О ЦЕРКВИ ХРИСТОВОЙ
(Божеская и человеческая стороны в земной Церкви)
Настоящий очерк составляет как бы некоторое прибавление к нашей работе о болгарской схизме [1].
В греко-болгарской распре проявилось очень много ненормального, низменно-человеческого элемента и со стороны греков, и со стороны болгар. Сюда примешалось очень много человеческих страстей.
Ненормальное направление церковной жизни в греческом (хотя и называющемся «вселенским») Константинопольском патриархате, выражавшееся в своеобразном эллинском национализме и в смешении эллинизма с Православием, в связи с другими ненормальными условиями жизни Церкви в турецком государстве, вызвало, при начавшемся болгарском национальном возрождении (под влиянием общего в XIX в. национального возрождения угнетенных народностей), болгарский церковный вопрос, приведший к церковной схизме.
Явление это чисто историческое, совершенно не затрогивавшее существенных сторон Православной веры. Это была просто своего рода ссора, или, как принято называть ее, распря между болгарами и греками. Хотя в пылу этой распри со стороны болгар были предпринимаемы попытки унии с Римом и даже с протестантами, были даже высказываемы проекты создания совершенно новой «болгарской» веры, вроде богомильства, но эти попытки и проекты были только частичными движениями, инициатива которых принадлежала преимущественно молодежи, не встретившими сочувствия со стороны болгарской иерархии в ее целом и не имевшими особенно серьезных и прочных в среде болгар последствий. В общем, болгары остались верными Православию.
Даже больше того, чтобы не дать повода основательно обвинить их в схизме, которую провозгласили в отношении их греки, болгары намеренно решительно во всем, даже в мелочах (мелкие особенности богослужения, церковные напевы, одежда духовенства и т. д.), сохранили особенности греческой церковной жизни. В этом отношении у болгар в Церкви нет ничего национального, что встречается, например, у сербов или у русских.
Повторяем, религиозных причин болгарская схизма не имела.
Обвинение в «филетизме», предъявленное болгарам на Константинопольском соборе 1872 г., хотя и имело некоторое основание в крайних проявлениях национализма среди болгар, в пылу распри поставивших болгарскую национальность выше церковного единения и власть турецкого султана в церковных делах выше церковной власти Константинопольского Патриарха, но не надо забывать, что здорового национализма в Церкви Православие вообще не отрицает и что в основе церковной жизни самих греков, в частности, в турецкий период, лежал тоже национализм — в виде эллинизма, ошибочно смешиваемого греками с Православием. Крайности эллинизма, в виде эллинизации болгар, и были причиной взрыва национального чувства болгар в эпоху их национального возрождения. Одна крайность вызвала другую.
Во всяком случае, болгарская схизма, как чисто историческое явление, не имевшее никакого отношения к существу веры, с изменением исторических обстоятельств должна была прекратить свое существование. Это — человеческая ссора между болгарами и греками, в которой с самого начала не принимали никакого участия и которой не сочувствовали славяне (Русская и Сербская Церкви), румыны (автокефальные Молдаво-Валашская, Трансильванская и Буковинская Церкви) и сирийцы (Антиохийского и Иерусалимского Патриархатов), против которой был и один из греческих Патриархов — Иерусалимский Кирилл VII, современник провозгласившего схизму собора 1872 г., пострадавший за ее неодобрение.
Как и всякая ссора между людьми со временем проходит, так и эта церковная распря должна была, наконец, прекратиться, так как давно уже изменились исторические условия и исчезли и человеческие причины, ее вызывавшие.
И она, слава Богу, прекратилась в 1945 г., чем было ознаменовано начало патриаршествования Алексия, Святейшего Патриарха Московского и всея Руси.
Но все же у верующего человека может зародиться вопрос: как возможны подобные явления в Церкви? Как их примирить с идеей святости Церкви?
Предлагаемый очерк и имеет своей задачей ответить, главным образом, на этот вопрос.
Господь наш Иисус Христос, когда жил на земле, звал людей в Царство Свое Царство Божие, Царство Небесное и научил нас молиться Небесному Отцу: «Да приидет Царствие Твое». Царство Божие составляло главный предмет бесед Спасителя. (Ср. Лк. 9, 11; Деян. 1, 3). Царство это — «не от мира сего» (Иоан. 18, 36), Царство не мирское а духовное.
Для достижения этого Царства и спасения людей Господь учредил на земле Церковь Свою.
Таким образом, одной своей стороной Церковь обращена к Богу, к небу, к Небесному Царству, другой, — к людям, к земле. Царство Божие, с которым она непосредственно соприкасается и которое отчасти заключает внутри себя, с ним иногда и отождествляется (см. притчи Спасителя — о семени, о пшенице и плевелах, о зерне горчичном, закваске, о сокровище, скрытом в поле, о драгоценной жемчужине,
о неводе — Мф. гл. 13 и др.) и составляет ее главную и существенную часть. Но она имеет назначение и распространяться на земле и привлекать к себе грешных людей через веру и покаяние.
