О ВТОРОМ ВСЕМИРНОМ КОНГРЕССЕ СТОРОННИКОВ МИРА
(16—22 ноября 1950 г.)
От Первого Всемирного конгресса сторонников мира до Второго прошло полтора года.
За это время Русская Православная Церковь неоднократно выступала и внутри своей страны, и на арене международных церковных сношений по вопросам борьбы за мир и его защиты.
Всем известно участие Русской Православной Церкви во Всесоюзной конференции сторонников мира в августе 1949 г. Честь возглавлять делегацию нашей Церкви и выступать с трибуны конференции от лица Русской Церкви принадлежала мне. По избранию конференции, я вошел в состав Советского комитета защиты мира.
2-го октября прошлого года, в Международный день борьбы за мир, Святейший Патриарх Алексий призвал всех верующих нашей страны к усердной молитве о мире всего мира и обратился с известным вам Патриаршим Посланием.
В феврале с. г. я, по благословению Святейшего Патриарха Алексия, посетил Чехословакию, где в Праге и ряде городов выступал с докладами по вопросам борьбы за мир и принимал участие в народных митингах, посвященных защите мира.
В начале марта этого года, от лица Святейшего Патриарха Алексия, к Главам всех Православных автокефальных Церквей были направлены призывы к объединению усилий всего православного мира в деле отстаивания его среди народов. Вы знаете, с какой готовностью воплотить в жизнь заветы Господа Иисуса Христа о мире откликнулись почти все Предстоятели Православных автокефальных Церквей на это обращение нашего Патриарха.
В середине марта я, как член Советского комитета защиты мира, от лица Русской Церкви на торжественном заседании приветствовал делегатов Постоянного Всемирного комитета, приехавших в Москву для вручения Советскому Правительству и народу послания от лица этого комитета.
В июле, в г. Лугачовицах (Чехословакия), на конференции духовенства всех христианских исповеданий я, поставленный Святейшим Патриархом во главе делегации Русской Православной Церкви, в своей речи обращался с призывом объединить наши общехристианские усилия для сохранения мира на земле.
В начале августа Патриархи: Русский, Грузинский и Армянский — обратились из города Тбилиси к христианам всего мира с воззванием об усилении трудов в деле защиты мира. Это обращение трех Патриархов имело сочувственный положительный отклик не только в православном, но и в общехристианском мире.
Тем временем, за эти полтора года после Первого конгресса сторонников мира, стихийно нарастало движение за мир во всех странах света: устраивались национальные конференции, образовывались общенациональные комитеты борьбы за мир, издавались брошюры, плакаты, листовки, посвященные делу защиты мира; создавались фильмы, пьесы, книги, имеющие своей тематикой благородное дело борьбы за мир, изменялись и восходили от ступени к ступени и формы организованной борьбы за мир.
В марте было опубликовано известное Стокгольмское Воззвание о запрещении атомного оружия. Всем нам известно, с какой стихийностью проходила кампания подписей под этим Воззванием в нашей стране и как наша Церковь с полным одушевлением исполнила этот свой священный долг перед человечеством.
Пражская сессия Бюро Всемирного комитета поставила перед всем миролюбивым человечеством предложение требовать не только запрещения атомного оружия, но и запрещения военной пропаганды, всякой агрессии, прекращения кровавой агрессии в Корее, сокращения всех видов вооружения во всех странах мира.
К этим требованиям присоединились миллионы, десятки миллионов голосов миролюбивых простых людей.
Приближался намеченный Постоянным комитетом день Второго конгресса сторонников мира.
В нашей стране для обсуждения Пражских предложений и для подготовки ко Второму Всемирному конгрессу была созвана Вторая Всесоюзная конференция, на которую собралось около 1200 делегатов — посланцев всех слоев населения нашей страны и представителей всех республик, входящих в наш великий Советский Союз.
