ПАМЯТИ ГРИГОРИЯ ФЕДОРОВИЧА ЛЬВОВСКОГО

В 1949 г. исполняется 55 лет со дня смерти знаменитого композитора Г. Ф. Львовского, имя которого хорошо известно во всех концах Русской Православной Церкви. В рядах современных ему русских духовных композиторов: Е. С. Азеева, А. А. Архангельского, М. Балакирева, Н. А. Римского-Корсакова, П. И. Чайковского, Д. Н. Соловьева и др., и ближайших предшественников: А. Ф. Львова, прот. П. Турчанинова, Д. С. Бортнянского, Давыдова, Г. Ф. Львовский занимает одно из почетных мест.

Он обогатил Русскую Церковь своими вдохновенными музыкальными церковными произведениями, написал ряд ценных статей о церковном пении, научил руководимые им хоры быть тонкими и внимательными исполнителями церковных песнопений. Его труды в области церковного пения не утратили своего значения до настоящего времени. Теперь, когда приближается 55-я годовщина смерти Г. Ф. Львовского, уместно вспомнить его жизнь и труды на пользу Святой Православной Церкви и помянуть его добрым словом.

Г. Ф. Львовский родился 25 января 1830 г. в селении Ленкоуцы (Мерешевка) в Бессарабии. Отец его был мелкий помещик, украинец, мать — молдаванка. В детстве Григорий Федорович получил религиозное воспитание. Родители его, желая видеть своего сына на службе Церкви, отдали его в Кишиневское духовное училище, а затем — в Кишиневскую семинарию. В семинарии — у Львовского открылись крупные музыкальные дарования: он хорошо пел, лучше всех управлял семинарским хором и отлично играл на скрипке.

По окончании семинарии, Г. Ф. Львовский, как один из лучших учеников, мог быть направлен в Духовную академию, но Преосвященный Антоний, епископ Кишиневский, убедил его отправиться в Петербург, для поступления в певческую капеллу. В то время Петербургская певческая капелла была единственным музыкальным учебным заведением по церковному пению. Преосвященный Антоний обещал принять Львовского, по окончании им образования, регентом Кишиневского архиерейского хора. Свою доброту к Львовскому Преосвященный Антоний простер до того, что написал о нем рекомендательное письмо Петербургскому Митрополиту Никанору.

Митрополит Никанор внимательно отнесся к талантливому юноше — Львовскому, предоставив ему келлию в Лавре и полное содержание на все время его обучения. Жизнь в стенах Лавры еще более укрепила в Львовском религиозное настроение. Он с восторгом выстаивал часами богослужения в величественном лаврском соборе, свел знакомство и дружбу со студентами Духовной Академии. Протоиерей Иоанн Кронштадтский (Сергиев) — тогда студент Академии — часто посещал Львовского в его келлии, слушал его игру на скрипке, участвовал в пении под его руководством, вел беседы на религиозно-философские темы. В эти годы Г. Ф. Львовский сложился таким, каким остался на всю жизнь: глубокорелигиозным, строго нравственным, трудолюбивым, трудоспособным, всецело преданным делу церковного пения, скромным, правдивым, честным и при всем этом — высокогуманным человеком.

Окончив блестяще курс обучения в капелле, Г. Ф. Львовский возвратился в Кишинев и пробыл в Кишиневе три года регентом архиерейского хора.

В 1853 г. Петербургский Митрополит Никанор вызвал Г. Ф. Львовского на должность регента Митрополичьего хора. Г. Ф. Львовский с радостью принял это высокое предложение.

В 1858 г. Львовский был приглашен капеллой на должность учителя хора певчих Исаакиевского собора. По совместительству долгие годы Львовский был учителем пения в хорах Преображенского и Семеновского полков, учителем пения в Смольном институте и Исидоровском епархиальном женском училище. Когда в 1853 г. Г. Ф. Львовский стал регентом Митрополичьего хора, а через 5 лет — и учителем пения другого большого хора в Исаакиевском соборе, на него легло много забот и важных ответственных обязанностей. Прежде всего, ему было надобно привести в порядок Митрополичий хор, состав которого не отличался совершенством, кажется, вследствие малой обеспеченности певцов. Эта часть дела была выполнена Г. Ф. Львовским блестяще: он изменил состав певчих, совершил поездку по южным епархиям России и, с целью привлечения хороших голосов, выхлопотал для певцов более обеспеченное вознаграждение и квартиры в лаврских домах и привел Митрополичий хор в образцовое состояние. О Г. Ф. Львовском, как регенте сохранился ряд почетных печатных отзывов...

