ИСКУПИТЕЛЬНОЕ ЗНАЧЕНИЕ СТРАДАНИЙ И КРЕСТНОЙ СМЕРТИ ГОСПОДА ИИСУСА ХРИСТА [1]

«Перед праздником Пасхи Иисус, зная, что пришел час Его перейти от мира сего к Отцу, явил делом, что, возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их» (Ио. 13, 1). Господь знал час Своих страданий. Многократно евреи пытались умертвить Его, но Он оставался живым потому именно, что, как говорит св. Иоанн, еще не пришел час Его (Ио. 7, 30; 8, 20; 10, 31 — 39). Пришедший на землю «исполнить закон и пророков» (Мф. 5, 17), Господь и смерть принял так и тогда, как об этом предсказывал в Ветхом Завете Дух Святый чрез Моисея и пророков.

Час смерти воплотившегося Сына Божия приближался. «Грядый Господь к вольной страсти, Апостолам глаголаше на пути»: вот, мы восходим в Иерусалим, и Сын Человеческий предан будет первосвященникам и книжникам, и осудят Его на смерть, и предадут Его язычникам; и поругаются над Ним, и будут бить Его, и оплюют Его, и убьют Его, и в третий день воскреснет (Мр. 10, 33 — 34; Мф. 20, 18 — 19; Лк. 17, 31 — 33). Слова Господа, — как это было и раньше, когда Господь открывал Апостолам Свой Крестный конец (Лк. 9, 44 — 45), — остались непонятными для учеников. Они, — говорит евангелист Лука, — ничего из этого не поняли; слова сии были для них сокровенны, и они не разумели сказанного (Лк. 18, 34). Но господь знал силу предрекаемого Им и ожидал Своей крестной смерти не без смущения. Он, безгрешный, но облеченный в немощную плоть, в этом самом немощном человеческом естестве испытывал великое искушение, как бы удерживавшее Его от всецелого исполнения святейшей воли Отца Своего Небесного. И по повествованиям евангелистов мы можем видеть, как это искушение, смущение от плоти Своей в Новом Адаме, проявлялось и увеличивалось. Крещением должен я креститься, — восклицает Господь еще задолго до Своих страданий, — и как я томлюсь пока сие совершится (Лк. 12, 50).

После воскрешения Лазаря торжественно входит наш Спаситель в Иерусалим. Весь Иерусалим «пришел в движение» (Мф. 21, 10). Апостолы и народ и «дети ссущия» радостно восклицают: Осанна, благо словен грядый во имя Господне, благословенно грядущее царство во имя Господа Отца нашего Давида: осанна в вышних (Мр. 11, 9 — 10; Мф. 21,9; Лк. 19, 37 — 38; Но. 12, 12 — 13). Радовались евреи, ожидая на земле великого для себя царства, а Господь всевидец, входя в Иерусалим при народных восклицаниях, «когда приблизился к городу, то, смотря на него, заплакал о нем», как не узнавшем, «что служит к миру его» (Лк. 19, 41 — 42). Знал Он цену этому народному восторгу, знал, какими криками скоро огласится площадь пред Пилатовым лифостротоном.

Дни после торжественного входа в Иерусалим Господь Иисус Христос проводит чрезвычайно. Изгнание торгующих из храма, проклятие бесплодной смоковницы, притчи о злых делателях, о браке царского сына, о десяти девах, о талантах, обличение книжников и фарисеев, мудрые ответы искусителям, особые наставления, преподанные всему народу, слушавшему речи Господа (Мр. 13, 37), особые наедине открытия ученикам тайны скорого падения Иерусалима и неизвестного времени второго Христова пришествия и кончины мира, картины страшного суда, — все это свидетельствовало о том, что Господь хочет этими особыми наставлениями и притчами удержать руководителей народных от задуманного ими страшного преступления.

И, конечно, все это учение последних дней Своей жизни на земле Господь излагает, ожидая Своей скорой кончины. Мысль об этом не оставляет нашего Спасителя и наполняет душу Его великим смущением. Св. евангелист Иоанн Богослов передает трогательное обращение эллинов, пришедших на праздник Пасхи и желавших «видеть Иисуса». И когда это желание эллинов было передано Господу, то Он, предрекая близкую Свою кончину, сказал: «пришел час прославиться Сыну Человеческому. Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода... Душа Моя теперь возмутилась; и что Мне сказать? Отче! избавь Меня от часа сего! но на сей час Я и пришел» (Ио. 12, 23 — 24, 27). Человеческая немощь сказалась в этом молитвенном обращении к Богу и Отцу; но Слово Отчее, неслитно соединенное с человеческим естеством, дает нашему Спасителю силы бодро закончить Свое скорбное восклицание: но на сей час Я и пришел: немощь плоти должна быть побеждена.