В октябре в Москве проходила эта Вторая Всесоюзная конференция сторонников мира. Опять честь возглавить нашу делегацию пала на меня. Мое выступление на этой конференции напечатано в № 11 нашего журнала. В числе делегатов от Русской Церкви на этой конференции были — архиепископ Харьковский Стефан, протопресвитер Н. Ф. Колчицкий и протоиерей города Ленинграда Е. П. Лукин. Моя речь на Второй конференции, как и на Первой в прошлом году, была очень тепло встречена советской общественностью. На этой конференции был избран новый состав Советского комитета защиты мира, в который, наряду с Армянским Патриархом-Католикосом Георгом VI, Патриархом-Католикосом всея Грузии Каллистратом — избран я, как представитель Русской Православной Церкви.
На открывающийся в ноябре Второй Всемирный конгресс сторонников мира конференция избрала делегацию от Советского Союза, в состав которой из духовных лиц вошел один я.
Конгресс предполагалось устроить в Англии, в городе Шеффилде, но, как известно, большинству делегатов от Советского Союза, в том числе и мне, английское правительство не дало визы.
На состоявшейся в Советском комитете защиты мира, в присутствии представителей советской общественности, пресс-конференции и я, в числе нескольких других недопущенных в Англию делегатов, выступил с напечатанным в нашей прессе протестом.
11 ноября стало известно, что Подготовительный комитет конгресса, заседавший в Праге, постановил принять предложение Польского комитета сторонников мира и перенести заседания конгресса из Шеффилда в Варшаву.
12 ноября, утром, курьерским поездом советская делегация выехала в Варшаву. В Бресте мы пересели на польский поезд, специально посланный для нас.
Уже на пути в столицу Польской республики делегаты Второго Всемирного конгресса сторонников мира могли воочию убедиться в том, какое искреннее сочувствие вызывает великая идея борьбы за мир у простых людей, чье счастье — в мирном труде.
На первой же польской станции «Тересполь» нас ожидали огромные толпы людей с цветами в руках, флагами и знаменами, чтобы приветствовать посланцев на конгресс от братской Советской страны. Горячи были речи и приветствовавших нас, и наши ответные речи; много было проявлений теплоты и чувств подлинной дружбы между нашими народами; множество искренних пожеланий успеха конгрессу в борьбе за мир было выслушано и пережито нами уже здесь! Наши вагоны оказались забросанными букетами цветов. Огромные толпы на вокзальной площади, аплодируя нам, повторяли бесчисленное множество раз слово «покуй» (мир). Такие же незабываемые картины повторялись еще несколько раз на станциях по пути к Варшаве. И даже там, где поезд не останавливался, на дебаркадерах стояли толпы людей с флагами и цветами и криками радости и пожеланиями сопровождали проходивший мимо станций поезд.
В самой Варшаве нас ожидало у вокзала много тысяч людей и восторженная встреча. Мы приехали темным вечером. От поезда до вокзальной площади мы проходили мимо выстроившихся юношей с горящими факелами в руках и девушек и женщин, подававших каждому из нас букеты роз. На привокзальной площади состоялся митинг с горячими приветственными речами.
Вся советская делегация, в числе ее и я, была размещена в прекрасной удобной гостинице. Лично мне со стороны польских друзей всегда было оказываемо особое внимание: я имел отдельный номер в гостинице, лично ко мне была прикомандирована автомашина, для меня подавался особый не-мясной стол.
Забегая вперед, хочу сказать, что участники конгресса все время ощущали себя окруженными вниманием всего польского народа; трогательным знаком этого внимания были разнообразные и многочисленные подарки, полученные нами от польских друзей. Каждый день в номер каждого из нас приносили какой-нибудь подарок: книги, блокноты, альбомы, фрукты, торты, папиросы, сигары, кустарные изделия, специально к дням конгресса изготовленные платки с символами мира и т. д. В один из дней заседаний конгресса столы, за которыми сидели делегаты, оказались покрытыми разнообразными изделиями польской продукции, подарками польских друзей.
Первые два дня пребывания в Варшаве, до дня открытия конгресса, мы посвятили осмотру достопримечательностей Варшавы.
Какое впечатление производит сам город Варшава?