Одновременно с этим, Львовский много работал над выбором тех песнопений, какие должны были исполняться Митрополичьим хором за богослужениями.

Исполнение этой части работы было бы непосильно Львовскому, если бы сам он не был поистине вдохновенным композитором. Всякому понятно, что упразднить какое-либо явление действительной жизни, особенно в области церковного пения, совершенно невозможно без предварительного замещения его новым, более совершенным. Львовский постепенно начал вводить в состав богослужений свои сочинения, которые, по сравнению с кудреватыми и бессмысленными композициями, господствующими на клиросе, отличались несомненной художественной простотой и изяществом в строгом церковном стиле.

Митрополит Никанор и его преемнике 1856 по 1860 г. Митрополит Григорий I ценили и уважали дарования и усердие Г. Ф. Львовского и не отказывали ему ни в чем, когда речь шла об улучшении хора или расходах на его содержание.

Положение резко изменилось, когда на Петербургскую кафедру в 1860 г. взошел Митрополит Исидор. Митрополит Исидор не интересовался пением, не обращал никакого внимания на качество хора, отказывал в отпуске средств на улучшение хора, равнодушно относился к духовно-музыкальным произведениям своего знаменитого регента и даже не всегда позволял Г. Ф. Львовскому петь его произведения в Лавре. Такое положение, очень удручающее Г. Ф. Львовского, продолжалось 30 лет, до смерти Митрополита Исидора.

К нравственным страданиям Львовского присоединились физические. Простудившись в 1863 г. на освящении церкви, Г. Ф. Львовский захворал в тяжелой форме ревматизмом, мучавшим его всю жизнь. Концы пальцев на руках были скрючены, он лишился возможности играть на скрипке и с большим трудом играл на рояле. Возможно, что постоянные страдания наложили отпечаток на творчество Г. Ф. Львовского. Почти все его произведения проникнуты печальным характером.

В сентябре 1893 г. скончался Митрополит Исидор. Новый Митрополит Палладий оказался любителем музыки Сарти и Галуппи, даже Моцарта и прочих мастеров по фабрикации нашего православного пения, и потребовал от Г. Ф. Львовского «возвращения к старому стилю пения».

«Мне приходится, — писал Львовский своему другу, — с сердечной скорбью и слезами на глазах служить не делу, а лицам, и не так, как бы желалось, а как велят. Нахожусь между молотом и наковальней и не знаю, что будет дальше, но теперь мне очень жутко» (письмо А. Н. Карасеву от 16/XII—1892 г.).

Дальше произошло то, чего никак не ожидал Г. Ф. Львовский. Митрополит Палладий, не предупредив его, выписал своего рязанского регента И. Я. Тернова и назначил его регентом Митрополичьего хора. Тернов, к чести его, согласился быть лишь помощником Г. Ф. Львовского с тем, чтобы ознакомить Львовского с музыкальными вкусами Митрополита Палладия. Такое положение долго не могло продолжаться. В мае 1894 года Г. Ф. Львовский, согласно прошению, был уволен от управления обоими хорами: Митрополичьим и Исаакиевским на небольшую пенсию.

Весной 1894 г. Львовский с семьей выехал на лето в Ленкоуцы, мечтая работать на свободе. Там он написал «Херувимскую» № 42 и последнее свое произведение «Да молчит всякая плоть человеча» (переложение Знаменного роспева). Это песнопение Знаменного роспева десятки раз перекладывалось разными авторами; а сам Львовский дважды использовал его мелодию в причастном: «Блажени, яже избрал». В своей регентской практике, за богослужениями в Великую Субботу, Г. Ф. Львовский всегда пользовался прекрасным переложением прот. П. Турчанинова на эту же мелодию, внося лишь незначительные изменения в те места, в сторону сохранения мелодии, где прот. П. Турчанинов допускал отклонения. Казалось, что все возможные виды переложения этой мелодии исчерпаны и тем поразительнее, что Г. Ф. Львовский нашел новые сочетания звуков, новые ходы, поражающие мощью творчества и красотой. Особенно хороша, по сравнению с переложением прот. Турчанинова, — гармонизация слов: «и да стоит», «со всяким началом...» «земное в себе да помышляет», «Царь бо царствующих...» «и датися в снедь верным...». Это произведение свидетельствует о сильном религиозном вдохновении великого музыканта.