Но чем ближе подходит день и час крестных страданий Господа, тем более скорбное настроение в душе Его увеличивается. Боязнь смерти в человеческом естестве неотступно проявляется. Борьба человеческой немощи во Втором Адаме с требованием Отчего Слова идет и должна дойти до конца. Вечер Великого Четверга и дал этот конец. В Великий Четверток посылает Господь Своих избранных учеников Петра и Иоанна, чтобы они в указанном доме приготовили Пасху. Все сделали ученики Господа согласно Его приказанию. И когда наступил вечер, Он возлег и двенадцать Апостолов с Ним (Лк. 22, 7 — 14; Мф. 26, 17 — 20; Мр. 14, 12 — 17). Но прежде чем приступить к совершению пасхальных обрядов, Господь Иисус Христос совершает омовение ног всем Своим ученикам, в том числе и Иуде, и дает пояснение того, что Он совершил. Ибо Я дал вам пример, — назидает Господь Своих друзей, — чтоб и вы делали то же, что Я сделал вам (Ио. 13, 15). Приступая же к совершению ветхозаветной Пасхи, Господь говорит Своим ученикам: очень желал Я есть с вами сию пасху прежде Моего страдания; ибо сказываю вам, что уже не буду есть ея, пока она не совершится в Царствии Божием. И, взяв чашу и благодарив, сказал: приимите ее и разделите между собою (Лк. 22, 15 — 17). А по окончании обрядов ветхозаветной Пасхи, по вечери, наш Спаситель, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Мое, которое

за вас предается: сие творите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть новый завет в Моей Крови, которая за вас проливается (Лк. 22, 19 — 20; Мф. 26, 26 — 28; Мр. 14, 22 — 25; 1 Кор. 11, 23 — 25). Так навеки установил Господь пренебесное таинство Причащения. Причастившийся вместе с другими Апостолами, принявший от Господа и омовение ног своих, Иуда-предатель не умиляется в своем сердце этими действиями Божественного Учителя, а своим сатанинским намерением возмущает душу Господа.

Когда Иуда, принявши диавола, оставляет Учителя, Господь Иисус Христос, оставшись только с верными Ему одиннадцатью учениками, высказывает им ту душевную тугу, которую Он переживал, готовясь отдать Себя на крестную смерть за спасение мира. Он хочет высказать благодарность ученикам Своим за их постоянную верность Ему и предупредить их о том, что и их преданность Ему подвергнется страшному испытанию, и что они оставят Своего Учителя. До конца возлюби Господь Своих учеников, как пишет Иоанн Богослов, — и после тайной вечери Он говорит им: «Но вы пребыли со Мною в напастях Моих, и Я завещаю вам, как завещал Мне Отец Мой, Царство, да ядите и пиете за трапезою Моею в Царстве Моем, и сядете на престолах судить двенадцать колен Израилевых» (Лк. 22, 28 — 30). Но тут же Господь, представляя, как ученики Его, по взятии Его, все разбегутся, с грустью говорит Петру: «Симон! Симон! се сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу; но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих» (Лк. 22, 31 — 32). А всем ученикам Господь предрекает: все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь, ибо написано: поражу пастыря, и разсеются овцы стада (Мф. 26, 31). Возражает Господу Петр: если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь (Мф. 26, 33). А когда Господь предрекает ему малодушное троекратное отречение при пении петуха, самонадеянный ученик возражает снова Ему, говоря: хотя бы надлежало мне и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя; такою же решимостью умереть с Господом полны были и другие ученики: подобное, — говорят евангелисты, — говорили и все ученики (Мф. 26, 33 — 35; Мр. 14, 29 — 31).

Воспевши, Господь Иисус Христос идет со Своими учениками на гору Елеонскую с тем, чтобы взойти потом в сад Гефсиманский. На пути в сад Гефсиманский Господь произносит ученикам Своим прощальную с ними беседу, начатую Им в эту ночь, по свидетельству Иоанна Богослова, еще в Сионской горнице, после того как Иуда, принявши хлеб, оставил Господа (Ио. 13, 30 — 31).

Сущность содержания прощальной беседы Господа с учениками в том состоит, что Отец Небесный, первоисточник всего; Он послал Сына Своего на землю для спасения мира, для прославления Отца Своего Небесного; Он же и пошлет Духа Утешителя в сердца учеников Христовых. Отец есть виноградарь, а Христос лоза виноградная; как Христос не Свою волю исполнял, а волю Отца, так и ученики Спасителя тогда будут истинными Его учениками, когда свою волю подчинят воле Божией, когда по любви к Богу и людям будут готовы и жизнь свою полагать за других, когда, будучи связаны союзом любви между собою, вещать будут этою жизнию, что они ученики Христовы. Вся прощальная беседа Спасителя не только по своему содержанию, но и по образу выражений свидетельствовала о глубокой скорби, которой была преисполнена душа воплотившегося Сына Божия пред ожидавшими Его страданиями; но еще более эта беседа полна светлых мыслей о том, что крест — слава, что страдания ведут к вечной радости, миру во Христе и твердой надежде на окончательную победу добра над злом. В мире скорбни будете, — вещает Господь Своим друзьям, — но дерзайте, (яко) Аз победих мир (Ио. 16, 33).