Незабываемое; и не только своим гостеприимством. Разрушенная, разбитая и уничтоженная Варшава быстро восстает из руин и пепла. В грандиозном размахе и темпах строительства делегаты увидели воплощение мощи свободного народа, занятого созидательным трудом.
На каждой улице, почти у каждого дома, еще недостроенного или только заложенного к постройке, кипит работа. Средняя часть города уже сияет своей возобновленной красотой: целый ряд новых многоэтажных зданий, большие магазины, прекрасные, красиво оформленные и озелененные площади.
И наши делегаты, и делегаты других стран не переставали поражаться той быстротой, той энергией, с какой восстанавливается Варшава. Мы уверены, что через несколько лет она будет прежней или, вернее сказать, еще лучше прежней, Варшавой, которая своей красотой, своими ажурными мостами, своими архитектурными зданиями — всегда восхищала тех, кто в ней бывал. Но сейчас еще рядом с оживленной, вновь проложенной через весь город магистралью и кварталами новых домов не мало остается пустырей с развалинами погибших в войне зданий; из них самыми страшными являются развалины гетто, в котором погибли многие десятки тысяч евреев.
К нашему приезду вся Варшава была украшена бесчисленным множеством флагов национальных и голубых с изображением белого голубя, транспарантами с надписями на многих языках мира: «Да здравствует Второй Всемирный конгресс!», «Мир победит войну!», «Сердечный привет посланцам всего мира!» и т. п. В каждом из окон вновь отстроенных зданий — лозунги мира на всех языках и летящая белая голубка.
Улицы оживлены, заполнены народом; повсюду мы видели радостно взволнованные лица, цветы, повсюду звучали песни. При проезде наших машин или при нашей прогулке по улицам города, толпы народа приветствуют нас рукоплесканиями.
Празднично нарядилась ко дню конгресса Варшава. Стремление принять участников конгресса как можно лучше, создать наиболее благоприятные условия для благотворной работы ассамблеи мира чувствовалось во всем, и, в первую очередь, в торжественном убранстве зала «Дома Польского слова», в котором происходили заседания конгресса и которое было выполнено с большим художественным вкусом и техническим совершенством в кратчайший срок. Этот новый, только что отстроенный дом расположен в центральной части города и представляет собой одно из самых крупных сооружений послевоенной Варшавы. Это невысокое, но большое здание предназначено для огромной типографии. Человека, впервые в него попавшего, поражает прежде всего обилие света; стены и крыша в обычном смысле слова здесь отсутствуют; кажется, что все гигантское строение состоит только из стекла. Длинный, специально подготовленный зал для заседаний конгресса, вмещающий до 4000 человек, расположен в центральной части здания. Он освещается искусственным дневным светом и красиво убран флагами всех стран, лозунгами и скульптурами.
Эти сроки, в какие огромный пустой зал первого из цехов был превращен в зал заседаний, приводили в изумление всех делегатов.
Конгресс начал свою работу, как известно, 16 ноября и продолжал свою работу до 22 ноября включительно. Каждый день к 9 часам утра съезжались из гостиниц делегаты. Около здания конгресса нас всегда ожидала огромная толпа детей, молодежи и граждан Варшавы, сопровождавшая наш вход в здание конгресса криками «покуй» и дружными аплодисментами; нам приветственно махали платками, шляпами, студенческими шапочками, какие здесь носят студенты. Многие, вырываясь из этой толпы, подбегали к делегатам с просьбой дать автографы в блокнотах, на листках, в тетрадях. Заседания продолжались до двух часов, после чего мы имели перерыв до половины четвертого и с половины четвертого заседали до ночи, вернее, далеко за полночь, а в один из дней — до половины шестого утра.