Летом 1894 г. Г. Ф. Львовский простудился и не мог уже оправиться от болезни. В 3 часа дня 5 октября 1894 г. он скончался. Он умирал в полном сознании: благословил своих детей, взял в руки зажженную свечу, осенил себя полным крестным знамением, потом сказал: «Господи, в руце Твои предаю дух мой» и заснул на веки. Гроб с телом Г. Ф. Львовского был привезен в Петербург 11 октября. 12 октября состоялось отпевание Г. Ф. Львовского. Похоронен он на Тихвинском кладбище Александро-Невской Лавры в конце 3-й дорожки от входа, у самой ограды.

Жизнь Г. Ф. Львовского является поучительным примером жизни церковного деятеля, верного Церкви до смерти. Будучи глубоко религиозным человеком и смотря на свою клиросную работу, как на дело служения Богу, Г. Ф. Львовский всего себя отдал делу церковного пения и принятому им новому направлению в церковной музыке, не ища себе от этой работы ни почестей, ни выгод, ни наград. Не ради заработка Г. Ф. Львовский заполнял свой день уроками и занятиями, помимо Митрополичьего хора, еще в Исаакиевском соборе, в хорах Преображенского и Семеновского полков, в Исидоровском женском училище, в Смольном институте. В Г. Ф. Львовском горело неугасимое стремление сделать свою деятельность практически полезной. Весь смысл своей жизни он видел в осуществлении своих идей о церковном пении и пылал желанием возможно скорее расширить круг деятелей — сторонников нового направления в церковном пении. «Борьба за идею всегда была и будет, — писал Львовский, — делом честных тружеников, которых и судьба не балует, и бабушка не ворожит. Нужно терпеть, итти твердой стопой по пути, который мы сами себе избрали» (письмо А Н Карасеву от 25/XI—1891 г.).

Отвечая тому же лицу на сетования о трудности работы при Митрополите Исидоре, смутно понимающем деятельность Г. Ф. Львовского, последний писал: «Обращайтесь чаще к рассудку, думайте, что вы служите делу, которому преданы всей душой, а не тем или иным лицам, смутно понимающим наше дело. Утешайтесь мыслью, что мы прейдем, а дела наши останутся и будут свидетельствовать, что мы были не ленивые рабы» (16/XI — 1891 г.).

Львовский по своему положению и деятельности был далек от политики, но вся его деятельность в области русского церковного пения служила интересам русского народа. Чрезвычайно характерно, что даже в такой области, как церковное пение, Львовский ощутил недостатки общественного строя тогдашней царской России. Ему было трудно осуществлять свои идеи, потому что в глазах общества он занимал низкое положение церковного регента. «Регент, что повар» — с горькой усмешкой говорил Львовский, — им обоим господа заказывают блюда, и их обоих не пускают к господскому столу». «Для успеха, — с горечью говорил Г. Ф. Львовский, — надо иметь гибкую спину и лисий хвост», а таких качеств у Г. Ф. Львовского не было. «Если когда-нибудь будет обсуждаться вопрос, — писал Львовский, — в какой стране труднее пробить себе дорогу гению, таланту, в какой стране труднее жить, работать, развиваться гению и проявить себя во всем блеске своих дарований, то родной России будет отведено если не первое, то уж, наверное, далеко не последнее место» (письмо А. Н. Карасеву 6/VI—1891 года).

Г. Ф. Львовский не был похож на типичного в его время регента — профессионала, он не замыкался в узкие рамки профессиональной деятельности. Он от природы богато одаренный, был разносторонним и широко мыслящим деятелем церковного пения. Г. Ф. Львовский боролся за новое направление в церковной жизни. Он боролся против низкопоклонства перед Западом, «против возвращения к временам Сарти, Галуппи и прочих мастеров по фабрикации нашего православного пения на заграничный лад».

Он боролся против употребления на клиросах безграмотных, бездарных музыкальных произведений, «жалких лачужек, возводимых без всяких правил архитектурного художества» (письмо Г. Ф. Львовского от 26/III—1893 г.). Он трудился над «возведением стройного музыкального здания на основе древнерусских церковных напевов». Необходимо отметить полную глубоких мыслей докладную записку Г. Ф. Львовского, поданную им в Св. Синод, в которой он отчетливо провел мысль, что вне отношения к церковным напевам, от глубочайшей древности сохраненным в Церкви церковным преданием, нет и не может быть успеха певческого дела в серьезном и строгом смысле этого слова. «Изучая более 30-ти лет церковное пение, — писал Г. Ф. Львовский в докладной записке Св. Синоду, — я пришел к тому заключению, что гласовые и. другие древние церковные мелодии должны при гармоническом сочетании оставаться неприкосновенными, как текст Св. Писания. Часто и подолгу вдумываясь в характер наших древних песнопении, я стал гармонизировать церковные мелодии, придерживаясь строгого стиля, оставляя мелодию в первом голосе и заботясь о том, чтобы при гармонизации она была явственна и свободна от параллелизма и не нужных модуляций, изменяющих характер мелодий и загромождающих ее разными аккордами до неузнаваемости.

