О ПАСТЫРСКОМ БЛАГОВЕСТВОВАНИИ

Ибо Христос послал меня не крестить, а благовествовать, не в премудрости слова, чтобы не упразднить Креста Христова (1 Кор. 1, 17).

Каждый пастырь Церкви поставляется Господом для совершения богослужений, таинств и других церковных обрядов, а также для благовествования.

В словах ап. Павла указывается, что Господь посылает Своих избранников не только крестить, но и благовествовать, следовательно, благовествование является особой обязанностью пастырского звания, которую в послании к Римлянам (15, 16) апостол называет «священнодействием».

Здесь — особый труд, особая ответственность. «Тот, кто поставлен к домостроительству слова, — пишет св. Василий Великий, — если вознерадит о том, чтобы возвещать слово, будет, по написанному, осужден, как убийца» [1]. «Учитель должен, так сказать, сеять ежедневно, — учит св. Иоанн Златоуст, — чтобы слово учения, по крайней мере, непрерывностию своею могло укрепиться в слушателях» [2]. Святые Отцы VI Вселенского Собора требуют (прав. 19) от пастырей-благовестников глубокого знакомства с мыслями и словами святых учителей церковных, чтобы не от себя они говорили, а вдумывались в мудрые изречения святых толковников слова Божия.

Ясно, что благовествование есть средство, данное пастырям для ведения своих духовных детей по пути к Царству Небесному. Поэтому каждое слово благовествования должно быть глубоко продумано, проверено и только тогда предложено слушателям. «Надо самому с собою обдумывать, что будешь говорить, а потом уже пускать слово в народ» [3], — пишет св. Василий Великий св. Григорию Богослову. — «Любомудрствовать в Боге, — читаем мы у св. Григория Богослова — можно не всякому... Это приобретается не дешево и не пресмыкающимися по земле! Должно знать, когда, пред кем, и сколько. Любомудрствовать о Боге можно не всем, потому что способны к сему люди, испытавшие себя, которые провели жизнь в созерцании, а прежде всего очистили, по крайней мере, очищают и душу, и тело... Когда же можно? Когда бываем свободны от внешней истины (не порабощаемся плоти) и мятежа, когда ум наш не сливается с негодными блуждающими образами... Пред кем же можно? Пред теми, которые занимаются сим тщательно, а не наряду с прочим толкуют с удовольствием и об этом, после конских ристалищ, зрелищ и песней... О чем же должно любомудрствовать и в какой мере? О том, что доступно для нас и в такой мере, до какой простираются состояние и способность разумения в слушателе... [4].

Таким образом, для доброго благовествования нужно воспитать в себе глубокое благоговение к слову Божию, высокую духовную настроенность и мудрое различение — пред кем, когда и что говорить, ибо это не внешнее ораторствование, а «священнодействие».

Высказанные мысли и мудрые советы всех названных Отцов и учителей Церкви для пастырей глубоко поучительны. Мы призваны возрождать духовных детей не мирским словом, а словом Божиим. «Я передал им (ученикам) слово Твое, — говорит Отцу Своему наш Спаситель, — и мир возненавидел их, потому что они не от мира, как и Я не от мира» (Ио. 17, 14). А словом Божиим мы будем возрождать своих детей только тогда, когда будем хранить в себе благодатное помазание, которое «учит всему» (1 Иоан. 2, 27). Насыщенное такими духовными богатствами пастырское благовествование станет силой, способной вести людей в Царство Небесное.

Много мудрых советов пастырю-благовестнику находим мы у святителя Ростовского Димитрия в его «Слове о пастырстве». «Дам вам, — сказал Господь, — пастыри по сердцу Моему, и упасут вас разумом и учением» (Иерем. 3, 15), Внемлем, — пишет Святитель, — каких пастырей Бог желает видеть у словесных овец Своих: разумных и учительных... Ибо как может вразумить неразумного, если сам будет неразумен?... Как может быть учительным, если сам не учен, не знает силы Святого Писания? Как наставит заблуждающегося, если сам не знает пути, куда идет?.. Да будет ведомо нам, что всякий пастырствующий над людьми Божиими, хотя должен быть украшен многими добрыми делами и духовными дарованиями, однако, прежде всего, он должен приобрести... учительный разум, ибо Бог говорит в пророческом Писании: «Устне иереовы сохранят разум, и закона взыщут от уст его» (Малах. 2, 7). Дарование учительного... разума должно быть хранимо в устах пастырских, как некое пребогатое сокровище, чтобы ему быть премудрым в учении, в наставлении, увещании и обличении непокорных... Не имеющий же духа премудрости... и не сохраняющий в устах своих разума не достоин пастырского сана» [5].

Так в наставлениях наших мудрых учителей раскрывается глубокий смысл слов ап. Павла: «Христос послал меня не крестить, а благовествовать». Это значит, что если священник не проповедует, то он не выполняет одной из самых великих своих обязанностей. Поэтому он должен всеми силами развивать в себе дар благовествования. Этот дар слова не дается от природы, а его надо развивать чрез постоянное чтение слова Божия, чрез молитву и внимательное отношение к духовным нуждам своих пасомых. Тогда у пастыря разовьется желание учить своих пасомых, благовествовать, не взирая на слабость своего языка.

Далее ап. Павел говорит, что Бог послал его благовествовать «не в премудрости слова, чтобы не упразднить Креста Христова». Это значит, что пастырь в своем благовествовании всецело должен забыть о себе и помнить, что не его слова совершают возрождение людей, а Божия благодать; пусть он не приписывает себе того, что принадлежит только Богу: «чтобы не упразднить Креста Христова». — «Апостолы, — говорит св. Иоанн Златоуст, — не были из мудрецов не по недостатку дарований, но, чтобы проповедь не потерпела вреда..., нужно было, чтобы самые первые сеятели слова были неученые» [6], т. е., чтобы сила Креста Христова, с проповедью которой и вышли во всю вселенную галилейские рыбаки, проявилась по всей земле.