Она есть учреждение Богочеловеческое, имеющее две стороны: Божескую и человеческую. Божеская сторона в ней непогрешима, неизменяема и вечна; человеческая может быть погрешимой, изменяемой и временной. Но она необходимо присутствует в земной Церкви, ибо Господь «пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мф. 9, 13) и с этой целью, т. е. для спасения грешников, и учредил Свою Церковь на земле.
«Для того и... стоит в мире Церковь святая со всеми ее учреждениями, для того иерархия, богослужение, таинства, обряды, для того посты, чтобы очищать и освящать чад Божиих, ради соединения с Всеблаженным Существом, в Троице славословимым Отцем, Сыном и Духом Святым» [2].
«Можно сказать, что христианство (т. е. земная Церковь) есть больница, наполненная слабыми и немощными людьми, грешниками и святыми. С ними происходит то же, что и с детьми, которые учатся еще ходить около стен и которых нужно водить на помочах, поднимать, носить, поправлять: так христианам подобает друг друга тяготы носить (Галат. 6, 2). Нужно не укорять и не судить слабого христианина, но исправлять его с кротким сердцем и научаться из его примера познанию собственной слабости» [3].
Но все человеческое в Церкви ценно постольку, поскольку освящается и проникается Божественным.
Божеская сторона Церкви («Царство Божие») в своей главной и существенной части чувственно невидима. По Символу Православной веры (Никео-Цареградскому), мы в Церковь должны веровать. «Во едину Святую Соборную и Апостольскую Церковь» (9-й член Символа веры). А то, во что мы веруем, не подлежит нашим внешним чувствам: вера есть «вещей обличение невидимых» (Евр. 11,1).
По своей Божеской стороне Церковь, как и Сам Бог и все Божие, невидима; или, если все это видимо, то только духовно, только для очей веры.
Но это духовное видение, тем не менее, реально, а у людей святых это видение духовного мира может доходить даже до степени физической реальности. Вспомним, для примера, явление Божией Матери преп. Сергию Радонежскому, преп. Серафиму Саровскому и т. д.
Укажем еще несколько примеров.
Про св. Нифонта (IV в.), еп. Констанции, града Кипрского, говорится в его житии, что он имел «просвещенные» «умные очи», что знал тайны человеческих сердец, с ангелами, как с друзьями своими, беседовал [4].
Подобное нечто сообщается и о преп. Иоанникии Великом (VIII—IX вв.) [5].
Некоторые святые удостоивались слышать ангельское пение. Это сообщается, например, о преподобном Григории Декаполите (816 г.) [6].
Неоднократно были небесные видения и слышания и св. Тихону Задонскому.
В будущем веке духовное видение заменит самую веру.
Для людей же недуховных, плотских, здесь, на земле, Бог и все Божие остаются невидимыми и непостижимыми. «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно» (1 Кор. 2,14).
Для этого надобно иметь духовные очи, духовный слух.
Телесное ухо имеют все люди, духовное же приобретает только человек духовный; таковое, например, имел пророк Исаия (8, 5) [7].
Для людей с чистыми духовными очами «весь мир, небо и земля и все, что на них, море и все, что в нем, есть излияние бесконечной благости Божией, Его разума и бесконечной силы и могущества, благости к тварям, коих Он создал для радости и блаженства, в особенности, благости к человеческому роду. Мир есть зерцало благости, разума, премудрости и силы Божией [8].
Бывает особый безмолвный язык природы, ощутимый только для верующих сердец, хотя иногда и грозно выражаемый, — как, например, затмение солнца и землетрясение во время распятия Спасителя. «Солнце, яко видя Тя распинаема, зайде: како бо сияло бы, укоризну видя Зиждителя своего? Яко и тварь преклоняема распинателям вопияше молчащи: яко Ты Бог еси всех, аще и плотию страстен» (Триодь Постная. Из канона Пятка 5-й седмицы).
Не только через внешний мир, но и внутри себя непосредственно человек с чистыми духовными очами может видеть Господа.
«Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят» (Мф. 5, 8).
Есть, по выражению Апостола, «дух откровения», который дается не одним пророкам и Апостолам. Есть «просвещенные очеса сердца», которыми внутренний человек, в состоянии своего здравия и совершенства, смотрит в невидимое царство благодати, подобно как внешний человек, телесными очами, — в видимое царство природы.
Этого Боговидения Господь не лишает никого из верующих, если только они сами намеренно себя от этого не отстраняют.
С особенной же полнотой открывается Христос для очистивших свой ум и сердце в св. Евангелии.