Таким богатством древне-церковных мелодий, как наша Православная Церковь, ни одна инославная церковь не обладает. «Жатвы много, деятелей же мало». Дай Бог, чтобы духовные композиторы, вместо измышления собственных творений, чуждых по духу и характеру Православной Церкви, обратили свое внимание на наши древние церковные песнопения и потрудились над развитием истинного церковного пения для прославления имени Божия и во благо Православной Церкви».

Такое благоговейное отношение Львовского к древним мелодиям было новым для того времени. Даже такие непререкаемые авторитеты, как прот. П. Турчанинов и А. Ф. Львов и те допускали более или менее свободное отношение к древней мелодии. Они иногда отступали от древних мелодий, — изменяли их, где это находили нужным.

Указанный Г. Ф. Львовским способ гармонизации древних роспевов также был нов. Прот. П. Турчанинов во всех своих переложениях и А. Ф. Львов — во многих — держались более простого способа гармонизации, именно: мелодия во втором голосе, первый голос следует параллельно второму в терцию, бас — аккомпанирует по главным ступеням, тенор заполняет пустые места аккордов. Сердцем русского человека, глубиной музыкального таланта Григорий Федорович глубоко оценил силу и красоту древних русских церковных мелодий, но было бы ошибочно думать, что Г. Ф. ограничивал круг русской церковной музыки только русскими древними роспевами. Он неодобрительно высказывался о взгляде композитора Д. Н. Соловьева — автора многих произведений в Церковно-Певческом Сборнике, в 5-ти томах, изд. Св. Синода, — признававшего только Знаменный роспев настоящим церковным, а все прочее — гнилью.

Г. Ф. Львовский придавал большое значение национальным роспевам других Православных Церквей: Греческой, Болгарской, Сербской, широко пользовался роспевами этих Церквей и был глубоко убежден, что наши церковные песнопения имеют в своем основании не общемузыкальные гаммы (мажорные и минорные), а древне-греческие лады или тональности, т. е. одну общую основу всех роспевов Православных Восточных Церквей.

В своих теоретических статьях, докладных записках Г. Ф. Львовский дал ряд ценных указаний о цели и задачах церковных хоров. «Хоровое пение, — писал Г. Ф. Львовский, — в ваше время бывает не всегда разумно и часто без должного благоговения к святости храма. Вместо требуемого и ожидаемого от него поддержания молитвенного духа оно или раздражает небрежным исполнением и отрывает от молитвы, или, преследуя артистические с светским оттенком цели, ласкательно действуя на ухо, эксплоатирует в свою пользу внимание молящихся. Религиозное чувство чутко и оскорбляется не только небрежностью поющих, но и тогда, когда, по мнению многих, песнопение исполнено блистательно и с эффектом».

Г. Ф. Львовский боролся с недооценкой простого пения. «Часто приходится слышать в храмах при богослужении прекрасные хоры. Когда же дело доходит до простого гласового пения, — эти же хоры делаются неузнаваемыми: поют без выговора слов, небрежно, забывая, что в том достоинство хора, когда он, от начала до конца службы поет одинаково стройно и одинаково благоговейно».

«Задача церковных певцов, — писал Г. Ф. Львовский, — заключается в том, чтобы при исполнении всякого песнопения, обращать внимание не на одну только звуковую сторону, но преимущественно на смысл и дух песнопений, быть в настоящей и неразрывной связи с священнослужителями, ответствуя разумно и с благоговением на всякий возглас их, помня всегда слова псалмопевца: «пойте разумно» (Пс. 46, 8).

Г. Ф. Львовский полагал, что самой радикальной мерой улучшения церковного пения в храмах должна быть реформа обучения церковному пению в духовно-учебных заведениях.

По предложению Митрополита Исидора, Г. Ф. Львовский составил докладную записку в Св. Синод об улучшении преподавания церковного пения в духовно-учебных заведениях, в которой писал: «В духовноучебных заведениях, где с начала до конца преследуется единственная цель: приготовить священнослужителей, — мы вправе надеяться, что предметам, составляющим насущную необходимость для церковного богослужения: церковному пению, церковно-славянскому языку, практическому изучению Типикона будет отведено подобающее место и что на учителей церковного пения будет обращено большее внимание.

