Боже, помилуй мя». Тихим, кротким голосом начинает Святейший чтение художественного покаянного повествования Критского святителя: «Откуда начну плакати окаянного моего жития деяний. Кое ли положу начало, Христе, нынешнему рыданию? Но яко благоутробен даждь ми слезы умиления». Святейший сам читает весь этот длинный, полный четырехдневный канон Мариинского стояния. Находясь почти рядом с Патриархом, изучаем этот издавна дорогой нам благородный профиль. Стараемся умозрительно запечатлеть любимый образ на внутреннюю пленку нашего сердца-негатива, чтобы затем, там, вдали за Москвой, в глуши лесов и полевых просторов, отобразить все полученное здесь, и воскресить, и поставить перед собой, когда это будет нужно. Величественна фигура Святителя, а как приятно сознавать, что ведь перед нами Патриарх Московский и всея Руси Алексий, который, Божией Милостью, несмотря на исторически вынужденные перерывы (через века), является 13 Патриархом со времени 1-го Патриарха Иова.

Канон приближался к концу, но не хотелось отрывать глаз от. красивого профиля Святейшего Патриарха, и нет конца нашим параллельным историческим воспоминаниям. Вот проходят фигуры Патриархов — Адриана и, через долгий промежуток, Сергия. Оба тихие, скромные, простые в личной жизни и с ангельскими характерами, с их добродушным юмором и уместными остроумными шутками. И с этими последними иерархами очень сходен наш Патриарх Алексий в простоте своей личной жизни, распределении времени трудового дня, в своей келейной молитве, в служении в домовой церковке, а также в добродушном отношении ко всем окружающим, в постоянном спокойном настроении при неизменных выдержке и такте. Многое и многое еще хочется вспомнить из церковной истории и сравнить с нашими днями, но вернемся к канону. «Андрее честный, отче преблаженнейший, пастырю Критский, не престай моляся о воспевающих тя любовию и чтущих твою память верно. Преподобие отче Андрее, моли Бога о нас». Как было жалко, что кончалось это неземное по содержанию и красоте повествование, но вот и последний стих канона, читаемый все тем же бодрым, проникновенным, без тени усталости, голосом Святейшего Патриарха: «Град твой сохраняй, Богородительнице, в нем же верно пребываеши и царствуеши, идеже побеждали побеждается всякое искушение, и пленяет ратники и проходит послушание». Чудесный огромный патриарший хор уже сильным торжествующим темпом поет 9-ю песнь канона: «Бессемейного зачатия, рождество несказанное Матере безмужныя, нетленен плод. Божие бо рождение обновляет естество; тем же Тя вси роди, яко Богоневестную Матерь, православно величаем». После этих заключительных слов Святейший также величественно уходит в алтарь, за ним закрываются Царские врата. Начинается четкое чтение псалмов продолжающейся службы.

С первых дней Отечественной войны мы неумолкаемо призывающими слышим патриотические призывы Патриарха Алексия к защите любимой нашей Родины, видим его в рядах крупных жертвователей на оборону, — пример для отклика на эти жертвы и других членов клира, и простых мирян.

Продолжателем собирания рассеянных русских зарубежных Церквей, временно отошедших «во страну далече» из дома отчего и материнского спасительного лона Великой Российской Православной Церкви, является Патриарх Алексий. Первый подал свой призывной отеческий голос этим Церквам покойный Патриарх Сергий, но само великое торжество и радость воссоединения их Господь благословил завершить Патриарху Алексию, за что ему великая благодарность от всей нашей Церкви Русской и земной поклон.

Святейший Патриарх Алексий первый в истории патриаршества посетил страны ближнего Востока для поклонения Гробу Господню и святыням, тесно связанным с жизнью Спасителя. Это паломничество особенно рельефно подчеркнуло открытую широкую общительность русского Патриарха и окончательно парализовало неверное представление и ложные слухи о положении Русской Церкви в Советском Союзе.

Можно ли пройти мимо, не отметив больших трудов Патриарха Алексия, связанных с открытием Троице-Сергиевой Лавры и установлением на исконное место св. мощей Преподобного Сергия, великого русского патриота и молитвенника за родную землю и народ.

Особо следует отметить циркулярное письмо Святейшего Патриарха, помещенное в церковном календаре за 1947 год о церковном благоустройстве и благочинии.

Не будем здесь распространяться о превосходном пении патриаршего хора, который должен служить примером и образцом церковного пения для остальных регентов московских церковных хоров.

Настоятелям церквей следует также проводить в жизнь письмо Святейшего в отношении уставного отправления церковных богослужений, без пропусков и сокращений, при внятном, раздельном, неторопливом чтении и пении, устранять неестественные, безвкусные и трафаретно-грубые украшения бумажными цветами и электрическими лампочкам св. алтарей и чтимых чудотворных икон, что рассеивает, а у некоторых вовсе парализует то молитвенное настроение, с которым приходят в церковь верующие побеседовать с Богом и излить перед Ним свои нужды, скорби и печали. Здесь уместны только свечи и мерцание лампад.

Знаменательно то обстоятельство, что все московское церковное служение Святейшего, начиная с Хлыновского тупика и до Богоявленского собора в Елохове, проходит при сопутствии ему Казанского чудотворного образа Богоматери, чудный Покров Которой и заступление да сохранят жизнь нашего дорогого, любимого Владыки — Патриарха на благо Православной Церкви и веры и на прославление Имени Божия на многие, многие годы.

свящ. н. РАДКОВСКИЙ