Все делегации были распределены в зале заседаний по определенным местам, на которых были поставлены таблички с надписью их страны. Советские делегаты занимали средний стол. У каждого делегата были наушники, через которые он мог слушать речи на своем родном языке, для чего нужно было вставить штепсель в гнездо с соответствующей надписью: русский язык, польский, французский, английский, немецкий, итальянский, испанский, китайский. Во время перерывов в заседаниях любители автографов собирали у делегатов их подписи на книгах, в блокнотах, на членских билетах. И если в Париже, на Первом конгрессе, я, как и писал в свое время в своем очерке, дал около 2000 автографов, то на этот раз, вероятно, число автографов было не менее 3000. Я их давал не только делегатам, но и многочисленным гостям, которые заполняли все проходы фойе зала заседаний. По словам некоторых из членов нашей делегации, на мою долю из всех делегатов конгресса выпал наибольший труд давать эти автографы.
Внимание ко мне выразилось и в том, что, по словам одного из художников, с меня, в часы заседаний, было написано до 40 портретов.
Я дал много интервью корреспондентам газет о своих впечатлениях от конгресса и о жизни нашей Церкви. Перед началом заседаний и во время перерывов у меня были многочисленные встречи со многими из делегатов конгресса. С рядом из них я был знаком еще с Первого Всемирного конгресса, и мы встречались с ними как давние друзья. Но и с незнакомыми, впервые встретившимися в этом зале, мы, делегаты и посланцы разных стран, встречались как друзья. Рукопожатиям, улыбкам, взаимным пожеланиям не было конца.
Какое разнообразие наречий слышалось в зале: гортанные звуки китайцев, английская, испанская, итальянская, немецкая речь, придыхания индусского языка, скороговорка африканских негров...
Какое разнообразие костюмов и головных уборов: наряду с европейским платьем, китайские женские узкие халаты с разрезом внизу, своеобразная одежда индусок с шелковыми накидками через плечо, зеленая чалма и зеленый халат у албанского шейха, белая чалма и белый халат — у сирийского, фески у египтян, шапочки наподобие пилоток у индусов, сутаны католических священников, длинные сюртуки протестантских пасторов, наши православные рясы, клобуки и камилавки...
В фойе заседаний, где происходили занятия конгресса, были развернуты на стендах выставки Советского Союза, Польши, Китая и др. стран. Во время перерывов делегаты с большим интересом осматривали эти выставки. В других местах обширного фойе этого здания были многочисленные киоски с продажей газет всех западно-европейских стран, с продажей изделий кустарной промышленности Польши, фотоснимков, сделанных здесь же, на заседании конгресса, и книжной литературы. Книги наших писателей — Эренбурга, Полевого, Корнейчука, Симонова и других — продавались не только на русском языке, но и на всех европейских языках.
Одновременно с пленарными заседаниями конгресса происходили заседания семи учрежденных конгрессом комиссий, подготовлявших резолюции для утверждения их на общем заседании. Эти заседания происходили и в перерывах, и во время пленарных заседаний, а чаще глубокими вечерами и по ночам. У всех делегатов конгресса был такой подъем настроения, такое горение духа, такая жажда сделать возможно больше для защиты мира, что никто не считался со временем, и во время ночных заседаний зал был так же переполнен, как и днем.
Заседания конгресса несколько раз прерывались входившими в зал для приветствий представителями польской молодежи, польских женщин, польских детей. Сколько жизни — веселой и бурной — вносили они с собой, появляясь в нашей среде!
Как известно, на конгрессе присутствовало свыше 2000 человек делегатов и наблюдателей. Едва ли был когда-нибудь и где-нибудь конгресс, в котором приняли бы участие избранники народов более чем 80 стран мира!
Интересно не опубликованное в печати распределение делегатов по возрасту: моложе 20 лет — 31, от 20 до 30 — 444, от 30 до 40 — 478, от 40 до 50 — 456, от 50 до 60 — 219, свыше 60— 108. Секретариатом подсчитано, что средний возраст делегатов — 33 года.
Духовных лиц всех исповеданий (делегатов и гостей) было 72; из них православных — 4, католических священников приблизительно — 22, англиканских — 11, протестантских — 31, мусульманских — 2 и разных — 2.
Из православных делегатов были — я, Румынский Митрополит Севастиан с одним из протоиереев и генеральный секретарь Святейшего Синода Болгарской церкви архимандрит Иона.