Апостолы, полные любви к Господу, внимательно слушали каждое слово Божественного Учителя, настроение у них также было скорбное; не понимая многого из того, что говорил им в прощальной беседе Христос, они ясно чувствовали только одно, что скоро совершится что-то страшное с их Господом и с ними самими, идущими за Ним. А Господь при них же, окончивши с ними прощальную Свою беседу, как Первосвященник, приносящий в жертву Господу не агнца во всесожжение, но Самого Себя, возносит молитву к Богу и Отцу Своему.

В Своей первосвященнической молитве Он внушает ученикам Своим, что они, как избранные Отцом Небесным для продолжения Христова дела на земле, во всем должны быть подобны своему Учителю (Мф. 23, 8).

«Все еже о нас смотрение исполнив» (Евхар. молитва), наш Спаситель стоит пред последним, самым великим делом, ради которого Он и сошел с небес и соделался совершенным человеком.

Поэтому после первосвященнической Своей молитвы Господь живо почувствовал весь ужас ожидавших Его страданий и крестной смерти «душою Его овладела смертельная скорбь» (Мф. 26, 38; Мр. 14, 34). В таком смертельно скорбном настроении Он и входит в Гефсиманский сад со Своими верными Ему учениками. Хочет Он пред Своими страданиями излить Свои чувствования Богу и Отцу Своему.

На собезначальное Отцу и Святому Духу Слово Отчее возложено

было в предвечном совете Пресвятыя Троицы падшего в тление человека воссоздать, сделать его снова причастником Божеской нетленной жизни. Слово стало плотию (Ио. 1, 14), говорит Иоанн Богослов: стало обитать с людьми, искони бывшее у Бога Слово «полное благодати и истины» (Ио. 14). Для соприсяосущного Отцу Слова Отчего, конечно, не было нужды обращаться к Отцу Своему с молитвою о том, чтобы миновала Его чаша страданий. Слово как Бог, — бесстрастно. Но для спасения человека, впадшего в тление, потребно было, чтобы Отчее Слово приняло на Себя человеческое тело, чтобы во плоти (но безгрешной) первого Адама и совершить это воссоздание. Сын Божий, ипостасно соединившись с человеческим телом, как Богочеловек и исполнил на земле всю волю Божию. Но человеческое тело, которое принял Сын Божий, — Отчее Слово, — как родившееся неизреченным образом от Пренепорочной Девы Марии, не будучи причастно греху, во всем было подобострастно нашему телу, подверженному всяким немощам, и в этом то теле и должно было Отчему Слову совершить спасение человека.

Прискорбна есть душа Моя даже до смерти, говорит в Гефсиманском саду наш Спаситель, сошедший с небес для того, чтобы в человеческом естестве исполнить всю волю Божию. Новый Адам победил во плоти все искушения и от диавола и от людей, думавших не то, что Божие, но что человеческое; теперь Ему предстоит окончить борьбу с собственною Своею человеческою плотию и душою, перенести и препобедить искушения от человеческого Своего естества, возникавшие в душе и теле Его и с особою силою дававшие себя знать пред наступлением часа Его вольных страданий. И сознание Своей полной безгрешности, и представление тяжести страшных грехов всего человечества, то есть людей, — живых, от Адама живущих и имеющих жить до скончания века, — и представление физических ощущений грядущих страданий от человек-грешников, за которых Он и должен пролить кровь Свою, и ужас крестной смерти, — все это тяжким бременем легло на рамена воплотившегося Сына Божия. Отче! избавь Меня от часа сего (Ио. 12, 27), Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия (Мф. 26, 39).

В седьмой беседе «против аномеев» св. Иоанн Златоуст говорит: «В словах Гефсиманской молитвы Господь показывает нам слабость человеческой природы, которая прямо не решается расстаться с настоящей жизнью, но противится и отвращается по причине внедренной в нее в начале от Бога любви к настоящей жизни... Посему как Бог, Он предсказывает о Своих страданиях и желает, чтобы они были, а как человек — избегает их и уклоняется... Слова Гефсиманской молитвы относятся к плоти, имеют в смиренной плоти основание и нельзя сделать никакого упрека. Ибо нежелание смерти со стороны плоти не служит к ее осуждению; потому что это дело природы, а Христос явил в Себе — со всею полнотою — все, свойственное природе, кроме греха». А вот слова преп. Ефрема Сирина: «Печальна душа моя (Мф. 26, 38). Не постыдился сказать сие, потому что был истинный человек, а не чуждое что-либо (человеку) скрывал под видом одеяния Своего, — и сие сказал, дабы показать, что облекся немощною плотию и соединился с душою, которая может страдать» [2].