«Евангелие — священная и всесвятая книга! Как в чистых водах отпечатывается солнце, так в Евангелии изображен Христос. Желающий узреть Христа да очистит ум и сердце покаянием! Он узрит в Евангелии Христа, истинного Бога, Спасителя падших человеков; узрит в Евангелии, какие свойства должен иметь ученик Иисуса, призванный научиться кротости и смирению У Самого Господа. В этих Богоподражательных добродетелях он найдет блаженный покой душе своей» [9].
Особенно, конечно, духовные очи и духовный слух необходимы для постижения высших тайн Божиих, открываемых особым избранникам.
«Не всех слуг Своих и учеников Господь вводил с Собою в откровение сокровенных и высших тайн Своих, но только таких некиих, коим дано ухо для слышания, коих око открыто для видения и язык новый ясен. Таких взяв и отлучив от прочих, кои тоже ученики Его суть, восходит на Фаворскую гору созерцания и преображается пред ними: не тайно открывая им потребное о Царствии Небесном, но явно показуя славу и светлость Божества» [10].
Для этого нужна особая подготовка.
Св. Апостол молился о своих учениках: чтобы Бог Господа нашего Иисуса Христа, Отец славы, дал им Духа премудрости и откровения к познанию Его и просветил очи сердца их, дабы они познали, в чем состоит надежда призвания Его, и какое богатство славного наследия Его для святых (Ефес. 1, 17—18).
А о себе он писал: «Мне чрез откровение возвещена тайна..., которая не была возвещена прежним поколениям сынов человеческих, как ныне открыта святым Апостолам Его и пророкам Духом Святым» (Ефес. 3, 3, 5).
«Отсюда видим, что к познанию Божию нужно откровение; слово Божие проповедует Бога, но Бога без Бога познати не можем. Слеп и темен разум наш есть: требует просвещения от Самого Того, Который из тьмы производит свет. Надобно убо светильнику Божия слова внимати, но просвещения от Самого Бога просить; надобно тьме вышеестественным светом прогнатися. Святое Писание есть светильник нам, но потребно внутреннему оку открытися, дабы возмогло оно видеть светильник сияющ. Света бо слепый не видит: надобно открытые очи иметь. Откуду пророк молится: открый очи моя, и уразумею чудеса от закона Твоего (Пс. 118, 18)» [11].
Но, конечно, в полной мере это относится только к святым. Слово Божие понятнее для этих избранников Божиих, чем для обыкновенных людей.
Все писания свв. отцов нам необходимы для правильного понимания Слова Божия. Слово Божие у них становится более понятным, даже и для обыкновенного человека. Без них он может понимать его и неправильно или даже совсем не понимать. Ибо он может совсем не иметь духовного слуха и духовных очей.
«Кто имеет уши слышать, да слышит!» — говорит Спаситель. — «И приступивши ученики сказали Ему: для чего притчами говоришь им? Он сказал им в ответ: для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано; ибо кто имеет, тому дано будет и приумножится; а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет; потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют; и сбывается над ними пророчество Исаии, которое говорит: слухом услышите, и не уразумеете; и глазами смотреть будете, и не увидите; ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули, да не увидят глазами и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и да не обратятся, чтобы Я исцелил их (Исаия, 6, 9—10). Ваши же блаженны очи, что видят, и уши ваши, что слышат; ибо истинно говорю вам, что многие пророки и праведники желали видеть, что вы видите, и не видели, и слышать, что вы слышите, и не слышали» (Мф. 13, 9—17).
«Господи!» — молился св. Тихон Задонский, — даждь ми уши слышати Тя. Даждь ми очи видети Тя. Даждь ми вкус вкусити Тя. Даждь ми ухание благоухати Тя» [12].
Спаситель, как Христос — Богочеловек, когда Он жил на земле, был видим и учение Его было понятно только для очей веры, только для избранных, в частности, свв. Апостолов. Неверующие считали Его простым человеком, «сыном плотника» (Мф. 13, 55) и отвергали Его учение.
То же самое было и в последующее время. Много было и есть неверующих, потому что у них не было и нет духовных очей. Но Господь просвещает наши духовные очи и духовный слух через страдания (крест, соединенный с крестом Христовым, и соединенные с ним смирение и покаяние человека).
Духовные очи открывают человеку духовный мир — Бога и все Божие, в том числе и невидимую внешне, Божию сторону Церкви Христовой.
Но все это постигается, главным образом, интуитивно, а не через научное исследование.
Для научного исследования доступна только человеческая сторона Церкви. В ней тоже есть, конечно, положительные стороны, необходимо связанные с благодатной, невидимой стороной ее. Но есть и отрицательные.