Особенно сердечными и теплыми были мои встречи с известными борцами за мир и общественными деятелями — Настоятелем Кентерберийского собора д-ром Хьюлеттом Джонсоном и французским аббатом Булье. Джонсон еще на митинге в Шеффилде, в день не открывшегося там конгресса, сказал, что он переживает скорбь и стыд за то, что его правительство не допустило Митрополита Николая в Англию, и что он обращается к англиканскому духовенству с предложением выразить по этому вопросу общий протест. Как известно из наших газет, эти же чувства он выразил и в своей речи на конгрессе в Варшаве. Я часто встречался с Джонсоном: и на Первом конгрессе в Париже, и на конференциях в Чехословакии, и в Москве, и мы питаем друг к другу большие дружеские чувства. Когда Джонсон появился впервые в зале заседаний конгресса в Варшаве перед началом первого заседания, я, выйдя ему навстречу, обнял его, мы трижды поцеловались и я сказал: «Если нам не пришлось обнять друг друга в Шеффилде, то мы это делаем в Варшаве». Гром рукоплескании покрыл наши слова, а фотографы со всех сторон зафиксировали этот момент нашей дружеской встречи.
Не ускользнула от фотографов и моя встреча с аббатом Булье. Мы с ним троекратно поцеловались, и после беседы с ним он просил положить ему на голову обе мои руки в знак уважения к моей личности и к моему сану. Меня глубоко тронуло это его настроение, и я после этого еще раз облобызался с ним.
Очень теплыми и дружескими были за дни Всемирного конгресса мои разговоры с духовными делегатами: англиканским священником Эвансом, председателем общества англо-советской дружбы; шведским пастором Хектором; с чехословацкими делегатами: аббатом Плойгаром и епископом
Чешской национальной Церкви Новаком; с некоторыми польскими католическими священниками, протестантским пастором из США Эпхаузом, китаянкой — протестантским миссионером, нашими православными делегатами Румынии и Болгарии, шейхом мусульман Албании, а также с рядом светских делегатов: Ломбардо Толедано (Мексика), проф. Константинеску — Яш (Румыния), Жан Лаффитом (Франция), г-жой Фальковской (Польша), проф. Кроутон (Англия) и многими другими. Со многими из делегатов, как духовными, так и с светскими, я беседовал по ряду вопросов о жизни Русской Церкви, интересовавших их.
Заседания конгресса, как я сказал, начались 16 ноября. В президиум Всемирного конгресса от нашей страны были избраны: Фадеев, Тихонов, Эренбург, Соловьев, Корнейчук, Попова. Из духовных лиц в президиум вошли: Румынский Митрополит Севастиан, шейх мусульман Сирии, Хьюлетт Джонсон, Булье и несколько католических священников и протестантских пасторов.
О ходе работ конгресса и о выступлениях на конгрессе известно из нашей прессы.
Я хочу сказать, что вступительная речь председателя Постоянного комитета Всемирного конгресса сторонников мира Жолио-Кюри была выслушана с огромным вниманием; чувствовалось, что все делегаты конгресса понимают, что наступил исторический момент ответственнейшей перед человечеством работы конгресса. С таким же огромным вниманием делегаты конгресса слушали доклад Жолио-Кюри о ходе движения борьбы за мир между Первым и Вторым Всемирными конгрессами, доклад лидера социалистической партии Италии Пьетро Ненни о новых требованиях, выдвинутых миролюбивым человечеством к правительствам своих стран. Шумными аплодисментами были покрыты предложения нашего делегата Фадеева о всеобщем сокращении вооружений и речь нашего любимого писателя Эренбурга, направленная против военной пропаганды. Также горячо конгресс встретил предложение Шостаковича о взаимообмене культурными ценностями между странами и предложение академика Волгина об усилении экономических связей между государствами.