Как Слово Отчее, Господь наш знал, что только питием чаши этой может совершиться спасение мира; а как носящий плоть Адамову, Он желает, чтобы миновала Его эта чаша страданий. И молится Он Богу и Отцу, — потому что из воли Отца Он не выходит, — падает на землю, обливается кровавым потом, не в силах стоять, нуждается в поддержке Ангела, который и подкреплял Его, — и говорит: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия. Но, исповедуя возлюбившему Его Отцу Своему невыносимую тяжесть Своего положения, Спаситель полностью предает Себя в волю Небесного Отца: впрочем не как Я хочу, но как Ты. Окончивши Свою молитву, Господь идет к своим избранным ученикам, которых пред молитвою Своею просил молиться и бодрствовать, — и с грустью видит, что они предались сну «от печали»; укоривши их и призвавши их снова к бодрствованию и молитве, снова идет Спаситель молиться, и снова не на Своей воле настаивает, но от полной скорби Своей, — что не избежать Ему страшной чаши, взывает к Отцу Своему: Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ея, да будет воля Твоя. И снова идет к ученикам, видит их немощь и чувствует Свое одиночество, но знает, что Отец один с Ним (Ио. 16, 32). К Нему идет Он и в третий раз, также молится и также отдает Себя в волю Отца Своего Небесного, — и уже окончательно, бесповоротно. Этим и оканчивается Гефсиманский подвиг воплотившегося Богочеловека.

Безмерно велик этот подвиг тем, что здесь Новый Адам свободно, по человечеству, отринул искушение плоти Своей и подчинился беспрекословно и бесповоротно воле Отца Своего и решительно пошел на крестную смерть, которая и открыла первому Адаму и всем сынам Адамовым, верующим в Сына Божия, вход в Небесное Царство.

Изъясняя смысл Гефсиманской молитвы, св. Апостол Павел пишет евреям: «Он (Христос) во дни плоти Своей с сильным воплем и со слезами принес молитвы и моления могущему спасти Его от смерти, и услышан был за Свое благоговение; хотя Он и Сын, однако страданиями навык послушанию и, совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного» (Евр. 5, 7 — 9).

Помолившись в третий раз Отцу Своему о миновании для Него чаши страданий, и предавши Себя всецело в волю Отца, Господь, по словам евангелистов, приходит к ученикам Своим и говорит им: вы все еще спите и почиваете; вот приблизился час, и Сын Человеческий предается в руки грешников; встаньте, пойдем; вот приблизился предающий Меня (Мф. 26, 45 — 46; Мр. 14, 41 — 42). Когда предатель с воинами и служителями архиерейскими, с фонарями и светильниками, оружием и кольями, пришел предать Господа в руки беззаконных, то Спаситель наш, — как пишет Его любимый ученик, — зная все, что с Ним будет, вышел и сказал им: кого ищете? Ему отвечали: Иисуса Назорея. Иисус говорит им: это Я (Ио. 18, 4 — 5), и после того, как пришедшие взять Христа, пораженные Его словами и видом, упавши на землю, встали, опять спросил их (Иисус): кого ищете? Они сказали: Иисуса Назорея. Иисус отвечал: Я сказал вам, что это Я; итак, если Меня ищете, оставьте их, пусть идут, — да сбудется слово, реченное Им; из тех, которых Ты Мне дал, Я не погубил никого (Ио. 18, 7 — 9). А когда беззаконный Иуда дал Господу льстивое лобзание, то Господь, желая в последнюю минуту возбудить в предателе добрые чувства, сказал ему: Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого? (Лк. 22, 48). Друг, для чего ты пришел? (Мф. 26, 49 — 50). Когда по лобзании Иуды, воины взяли Господа, то Симон же Петр, имея меч, извлек его и ударил первосвященнического раба, и отсек ему правое ухо; имя рабу было Малх (Ио. 18, 10). Господь не одобрил этого поступка преданного Ему ученика и возразил ему: вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец? (Ио. 11). Или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов? Как же сбудутся Писания, что так должно быть? (Мф. 26, 53 — 54). Коснувшись уха Малха, Господь исцелил его (Лк. 22, 21), дабы этим чудом возбудить в исполнителе приказаний синедриона благодарные чувства к Господу, любящему и врагов Своих, а обратившись ко всем пришедшим за Ним с воинами, кроткий Господь, как говорят евангелисты, первосвященникам и начальникам храма и старейшинам, собравшимся против Него, сказал: как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять Меня! Каждый день бывал Я с вами в храме, и вы не поднимали на Меня рук; но теперь ваше время и власть тьмы (Лк. 22, 52 — 53; Мф. 26, 55; Мр. 14, 48 — 49). Все эти слова и действия Господа нашего, после Гефсиманской молитвы сказанные и совершенные, говорят именно о том, что воплотившееся Слово Отчее, Сын Божий, нашел в Своей молитве великое подкрепление; добровольно отдавшись пришедшим за Ним воинам, Господь проявляет трогательную заботливость о Своих учениках, чтобы кого-либо из них не связали пришедшие воины, к Иуде обращается с последним трогательным призывом к покаянию; ученикам и всем бывшим при взятии Его Господь прямо говорит, что если бы Он не восхотел, то никакая земная сила не взяла бы Его, и Он если бы захотел, то получил бы сильнейшую небесную помощь, а замыслы врагов рассыпались бы в прах; служителя Малха исцеляет, а обезумевших от ненависти к Нему руководителей народных Господь, пристыжая их, наставляет, что только по Его изволению власть темная в эту годину отдает Его в их руки.