Преподавание церковного пения нередко ведется без должной системы, предоставляется на произвол учителей, не всегда имеющих о церковном пении надлежащие сведения. Некоторые из таких учителей, будучи недостаточно знакомы с древними напевами, отстраняют обиходы древних церковных песнопений, слегка знакомят своих учеников с нотной системой и, научив их кой-какому хоровому пению, лишают их удовлетворения самой насущной потребности: знания древних гласовых мелодических песнопений, имеющих прямое отношение к богослужению Православной Церкви».

«Учителей церковного пения надо обязать, чтобы исполнение учениками помещенных в учебнике гласовых песнопений было непременно в унисон, т. е. в один голос, не допуская никаких добавочных гармонических нот. Весьма важно и необходимо, чтобы ученики твердо запомнили и усвоили себе гласовые мелодии, на которых по преимуществу основано все простое пение нашей Православной Церкви» (2/XII 1891г., Проект учебника Нотного Церковного пения).

Представленная докладная записка была одобрена, и Св. Синод поручил Г. Ф. Львовскому выработать программу обучения церковному пению в духовно-учебных заведениях, которая была принята и осуществлена, за исключением пожелания Г. Ф. Львовского об открытии в Духовной Академии кафедры по истории церковного пения.

После краткого ознакомления с жизнью и теоретическими взглядами Г. Ф. Львовского на церковное пение, следует сделать хотя бы беглый обзор его произведений. Всех печатных произведений Г Ф. Львовского 80. Большинство из них — переложения древних напевов.

В переложениях Г. Ф. Львовский достиг передачи чувств и настроений, связанных с текстом песнопения и выраженных в древней мелодии.

Весьма желательно самое широкое распространение следующих произведений Г. Ф. Львовского:

I. На Всенощной, а) «Приидите, поклонимся» — и «Благослови, душе моя, Господа...» Предначинательный псалом на вечерне имеет стих из Псалма 94 (ст. 6): «Приидите, поклонимся и припадем Ему», повторяющийся, как прокимен трижды с легкими изменениями текста, искусно усиливающими мысль его: «Цареви нашему Богу...» «Припадем Христу (Цареви...)», «Припадем Самому (Христу Цареви...)».

Церковный устав указывает способ исполнения этих стихов: «первый стих — низким гласом, второй стих — мало повыше, третий стих — высшим гласом». Трудно передать словами красоту звуков, но кто знает «Приидите, поклонимся» Львовского, тот должен согласиться, что ни один композитор, кроме Львовского не сумел так вдохновенно передать в музыке и легкое изменение текста и уставное указание о пении стихов.

103-й псалом: «Благослови, душе моя, Господа» по Уставу положен на 8-й глас, спокойно торжественный, главенствующий на службах в Пятидесятницу, в Воздвижение и на Акафист — песнь победную. О пении «Благослови» в Уставе сказано: «петь нескоро, со сладкопением, легко, со гласом соглашающим и прочим братиям».

Разработанная Г. Ф. Львовским мелодия греческого роспева является художественным образцом предписаний Церковного Устава.

Первые две строчки: «Благослови, душе моя, Господа...», представляющие вступление, написаны просто. Третье обращение написано уже иначе: в нем подчеркивается обращение именно к своей душе. Музыка следующего стиха: «Господи, Боже мой, возвеличился еси зело» ярко выражает благоговейный восторг верующего человека пред Творцом вселенной. Весь хор, под водительством баса, мощно поднимающегося по ступеням вверх, следует за ним крещендо, достигая вершины звуков на слове «еси» и затем контрапунктическим движением, с переплетениями задержаний и синкоп почти во всех голосах проходит к концу фразы. Такой прием был новостью и он характерен для музыки Г. Ф. Львовского. У А. Ф. Львова такого приема не было. У А. Ф. Львова: — просто, ясно, красиво, но однообразно. На последнем слоге «зело» Львовский поставил знак — > — очень кстати — и во всех голосах повторил предшествующий аккорд — «фа».

До Львовского на предпоследнем слоге «зело» помещали аккорд 5-й ступени и изменяли мелодию. Г. Ф. Львовский изменения мелодии не допускал, он считал ее святыней, как текст Св. Писания.

Гармонация стихов: «На горах станут воды», «Посреде гор пройдут воды» — характерны для Львовского. У А. Ф. Львова на этих стихах басу отведено однообразное движение: октава, квинта, кварта; у Львовского баз не аккомпанирует, а поет, и басовая мелодия не уступает основной мелодии. Вследствие такого приема альт и тенор не замыкаются на протяжении 2—3 нот, а выходят на простор, повинуясь творческому вдохновению композитора и его обширному музыкальному таланту и знаниям.