Не отвергает Господь и ученых благовестников, но только хочет, чтобы благовестники Его Евангелия видели силу проповеди не в образованности и красноречии, а в Божественной помощи. «Слово мое и проповедь моя, — пишет св. ап. Павел, — не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы, чтобы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божией» (1 Кор. 2, 4—5). У св. Иоанна Златоуста находится много указаний на вред, происходящий тогда, когда проповедники стараются об особой внешней обработке своих назиданий. «Многие, — говорил он однажды, — много делают для того, чтобы... говорить продолжительно: если они удостоятся рукоплесканий от народа, то бывает с ними то же, как бы получили они царство, если же окончание их речи сопровождается молчанием, то молчаливое уныние бывает для них мучительней геены». Указав далее на пример отца, который больного сына угощает не горькими врачебными средствами, но вредными для здоровья сладостями, св. Златоуст замечает: «То же бывает и с нами, когда мы заботимся о красоте выражений, о составе и благозвучии речи, чтобы доставить удовольствие, а не принести пользу, чтобы возбудить удивление, а не научить, чтобы усладить, а не обличить, чтобы получить рукоплескания и отойти с похвалами, а не исправить нравы» [7].

Но и при добром благовествовании у священника могут появляться мысли об оставлении им или уменьшении своей ревности, когда он видит, что его не слушают, грубо нарушают заповеди Божии и не отстают от пороков. В таких случаях не надо унывать, ибо «успех проповеди, — пишет св. Иоанн Златоуст, — зависит не от апостолов, но от благодати, им предшествующей. Их дело было обходить и проповедывать, но убеждение производил Бог, действующий в них» [8]. «Если не убедишь сегодня, — говорит он же, — убедишь завтра... Если не убедишь всех, то, может быть, из многих — некоторых. Ведь апостолы убедили не всех, но ко всем простирали свое слово и получили награду» [9].

Иные священники находят препятствие для благовествования в слабости своих физических сил. Но всем известно, что некоторые наши великие вселенские светильники не были мощными физически, не обладали сильными голосами, однако, в этих своих немощах совершили то великое, за что славит их Господь и вся вселенная.

Св. Иоанн Златоуст часто подвергался всяким немощам и по болезни иногда прерывал свою работу, но и в полуболезненном своем состоянии он вступил на кафедру и благовествовал: «Хотя болезнь телесная и побуждала меня остаться в селе и пользоваться целительным для плотского здоровья воздухом, — говорит святитель в первой своей беседе о покаянии, — но сила любви вашей не позволила этого и заставила меня встать еще раньше надлежащего времени. И мы, склонясь на ее убеждение, лучше захотели возвратиться с остатком болезни, чем опечаливать далее любовь вашу» [10].

Некоторые говорят про старость, когда силы ослабеют, что она является препятствием к благовествованию. Но добрый пастырь, стоявший всю жизнь на страже слова Божия, и немногими словами может многих наставить на добрый путь, удержать от порочной жизни и дать добрый совет.

Св. Григорий Богослов, до глубокой старости вещавший славу Божию, в своих «Словах о бегстве» пишет: (В пастырском деле) «и глубокая старость — не долговременная отсрочка. Ибо седина с благоразумием лучше неопытной юности, рассудительная медлительность — неосмотрительной поспешности» [11].

Но есть, по мыслям наших святых наставников, и такое условие в жизни пастыря, — что ему лучше совсем не говорить. Это условие состоит в заведомо нехорошей жизни священника, которой он разрушает то, что пытается созидать своими проповедями. «Надобно прежде самому очиститься, — учит св. Григорий Богослов, — потом уже просвещать; приблизиться к Богу — потом приводить к нему других; освятиться — потом освящать. Руководителю необходима рука, советнику потребно благоразумие».

Св. Иоанн Златоуст в своих беседах часто говорит, что порочная жизнь заковывает ум и сердце для познания истины. «Нечистая жизнь, — говорит он, — препятствует познанию высоких истин, не позволяя и разуму проявлять свою мыслительность... Кто ищет истины, в том должны соединиться всякие добродетели» [12].

Таким образом, слова ап. Павла: «Ибо Христос послал меня не крестить, а благовествовать, не в премудрости слова, чтобы не упразднить Креста Христова» являются для пастырей грозной заповедью в том смысле, что истинное благовествование требует от них великого напряжения нравственных и умственных сил и самого строгого отношения к своей жизни.

Митрополит Варфоломей

[1] Василий Великий, Творения, ч. V, М. 1858, стр. 235.

[2] Иоанн Златоуст, Творения, т. I стр. 461.

[3] Василий Великий, Творения, ч. VI. Сергиев Посад, 1892 г., стр. 12.

[4] Григорий Богослов, Творения, т. I, изд. Сойкина, О Богословии, стр. 386—387.

[5] Димитрий Ростовский, Творения, изд. Сойкина, 1910 г., т. I, стр. 926—927.

[6] Иоанн Златоуст, Творения, т. X, стр. 25.

[7] Иоанн Златоуст, Творения, т. IX, стр. 278.

[8] Иоанн Златоуст, Творения, т. IX, стр. 412.

[9] Иоанн Златоуст, Творения, т. IX, стр. 78—79.

[10] Иоанн Златоуст, Творения, т. II, стр. 306.

[11] Григорий Богослов, Творения, т. II, изд. Сойкина, стр. 50—51.

[12] Иоанн Златоуст, Творения, т. I, стр. 77.