Нет надобности излагать евангельское повествование о суде над Господом у первосвященников и у Пилата. Но необходимо отметить, что наш Спаситель, после Гефсиманской молитвы, являет Себя совершенно готовым все претерпеть за спасение мира и всех призвать в Свое Небесное Царство. Поэтому терпеливо перенося все, что сатанинская злоба ни внушала своим слугам, Господь наш хочет у всех, — и виновников Его предательства, и у неправедных судей, и у грубых исполнителей беззаконных велений, — возбудить чувства покаяния, страх пред ужасным преступлением, которое они задумали совершить. И все слова и действия, совершенные и произнесенные Господом, после моления Его о чаше, клонились к тому, чтобы призвать всех в открываемое Его страданиями Царство. И безропотное перенесение всех издевательств и самое Лицо Господа, хранившее Божественную святость во время страшных побоев и со стороны членов синедриона, и слуг первосвященнических, и Пилата, и Ирода, и воинов, — все невольно говорило о вопиющем злодеянии. Все эти оплевания, заушения, и удары по ланитам, и одежда поругания, и терновый венец, и показ толпе народной в виде осмеянного «Царя Иудейского», — все это вызывало насмешки, и хульные слова, и желание еще более увеличить страдания Невинного, и безумные крики: «распни, распни Его». Но в конце концов в душе каждого, кроме, может быть, ожесточенных врагов Господа, пробуждалось при воспоминании об этом глубокое чувство раскаяния, сожаления, укорения себя, что не удержался, что с другими требовал освобождения разбойника и распятия Божественного Учителя. Сие же все бысть, скажем словами евангелиста, «да сбудется реченное чрез пророка Исаию, который говорит: се Отрок Мой, Которого Я избрал, Возлюбленный Мой, Которому благоволит душа Моя. Положу дух Мой на Него, и возвестит народам суд; не воспрекословит, ни возопиет, и никто не услышит на улицах голоса Его; трости надломленной не переломит и льна курящегося не угасит, доколе не доставит суду победы, и на имя Его будут уповать народы» (Мф. 12, 17 — 21).

После новых издевательств и поруганий нашего Спасителя, осужденного Пилатом на распятие, одели в Его одежды (и хитон нешвенный) и повели вместе с двумя разбойниками на Лобное место (Мф. 27, 31; Мр. 15, 20; Лк. 23, 32). Измученный, окровавленный Господь берет на свои немощные рамена приготовленный для Него Крест (Ио. 19, 17). Но как ни жестоки были к осужденному на позорную смерть Господу воины, однако и они, видя, что Он не в силах нести креста, сняли с Него крест и заставили проходящего некоего Киринеянина Симона, отца Александрова и Руфова, идущего с поля, нести крест Его (Мр. 15, 21; Мф. 27, 32). Но и обессиленный совершенно от побоев и бичевания наш Спаситель думает не о Своих страданиях. На Своем крестном пути от Пилатовой претории до Голгофы видит Он много людей и жен, которые плакали и рыдали о Нем. Иисус же, обратившись к ним, — пишет св. Лука, — сказал: дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших... Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет? (Лк. 23, 27 — 31). Когда же Господа и двух злодеев привели на Голгофу и обнаженного стали прибивать ко кресту, то из уст Спасителя не стоны раздались, а молитва за тех, которые Его распяли. Отче, — молится Он, — отпусти им: не ведят бо, что творят (Лк. 23, 34). Только воплотившееся Слово Отчее могло найти такое чувство в сердце Своем, бесконечно любящем всех, и устами изречь такую молитву.