В гармонизации, как и в мелодии, одна—две ноты имеют большое значение и талант чувствуется не только в общем замысле произведения в целом, но и в мелочах. Так: в слове «станут» Львовский применяет своеобразную каденцию, останавливающую внимание, и аккорд на «станут»: рисует картину остановившихся вод в горных озерах. На словах «пройдут» у альта ноты: «соль, фа, ми, ми». Эти проходящие ноты дают представление бегущей воды с гор, у альта же на слово «станут»: альт поет: «соль, ми, ми», утверждая звуками «ми» стояние вод. Так тонко чувствовал Львовский и умел передавать все оттенки мысли в звуках.

Припевы к псалму: «Благословен еси, Господи», «Дивна дела Твоя, Господи», «Слава Ти, Господи, сотворившему вся» написаны в широком свободном движении голосов, и выразительно передают молитвенное изумление восторга и благодарность Господу — Творцу и Промыслителю. Несмотря на одинаковую мелодию, гармонизация припевов Львовского — неодинакова. Г. Ф. Львовский мечтал о времени, когда стоящий в храме народ будет петь эти припевы вместе с хором. В хорах духовно-учебных заведений это пожелание Г. Ф. Львовского можно было осуществить.

б) «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых». Кафизма 1, Пс. 1. Музыка этого псалма является оригинальным произведением Г. Ф. Львовского. Простая и серьезная музыка Львовского поразительно сливается с простыми и важными мыслями псалма.

Музыка первых трех стихов просто и спокойно повествует о блаженстве мужа, «иже не иде на совет нечестивых, и на пути грешных не ста, и на седалищи губителей не седе». Слова: «не иде» подчеркнуты, еще выразительнее подчеркнуто: «не седе». Затем характер мелодии меняется, делается светлей, энергичней, композитор двумя аккордами на одной ноте, на словах «и нощь», — таким же приемом, как и в «Благослови», — утверждает верность праведника Закону Божьему «день и нощь». Далее псалмопевец сравнивает жизнь праведного человека с «древом, насажденным при исходищах вод». Альтовая партия своими нотами рисует картину качающихся ветвей деревьев на берегу реки. Альт и бас на фоне других голосов выразительно повествуют: «и лист его не отпадет, и вся, елика аще творит, успеет». Все голоса сходятся на мысли псалмопевца, что праведник «успеет»: общее фермато, у дисканта, альта, баса — одна нота «фа», но у тенора — «ля». Этим художественным приемом композитор показал, что мысль не кончилась. Действительно, бас с альтом мощными звуками, на фоне «ре» в октаву у дисканта и тенора, вещают, что участь нечестивых совсем другая, чем праведных: «не тако, нечестивии, не тако, но яко прах, его же возметает ветр». Низкие волнообразные ноты у басов, сопровождающие мелодию альтов, отчетливое произношение всеми голосами короткого слова: «ветр», следующее затем фермато на четвертной паузе — вызывают представление о вихре ветра, снесшем все результаты деятельности нечестивых. Печальными аккордами в пиано передает далее Г. Ф. Львовский, что «не воскреснут нечестивии на суд» «ниже грешницы в совет праведных». В словах «на суд» Г. Ф. Львовский применяет одну из своих излюбленных каденций...

Заключительные слова: «Яко весть Господь путь праведных, и путь нечестивых погибнет» изложены половинными нотами, что производит впечатление неотразимой категоричности. Замедленный темп задерживает внимание на выводах псалма. Частые переходы из аккорда в аккорд как бы говорят об общем смятении, вызванном определением участи праведников и грешников. Наконец, все голоса сходятся на одной ноте в последнем слоге. Это означает полное признание всех голосов справедливости Божественного определения участи праведника и грешника Фермато — два удара. Произведение Г. Ф. Львовского «Блажен муж» показывает, как глубоко и тонко понимал композитор текст псалма и как умел передать это понимание в тончайших оттенках музыки. Притом, музыка Львовского — строго церковна и тесно связана с простыми и гласовыми напевами богослужения.

II. На Литургии из произведений Г. Ф. Львовского выделяются: а) Трисвятое — (изящная музыкальная миниатюра), б) «Херувимская песнь» греческого роспева, в) «Милость мира» на Литургии св. Иоанна Златоустого и г) причастные стихи.