Вам хорошо известны по нашей печати тепло встреченные речи друзей Советского Союза — Джонсона и Булье. Незабываемым останется заседание конгресса, где выступила делегат Кореи — Пак Ден Ай. Это была мощная демонстрация солидарности с героическим корейским народом. Рассказ Пак Ден Ай о трагических переживаниях ее миролюбивой родины, ставшей объектом нападения агрессоров, вызвал в зале подлинную бурю приветствий народу Кореи. Пак Ден Ай с шумными аплодисментами подняли на руки и при громких криках сочувствия корейскому народу на руках внесли ее в места президиума. Среднего роста, гладко причесанная, в национальной одежде — длинном белом платье — Пак Ден Ай низкими поклонами отвечала на приветствия конгресса.
С бурными проявлениями любви к героическому китайскому народу было встречено появление на трибуне и выступление китайского делегата Го Мо-Жо.
Те, кто был на конгрессе, никогда не забудут делегата Парагвая, который, как священное знамя борьбы за мир, поднял над трибуной окровавленную рубашку убитого полицией парагвайского студента, одного из многих героев, отдавших свою молодую жизнь за священное дело человечества — мир.
Притих наш громадный зал, когда, будто из-за океана, донесся сильный и мягкий голос Поля Робсона, записанный в США на пленку и доставленный в зал заседаний конгресса.
Митрополит Румынский Севастиан с трибуны рассказал о том, как Румынская Православная Церковь участвует в деле борьбы за мир.
Итальянский католический священник Гаджеро говорил о том, что хотя он не является делегатом какой-либо организации, но за ним стоят тысячи католиков, защищающих мир. Он хочет только, — высказал он в своей речи,— так работать в деле защиты мира, чтобы не вызывать никаких расколов и ничьих неудовольствий.
Выступившие на трибуне польские католические священники говорили о том, что защищать мир — дело, завещанное Христом, и они, как христианские священнослужители, смотрят на это как на свой долг.
Все делегаты клеймили позором так называемое социалистическое правительство Англии, принявшее всё к тому, чтобы сорвать Второй Всемирный конгресс сторонников мира. И на всех языках звучали слова горячей благодарности польскому народу, его правительству и президенту за оказанное гостеприимство.
Жалкой, фальшивой нотой прозвучало в этой обстановке клеветническое выступление американского делегата Рогге, пытавшегося сорвать единство конгресса. Разоблаченный как платный агент клики Тито, он остался в полном одиночестве. Как от зачумленного, отвернулись от него все члены американской делегации.
На трибуне сменяли один другого крупнейшие ученые и рабочие, священники и всемирно известные писатели, консерваторы и коммунисты, люди всех рас, национальностей, не только самых различных общественных положений, но и различных политических убеждений, религиозных верований, и во всех речах звучал один основной мотив: борьба за мир — священный долг и благородное дело каждого простого, миролюбивого человека.
Хочу особо рассказать, как было встречено мое выступление на трибуне Всемирного конгресса. Это было 20 ноября, на утреннем заседании. Председательствовавший в эти часы протестантский пастор из США Эпхауз объявил, что предоставляет слово делегату Советского Союза Митрополиту Николаю. При шумных аплодисментах встал весь президиум и весь зал, и несколько минут я стоял на трибуне в ожидании, когда стихнут эти приветствия. Я не мог не заметить — а это подтвердили и другие члены нашей советской делегации, — что во все время моего пребывания на трибуне стих весь зал, и в этой воцарившейся в зале тишине я не мог не увидеть исключительного внимания делегатов конгресса к выступлению представителя Русской Православной Церкви.
Моя речь прерывалась 8—10 раз аплодисментами, а по окончании ее вновь поднялся со своих мест весь зал во главе с президиумом и долго продолжалась бурная овация. Уже стоя около своего места, я неоднократно поклонами и приветствиями рукой благодарил делегатов конгресса за выраженные по моему адресу чувства.
Первыми меня поздравили наши советские делегаты. Во время же перерыва ко мне подходили многие десятки делегатов из разных стран, пожимали мне руки, многие мужчины и женщины целовали руку, произнося слова благодарности за произнесенную речь и выражая свое уважение представителю Русской Церкви. Такие же выражения благодарности и любви я продолжал встречать и в последующие дни конгресса.