И вот перед глазами всего мира воплотившийся Сын Божий висит на кресте, во исполнение пророчества Моисея, предвозвестившего предкам распинателей: «Жизнь твоя будет висеть пред тобою... и не будешь уверен в жизни твоей» (Втор. 28, 66). Св. Апостол Павел в своем послании к Галатам пишет: Христос искупил нас от клятвы закона, сделавшись за нас клятвою, — ибо написано: «проклят всяк, висящий на древе» (3, 13). Св. Афанасий Великий о пригвождении Господа именно ко кресту рассуждает так: «Из вас кто-нибудь не по любопрительности, а из любоведения может спросить, для чего претерпел не иное что, а крест? Пусть слышит он, что пострадать так, а не иначе, к нашей служило пользе: и для нас всего лучше, что претерпел это Господь. Ибо если пришел Он на Себе понести клятву, на нас бывшую, то как бы иначе стал клятвою, если бы не принял смерть, бывшую под клятвою? Но это — крест, ибо так написано: проклят висяй на древе (Втор. 21, 23; Гал. 3, 13). Уста Божественного Страдальца сомкнуты: перенесшее страшные страсти во дворе первосвященника, и во дворе Пилата, и во время шествия крестного до Голгофы, воплотившееся нас ради Слово Отчее покорно терпит и страшные мучения в Своем Пречистом теле во время распятия, вися на позорном древе. А враги Господа, радуясь, что достигли конца своих злобных замыслов, стараются увеличить безмерные страдания своего Спасителя. Злобные архиереи и старцы людские не могут скрыть своей радости и с сатанинскою злобою смеются над Распятым. Под их влиянием и народ изрекает хулы всякие на Того, Кто пришел всех спасти Своею кровию. Кротко, с грустью об этих безумцах, слушает Господь эти хульные речи. В душе Своей Он благодатно радуется, что до конца исполняет волю Отца Своего: со креста не сойдет, и на кресте отдаст душу Свою Своему Небесному Родителю. Но Он — один, окруженный врагами, — все ученики разбежались; около Него только два разбойника, да хульники, да еще вдали стоят Его присные, проливая слезы о невинном Страдальце. Но наш Спаситель и на кресте только о том и скорбит любовию, чтобы спасти тех, которые злобствуют, утешить тех, кои душою всецело живут Его скорбями. И совершилось нечто неожиданное и для врагов и для друзей Господа.

Божественная кротость, безмерное Терпение молчаливое перенесение всяких хульных и насмешливых восклицаний производят необычайное впечатление на одного из распятых с Господом злодеев. Он также с товарищем своим поносил Господа, но лик невинно страждущего Спасителя, в связи с небесным терпением, заставляет его умолкнуть и вдуматься в свое положение. В сердце его началось благодатное возрождение, — и вот из уст его выходит порицание другому злодею и исповедь своих преступлений: или ты не боишься Бога, — говорит он своему товарищу, — когда и сам осужден на то же? и мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли; а Он ничего худого не сделал. И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! И получает благоразумный разбойник на это свое покаяние и обращение к Господу такой, по словам евангелиста, ответ. И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю (Лк. 23, 40 — 43). Совершилось чудо, только воплотившемуся Сыну Божию возможное: один из грешников, в день крестной смерти Господа душою своею не во ад идет, а прямо в рай, согласно благому слову Спасителя.

Со слезами и смертельною болью созерцали Спасителя на кресте, переживая Его смертные муки, Пречистая Богоматерь, любимый ученик Господа, дщери израильские и другие, любившие Спасителя. Сам в смертельных муках, Господь со креста исполняет Свои Сыновние обязанности в отношении к Своей, бессеменно рождшей Его, Пренепорочной Матери. При кресте Иисуса стояли Матерь Его, и сестра Матери Его Мария Клеопова, и Мария Магдалина. — Так говорит св. евангелист Иоанн Богослов: Иисус, увидев Матерь и ученика, тут стоящего, которого любил, говорит Матери Своей: «Жено! се сын Твой. Потом говорит ученику: се матерь твоя! И с этого времени, — заканчивает евангелист, — ученик сей взял Ее к себе» (Ио. 19, 25 — 27). Последнее великое дело совершил Господь на кресте, чтобы виновница воплощения Сына Божия на земле не осталась бесчадною, но пользовалась до Своего Успения любовию и заботами ученика Господа. Сей ученик и свидетельствует о сем и написал сие; и знаем, что истинно свидетельство его (Ио. 21, 24).

Но приближается и время смерти Господа на кресте. Страдания воплотившегося Сына Божия, естественно, все более и более увеличиваются. Люди не узнали Сына Божия на кресте. Но природа явно проявила свое сочувствие и изумление пред подвигом на кресте страждущего за грешный мир Творца Своего и Господа. От шестого же часа тьма была по всей земле до часа девятого, пишут евангелисты (Мф. 47, 45; Мр. 15, 33; Лк. 22, 44 — 45). «Вся тварь изменшеся страхом, — поет умилительно Святая Церковь, — зряще Тя на кресте висима, Христе: солнце омрачашеся, и земли основания сотрясахуся, вся сострадаху Создавшему вся» (пяток вечерняя, стих на Господи воззвах).