б) «Херувимская песнь» греческого роспева была напечатана впервые в конце 80-х годов и приобрела скоро большую известность. Красота и оригинальность этого произведения останавливают общее внимание и до настоящего времени. Греческий роспев виден здесь в том, что басу отведены длительные основные ноты: «ми—соль», «ми—ре». На основном тоне баса Г. Ф. Львовский сплел музыкальный ажурный узор, пленительный по своей красоте и открывающий все новые рисунки. Все в этом произведении оригинально, вдохновенно и церковно. «Херувимская песнь» звучит как песнь Небожителей. Басы в пианиссимо начинают мелодию «Херувимской». Во втором такте вступают дискант и альт. Альт ведет мелодию с басом. В третьем такте тенор повторяет мелодию альта, что создает новые красоты. Первая часть «Херувимской» искусно связана со второй — нотами тенора: «ре, ми, ре, до». Все произведение написано в контрапункте.

в) «Милость мира» на Литургии св. Иоанна Златоуста — простое, красивое, художественное и осмысленно связанное с литургическим каноном произведение, «Тебе поем», начинающееся на мужских голосах, проникнуто глубоким молитвенным настроением; это в подлинном смысле религиозно-вдохновенное произведение. Оно неизменно производит сильное молитвенное впечатление на души молящихся.

г) Из дневных причастных обращает внимание причастен в понедельник. «Творяй ангелы своя духи». Легкая, воздушная, прозрачная гармонизация этого стиха при пении вполголоса и легато звучит как отголосок небесной песни св. Ангелов.

Самым выдающимся причастным является: «Блаженни, яже избрал» (переложение Знаменного роспева), написанное в 1881 г. Музыка оригинальная, вдохновенная, проникнутая глубокими строго церковными настроениями. Торжественные печальные аккорды. Скорбная мелодия у баса, вдохновенная — у тенора, выпевающего благоговейно священное слово «Господи», у дисканта, заканчивающего мелодию на фоне уже остановившихся аккордов после слов: «и память их в род и род. Поразительна в этом произведении тесная гармония между музыкой и текстом. Музыка служит только средством для выражения мыслей о блаженстве умерших о Господе, о скорбном пути к блаженству, музыка передает и грусть разлуки с дорогими усопшими и радость, что он идет к Господу.

III. На двунадесятые праздники: а) «Господи, помилуй» на Воздвижение Креста Господня. Это произведение принесло. Г. Ф. Львовскому большую славу. Оно исполняется обычно всеми большими хорами на чин Воздвижения Креста. Исполнение этого произведения и Московским Синодальным хором на заграничных концертах и А. А. Архангельским на его духовных концертах в России всегда вызывало общее восхищение. Лучшего «Господи, помилуй» после Г. Ф. Львовского не написано.

б) Задостойник на Сретение Господне — очень любим певцами. Задостойник написан в строгом церковном стиле. Выразительна гармонизация отдельных слов: «Дево» и «и спаси».

в) Песнопения на Успение Пресвятыя Богородицы: «Преукрашенная Божественною Славою...», «Избранней от всех родов...», «Апостоли от конец...», «На бессмертное Твое Успение...», «В молитвах неусыпающую Богородицу...». Эти произведения написаны Г. Ф. Львовским в юношеские годы в стиле прот. П. Турчанинова по следующему поводу. Митрополит Григорий I ввел в Крестовой церкви еженедельное служение акафиста Успению Божией Матери по напевам Киево-Печерской Лавры. На эти акафисты стекалось множество молящихся. На Львовского выпала задача переложить Киевские лаврские песнопения для Митрополичьего хора. Не изменяя ни в чем мелодий Киево-Печерской Лавры, Г. Ф. Львовский, со свойственным ему талантом, классически положил эти мелодии на четырехголосный смешанный хор.

г) Стихира на Рождество Христово: «Слава в вышних Богу», «ля мажор». Это произведение Львовского — самое лучшее, самое вдохновенное и богатое по музыкальной разработке. Написано оно в контрапунктическом стиле. Основная мелодия у дисканта, но и партии других голосов представляют замечательные мелодии. Поразительны ходы у альта в заключительных словах: «Слава в вышних Богу»; выразительна вся мелодия тенора. Басовая партия проникнута спокойным величием и торжественностью, — вдохновенна мелодия баса на слове «Младенца». Все произведение носит на себе печать глубокого религиозного понимания, стихиры талантливым композитором.