Мне особенно запомнились приветствия по поводу произнесенной мною речи — Т. Павлова, президента Болгарской Академии Наук, шведского пастора Хектора, киноартистки из Аргентины, бразильской поэтессы, делегатов Чили, Кубы, польской делегатки Фальковской, делегатов Англии, Германской Народной Демократической Республики, Индии и других стран. Мое сердце было наполнено гордостью за Русскую Православную Церковь, которой в моем лице были высказаны эти чувства уважения.
В первые же дни конгресса я распространил среди делегатов привезенные с собой экземпляры книги «Русская Православная Церковь в
борьбе за мир», на четырех языках. Распределение этих книг, по моему указанию, было сделано таким образом, чтобы ни одна представленная на конгрессе страна не осталась без экземпляра этой книги. Нашу книгу увезли с собой делегаты не только Англии, США, Франции, Италии и других больших стран, но и делегаты Никарагуа, Колумбии, Панамы, Порто-Рико, Косто-Рико, Триеста, Саудовской Аравии, Иемена, Цейлона, Вьетнама, Израиля, Новой Зеландии, Индонезии, Эквадора, Венецуэлы, Исландии, Судана, Ливии и др. До произнесения мною речи, я, по просьбе делегатов, давал свои автографы на этих книгах многим из делегатов, подходившим к моему месту с этой просьбой; а после произнесения моей речи, около моего места образовалась целая цепь людей с нашей книгой в руках — с просьбой не только подписать мое имя, но и написать несколько слов приветствий и пожеланий англичанам, американцам, итальянцам, голландцам, бельгийцам и т. д. Таким образом, наша книга на конгрессе имела огромный успех. Мне передавали некоторые делегаты, что для многих содержание книги и работа Русской Православной Церкви в пользу мира явились целым откровением. Особенно это говорили делегаты Англии, США, стран Латинской Америки, Западной Германии и других стран.
В последний день занятий конгресса группа делегатов англиканского духовенства напечатала в польских газетах протест против невыдачи виз мне и другим духовным лицам из разных стран. В этом протесте сказано от лица подписавших, что в Англии их точку зрения разделяют многие из священников.
В дни конгресса я получил от Святейшего Патриарха Алексия телеграмму с пожеланиями успеха работам конгресса и в своей речи сказал о приветствии нашего Патриарха. Кроме этой телеграммы, я получил дружеское письмо от священника епископальной церкви США Джозефа Флетчера (о котором я упоминал в своем выступлении на конгрессе) с теплыми пожеланиями успехов в работе конгресса, телеграфное приветствие от епископа Ивановского Венедикта и других лиц.
Румынский Патриарх Юстиниан телеграфно приветствовал конгресс, и текст этой телеграммы огласил после своей речи Митрополит Севастиан. От лица Глав всех христианских церквей в Польше (кроме римско-католической) конгрессом было получено приветственное письмо, прочитанное секретарем во время заседания, и в числе подписей мы услышали имя заместителя Главы Польской Православной Церкви — архиепископа Тимофея.
В последний день работы конгресса я, по приглашению архиепископа Тимофея, вечером посетил местный кафедральный православный собор. Мне говорили уже в первые дни работы конгресса, что для встречи с Православным русским Митрополитом прибыли верующие из разных мест Польши, ожидая этого дня. К сожалению, я не смог, как хотел того, совершить литургию в воскресенье 19 ноября, потому что мы с утра заседали на Конгрессе. Пришлось назначить вечерние часы. В соборе меня встретило огромное множество православных людей во главе с многочисленным духовенством Варшавы и других городов и двумя архиереями — архиепископом Тимофеем и епископом Михаилом. После взаимных приветственных речей, был совершен молебен и в конце его я произнес пространное слово, в котором передал православным в Польше приветствие от Святейшего Патриарха Алексия, от православных москвичей и от всей Русской Православной Церкви. Сказал о конгрессе и его значении в деле борьбы за мир, об Обращении трех Патриархов. Говорил о единстве Православной Церкви во всем мире, о нашем общем Православном идеале. После меня с кратким приветствием выступил прибывший в храм Румынский Митрополит Севастиан. По окончании молитвы и беседы в храме мы были приняты архиепископом Тимофеем на банкете в митрополичьем доме, где присутствовали и высшие чиновники Департамента религиозных культов.