Итак, безгранично любившие Господа — Богоматерь, Иоанн Богослов, жены галилейские и другие, не оставившие Господа, были полны глубоким сочувствием невинно страждущему Спасителю мира, — но, конечно, облегчить Его страданий они не могли. Но этим еще не окончился величайший подвиг любви к грешникам воплотившегося Отчего Слова — Сын Божий почувствовал на кресте ужас оставления Его Богом Отцом. В девятом часу, — говорят евангелисты, — возопил Иисус громким голосом: Элои! Элои! ламма савахфани? что значит: Боже Мой! Боже Мой! для чего ты Меня оставил? (Мр. 15, 34; Мф. 27, 46). Он — один в Своих страшных муках. Бог Отец оставил Его на кресте без Своей помощи, потому что Он взял на себя наши немощи и понес наши болезни... Изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на нем... Так в пророческом духе изображает ветхозаветный евангелист причины страданий на кресте воплотившегося Слова. Бог не причастен греху и потому Он Того, Кто добровольно взял на себя грех человечества, оставил Самому в Своем безгрешном теле нести наказания всего мира. Вот что читаем мы у преп. Ефрема Сирина: «В (момент) смерти Бога при Христе не было [3], не потому чтобы Бог хотел быть вне Его, но потому что смерть не могла бы приступить к тому месту, где была жизнь, умерщвляющая смерть. В Рождестве же Бог был со Христом, потому что рождение не чуждо Божеству. Ибо рождение есть начало всего являющегося и соединяет между собою все вещи, имеющие происхождение, и сила Творца соучаствует в нем, хотя оно и есть дело творения. Смерть же есть полная погибель того, что существует, а так как Бог есть такая сущность, которая не разрушается, то Он и не может подлежать смерти. Ведь, пришел к нам не для того, чтобы узнать что-нибудь, но чтобы Своею полнотою восполнить то, чего нам не доставало. Тело страдало своим естеством вместе со страстной душой, поелику душа есть то, что чувствует скорби. Значит, человеческое Его естество страдало по причине тела, — а скорби чувствовало по причине души» [4]. Невыразимо тяжко и телесно и душевно страдал Господь на кресте, но люди до конца старались увеличить Его страдания. И когда Господь в предсмертных муках со креста воскликнул: Жажду! то опять только уксус дали для утоления жажды Творцу хлябий небесных. Тут стоял сосуд, полный уксуса, — пишет св. Иоанн Богослов. — Воины, напоивши уксусом губку и наложивши на иссоп, поднесли к устам Его (Ио. 19, 28 — 29). Поношение сокрушило сердце Мое и Я изнемог, ждал сострадания, но нет его, — утешителей, но не нахожу. И дали Мне в пищу желчь и в жажде Моей напоили Меня уксусом (Пс. XVIII, 21 — 22), — так предрекал о предсмертной жажде Спасителя мира пророк и царь Давид. Видя, что до конца выпита Им чаша страданий, Спаситель произносит уже Свои предсмертные слова; евангелист Иоанн так говорит: когда же Иисус вкусил уксуса, сказал: совершилось! И, преклонив главу, предал дух (Ио. 19, 30). Матфей и Марк о смерти Господа, после того как Ему дали уксус, сообщают так: Иисус же, опять возопив громким голосом, испустил дух (Мф. 27, 50; Мр. 15, 37), а Лука добавляет: Иисус, возгласив громким голосом, сказал: Отче! в руки Твои предаю дух Мой. И сие сказав, испустил дух (Лк. 23, 46).

Итак, жертва за весь грешный мир принесена. Новый Адам — воплотившееся Слово Отчее — исполнил всю волю Бога и Отца Своего.

Св. Афанасий Великий о принесенной Словом Отчим крестной жертве так говорит: «Поелику надлежало заплатить долг, лежащий на всех, — ибо должны были все умереть, что и было главною причиною. Его пришествия, — то после того, как доказал Божество Свое делами, приносит наконец и жертву за всех, вместо всех предавая на смерть храм Свой, чтобы всех соделать свободными от ответственности за древнее преступление; о Себе же, в нетленном теле Своем, явив начаток общего воскресения, доказать, что Он и выше смерти».

О полной победе над последствиями греха Адамова будем говорить уже тогда, когда будем размышлять о светлом Христовом воскресении; сейчас же скажем несколько о непосредственных знамениях победы Господа, которые явлены были при самой крестной смерти нашего Спасителя. Лишь только Сын Божий предал дух Свой в руки Отца Своего Небесного, началось и победное торжество Искупителя рода человеческого, видимое для всех. Евангелисты так повествуют: «И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху до низу; и земля потряслась; и камни разселись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли, и, вышедши из гробов по воскресении Его, вошли во святый град и явились многим» (Мф. 27, 51 — 53; Мр. 15, 38). Разбойник благоразумный вместе с Господом входит в рай, а на земле — сотник же и те, которые с ним стерегли Иисуса, видя землетрясение и все бывшее, устрашились весьма и говорили: «воистинну Он был Сын Божий» (Мф. 27, 54; Мр. 15, 39; Лк. 23, 47).