Отсюда становится понятным и другое возможное недоумение: почему исторических исследованиях мы часто имеем дело с отрицательными явлениями церковной жизни. Таков уже человек по своей натуре. Отрицательные явления в его жизни преобладают. Они проникают и в церковную жизнь. Они отражаются и в исторических памятниках и архивных данных. К их разряду относятся разные аномалии в нравственной жизни — личной и общественной. Сюда же относятся и разные уклонения человеческой мысли в постижении истин веры, разные ереси и расколы.
И нельзя винить историков, что они часто изображали историческую церковную жизнь с отрицательной стороны. Они следовали свидетельству памятников. А там они находили мало данных для положительной стороны. Подвиги святых людей, их духовные, святые переживания, их молитвы в своей большей части остались ведомы только Всеведущему Господу. Только малая частица этого отразилась в их «житиях».
Но для верующего взора (т. е. духовных очей) и в жизни, и в истории открывается больше, чем во внешних, фактических данных. Он усматривает в общем ходе событий постепенную подготовку и созидание Царства Божия на земле. Для этого взора и чисто человеческая сторона в жизни и в истории Церкви имеет свое значение.
Если положительная, точнее — благодатная (Божия) сторона церковной жизни, по большей части, незрима для обыкновенного человека, в том числе, и для историка, то для верующего взора она есть, она сияет и в жизни, и в истории. Она выражается до некоторой степени и внешне, особенно — в Слове Божием и творениях святоотеческих, а также — в православной церковности — в богослужении, таинствах, молитвах, в дивных песнопениях Церкви. Она проникает и внешнюю жизнь верующих людей, а особенно — святых. И особенно она проявляется в храме Божием — в общих молитвах и духовных переживаниях Церкви. Ео внешнем виде молящихся в храме она становится как будто даже видимой. Но главным образом все это содержание духовной жизни переживается внутри человека и воспринимается через духовные очи и слух. Христианское доброе дело только в незначительном части выражается во вне, а совершается большею частью незримо, тайно (согласно наставлению Спасителя и Его истинных последователей), как и вся вообще духовная жизнь человека сокрыта со Христом в Боге (Колос. 3, 3).
Царство Божие, наряду с противоположными явлениями жизни, конечно, зреет, развивается, как та евангельская закваска, которую жена положила в тесто, пока оно не вскисло все. Только этот процесс легче почувствовать, чем исследовать. Завершение его и расцвет в будущем веке, в будущих условиях жизни, когда будет «новое небо» и «новая земля». В предчувствии этого христиане научены Св. Апостолом Иоанном Богословом молиться: «Ей, гряди? Господи Иисусе».
Из сказанного мы делаем следующие выводы:
1) Церковь Христова имеет две стороны: Божескую и человеческую.
2) Божеская сторона внешне невидима и воспринимается духовными очами и духовным слухом.
3) Она очень мало подлежит рациональному (научному) исследованию.
4) Не надо смущаться, если в земной Церкви, в чисто человеческой ее стороне, существуют и иногда очень ощутительно дают себя знать отрицательные явления. Это неизбежно (хотя и не оправдывает лично допускающих нехорошие дела — ср. Мф. 18, 7).
5) Отрицательные явления церковной жизни часто составляют содержание исторических памятников.
6) Вполне понятно, что эти чисто человеческие явления останавливают на себе тоже преимущественное внимание исследователей.
Проф.-прот. В. Верюжский
[1] Краткое извлечение из нее см. в «Ж. М. П.» 1948 г., №№ 7, 11, 12.
[2] О. Иоанн Кронштадтский, Моя Жизнь во Христе. Извлечения из дневника, изд. Р. Лукшевица. СПБ, 1911, стр. 308—309.
[3] И. Арндт, Об истинном христианстве, изд. Сойкина, стр. 197.
[4] Четьи-Минеи св. Димитрия Ростовского, 23 декабря.
[5] См. его житие по Синод. изд. (по св. Димитрию Ростовскому) Четьи-Минеи, 4 ноября.
[6] См. его житие по Синод. изд. (по св. Димитрию Ростовскому) Четьи-Минеи, ноябрь.
[7] Св. Андрей Кесарийский, Толкование на Апокалипсис, в переводе иеромонаха Антония. М., 1893, стр. 17.
[8] О. Иоанн Кронштадтский, Моя Жизнь во Христе, т. II, изд. 5-е, М., 1899 г., стр. 70.
[9] Епископ Игнатий Брянчанинов, соч., т. I, изд. 3-е, СПБ., 1905, стр. 410.
[10] Преп. Никита Стифат, «Добротолюбие», т. V, стр. 170.
[11] Св. Тихон Задонский. Творения, М., 1889 г., т. V, стр. 53.
[12] «Воздыхания грешныя души к Иисусу Сыну Божию».