Польская Православная Церковь, как известно, сейчас временно возглавляется архиепископом Тимофеем и имеет трех епископов; приходов в ней 142; храмов в Варшаве 2. Варшавский собор по своему наружному виду и по внутреннему украшению мало отличается от наших московских церквей.
В течение семи дней люди доброй воли, приехавшие в Варшаву из всех уголков земного шара, обсуждали вопрос, который волнует все народы, — вопрос о защите и сохранении мира во всем мире. Конгресс убедительно показал, что лагерь мира и демократии располагает огромными силами и возможностями для решения стоящих перед ними задач.
На конгрессе выступило 120 делегатов!
С особым подъемом прошло заключительное заседание конгресса, когда были приняты выработанные в комиссиях тексты исторического Манифеста к народам мира и Обращения к Организации Объединенных Наций. Бурей аплодисментов, криками «Мир», «Да здравствует мир!» — был принят этот статут мира.
Весь огромный зал, за исключением пяти человек (трех голосовавших против и двух воздержавшихся), как один человек, поднял руки с мандатами конгресса, чувствуя, что голосует за мирный труд миллионов, за улыбку ребенка, за цветение садов, за счастье грядущих поколений.
Под торжественные звуки гимна мира все участники конгресса, охваченные единым порывом, крепко сплетают свои руки. Эта живая цепь человеческих рук — символ единодушного объединения всех простых людей мира. В этом единении — бесспорный залог победы, победы жизни и радости над темными силами империалистической агрессии.
Принятием великих исторических документов, наш конгресс несомненно будет исторической вехой на пути борьбы за мир. Он несомненно принадлежит к числу событий, которые оставят глубокий неизгладимый след в истории человечества.
Конгресс, его плодотворная работа показали, как глубоко проникло в сознание миллионов людей всех стран убеждение в том, что борьба за мир — их кровное дело, к каким бы партиям они ни принадлежали, какие бы ни исповедывали верования.
В истории не было другого такого представительного международного собрания, как Всемирный конгресс в Варшаве. Этот конгресс дает живой пример международной солидарности и успешного мирного сотрудничества, воочию показывает, каким плодотворным может быть обсуждение самых острых вопросов современности, если его участники воодушевлены искренним желанием найти приемлемые для всех пути обеспечения международной безопасности.
Манифест конгресса прозвучал, как мощный благовест мира. Он придает новые силы многомиллионной армии борцов за мир, воодушевляет на новые усилия в благородном деле защиты мира.
На последнем заседании был учрежден Всемирный Совет Мира и избран его состав. Этот Всемирный Совет Мира отныне будет великим штабом борьбы за мир, концентрирующим в себе волю к миру всего миролюбивого человечества и направляющим эту волю к борьбе за мир.
Создание Всемирного Совета Мира является решительным поворотом в борьбе народов против войны. Носившая преимущественно пропагандистский характер, первая фаза движения сторонников мира может считаться завершенной в Варшаве, где открылась новая фаза.
С чувством глубокой радости за родную нашу Церковь встретил я свое избрание в члены этого Всемирного Совета. Этим избранием конгресс воздал дань уважения Русской Православной Церкви в ее действенней и неустанной работе в деле защиты мира.
Второй Всемирный конгресс сторонников мира на этом закончил свою работу.
Конгресс был завершен великолепной манифестацией трудящихся города Варшавы, которые с факелами в руках вечером 22 ноября стройными рядами, с приветственными криками, аплодисментами — проходили мимо стоящих на трибуне членов Всемирного конгресса.
После Второго Всемирного конгресса сторонников мира с еще большей убежденностью я воскликну теми словами, какими я закончил свою речь на этом конгрессе:
Мир — в наших руках, и он восторжествует! Он не может не восторжествовать!