И народ весь, собравшийся на Голгофе, прежде смеявшийся или сочувствующий смеявшимся над страждущим Спасителем, с ужасом и благоговейным трепетом созерцал кончину Божественного Учителя и Господа и с сокрушенным сердцем уходил от креста. И весь, — пишет св. евангелист Лука, — народ, сшедшийся на сие зрелище, видя происходившее, возвращался, бия себя в грудь. Все же, знавшие Его, и женщины, следовавшие за Ним из Галилеи, стояли вдали и смотрели на это (Лк. 23, 48 — 49). И если при торжественном входе Господа во Иерусалим потрясеся весь град (Мф. 21, 10), — то про все совершившееся с Господом в ночь на пятницу и в самую пятницу ученик Господа Клеопа смело говорит неузнанному воскресшему Спасителю так: неужели Ты один из пришедших, в Иерусалим не знаешь о происшедшем в нем в эти дни? (Лк. 24, 18). Не того ожидали распявшие Господа враги Его.

Позде же бывшу благообразный Иосиф, дерзнув, вниде к Пилату и проси телесе Иисусова (Мф. 27, 57; Мр. 15, 43) с тем, чтобы по разрешению Пилата, предать пречистое тело Господа погребению. Получивши разрешение, он, вместе с Никодимом, в присутствии Богоматери, Иоанна Богослова и жен мироносиц, взяли тело Иисуса и обвили его пеленами с благовониями, как обыкновенно погребают иудеи, — пишет апостол Иоанн. «На том месте, где Он распят, был сад, и в саду гроб новый, в котором еще никто не был положен: там положили Иисуса ради пятницы иудейской, потому что гроб был близко» (Ио. 19, 39 — 42). «Ему назначали гроб со злодеями, но Он погребен у благочестивого, потому что не сделал греха и не было лжи во устах Его» (Ис. 53, 9), — так духом Святым предрекал пророк Исаия о погребении Спасителя.

Итак, пречистое тело воплотившегося Отчего Слова лежит во гробе; «камень велий» лежит над дверьми гроба, к камню приложена неспокойными в своей совести архиереями печать; приставлена стража ко гробу: «яко царя спяща» стерегли воины тело Господа. А за гробом совершилось во аде великое торжество, — изведение из ада первого Адама и всех праведников, спасенных послушанием Второго Адама.

Христос, — говорит св. апостол Петр, — быв умерщвлен по плоти, но ожив духом, которым Он и находящимся в темнице духам сошед проповедал (1 Петр. III, 18 — 19). «Во гробе плотски, во аде же се душею яко Бог, в рай же с разбойником и на престоле был еси, Христе, со Отцем и Духом, вся исполняй неописанный». Так поет Святая Церковь, прославляя Господа, весь мир просветившего крестом Своим. Св. Афанасий Великий, изъясняя ту церковную истину, что Богу Слову во спасение людей от греха и Его последствий надлежало в плоти умереть, говорит так: «Слово знало, что тление не могло быть прекращено в людях, как только непременно смертию: умереть же Слову, как бессмертному и Отчему Слову, было невозможно: для сего то самое приемлет Оно на Себя тело, которое бы могло умереть, чтобы, как причастное над всеми Сущего Слова, довлело оно к смерти за всех, чтобы ради обитающего в нем Слова пребыло нетленным, и чтобы, наконец, во всех прекращено было тление благодатию воскресения. Потому принятое Им на Себя тело принося на смерть, как жертву и заклание, свободное от всякой скверны, этим приношением сходственного во всех подобных уничтожило немедленно смерть. Ибо Слово Божие, будучи превыше всех, в Сей храм Свое телесное орудие принося в искупительную за всех жертву, смертию Своею совершенно выполнило должное, и таким образом посредством подобного тела со всеми сопребывая, нетленный Божий Сын, как и следовало, всех облек в нетление обетованием воскресения. И самое тление в смерти уже не имеет власти над людьми, ради Слова, вселившегося в них посредством единого тела».

МИТРОПОЛИТ ВАРФОЛОМЕЙ

[1] См. «Ж. М. П.» №№ 1 и 2 за 1952 г.

[2] Твор., VIII. Серг. Посад., 1896, 288.

[3] К этим словам преподобного переводчиком сделано такое примечание: «т. е. при смерти Христа Божественная Его природа не проявляла себя во внешних видимых действиях».

[4] Твор., VIII, 319.