IV. Песнопения Великого Поста. Из произведений Г. Ф. Львовского на Великий Пост, замечательны два номера: «Да исправится молитва моя...», «Господи сил, с нами буди...», «Ныне силы небесные...», «Объятия отча...» и «Непорочны». «Господи сил, с нами буди», «Господи, аще не быхом...» и т. д. Знаменного роспева исполняются на Великом Повечерии в Великом Посту. Мелодия Знаменного роспева, замечательная сама по себе, в переложении Г. Ф. Львовского на четыре голоса смешанного хора, приобрела новые красоты и новые могучие силы религиозного воздействия на души молящихся.

а) «Ныне силы небесные...» — оригинальное произведение Г. Ф. Львовского, много раз исполнявшееся на концертах. Красива серьезная, строгая мелодия, переходящая из одного голоса в другой. Величественны аккорды. Мысли молитвы: «Силы небесные с нами невидимо служат», «Царь славы входит...» — переданы в музыке с большим мастерством и силой.

б) «Объятия отча...» — седален в неделю Блудного Сына и стихира на пострижение монахов. «Ля минор». Музыка этой стихиры принадлежит к одним из задушевнейших произведений Г. Ф. Львовского. «Это — чрезвычайно умилительное произведение и потрясающее до глубины души, — говорил прот. М. Лисицын, известный литургист, ученый музыкант и композитор. Напев — монастырский, афонский. Известны многие случаи, когда певцы пели эту стихиру со слезами. Гармонизация отдельных слов: «со умилением зову», «согреших на небо и пред Тобою» — полна истинного молитвенного вдохновения и высокого искусства композитора.

в) «Непорочны» в Великую Субботу греческого роспева. К этому произведению Г. Ф. Львовский возвращался почти всю свою жизнь и лишь за год до своей смерти в 1893 г. выпустил «Непорочны» в печать.

По сравнению с прекрасным переложением прот. П. Турчанинова на тот же роспев, музыка Львовского представляет дальнейшее развитие и художественную обработку мелодии и едва ли доступна для лучшего переложения. Особенно удачно переложены Львовским отдельные места, например: «Ужасеся земля и солнце, Спасе, скрыся...» «Роди вси песнь погребению Твоему приносят».

Много у Г. Ф. Львовского небольших по объему произведений, в которых отразился и великий талант Львовского и его религиозное вдохновение. Таковы, например: «Никтоже притекаяй к Тебе, посрамлен будет...» и икос: «Сам един еси, Безсмертный...». Когда этот икос появился в печати, один неизвестный критик в «Русской Музыкальной газете» за 1900 г. дал такой отзыв: «Пройдут десятки — сотни лет, а это произведение Г. Ф. Львовского будет напоминать грядущему потомству, что и прежде жили великие души, вдохнувшие свои великие чувства в мощные мелодии и аккорды».

Печатными трудами не исчерпывается музыкальное наследие Г. Ф. Львовского. Есть много произведений Г. Ф. Львовского, не носящих имени автора, но ему принадлежащих. Таковы: стихиры Пасхи, известные под именем Лаврских, «Христос Воскресе» несколько номеров и др. В Московской Патриархии имеются рукописи Львовского, «Господи, возвах» для смешанного хора на все 8 голосов, стихиры на Стиховне, тропари, прокимны, величания и проч.; исправления замеченных им ошибок в подтекстовке текста к воскресным ирмосам А. Ф. Львова: подобные же рукописи, — к произведениям прот. П. Турчанинова Львовский дописал (например, в стиле Турчанинова — припев к Задостойнику на Троицын день), но не напечатал. Все эти произведения Г. Ф. Львовского представляют большой интерес.

Обзор жизни и деятельности Г. Ф. Львовского приводит к следующим выводам: Г. Ф. Львовский сделал все, что мог, по условиям времени и обстоятельствам. Он был истинный сын Церкви, который честно исполнял свой долг так, как это было возможно при данных условиях.

Своей жизнью и деятельностью он явил светлый пример потомству для подражания.

Своими трудами он указал верный путь, по которому должно итти развитие русской церковной музыки. Он дал классические образцы переложений Знаменного и Киевского роспевов и ряд оригинальных произведений на основе древних роспевов. Среди значительных и светлых имен, которыми так богата история церковной музыки за XIX век, имя Г. Ф. Львовского занимает одно из самых почетных мест.

Прошло более 50 лет со дня смерти композитора, но произведения Г. Ф. Львовского не устарели, они живут и будут жить долгие годы в исполнении хора.

Своими вдохновенными творениями, своими трудами, во славу Церкви подъятыми, Г. Ф. Львовский заслужил себе вечную славу и вечную память благодарных потомков.

Л. Парийский