ДЕСЯТЬ ДНЕЙ НА РОДИНЕ

Десять дней на Родине, в условиях исключительной современной обстановки, займут и составят наиболее яркие страницы в моей жизни и так богатой впечатлениями и переживаниями. Возвратившись из Москвы в Америку, я уже много раз письменно и устно, в беседах и докладах, передавал свои впечатления о пребывании в Москве и Ленинграде. Слушают и спрашивают именно все, начиная от скептиков до истинных почитателей своей Родины и Матери Церкви. Если для первых мои сообщения служат материалом для размышлений и оценки своей упорно скептической точки зрения на состояние религии и положение Православной Церкви в Советском Союзе, то для вторых они служат радостной вестью, укрепляющей их в своих духовных воззрениях, уже ранее ими исповедуемых.

Почти 30 лет назад я покинул Родину и вдруг чудесно, в буквальном смысле спустившись из облаков на крыльях самолета, я оказался в Москве, в сердце России, где сосредоточиваются и откуда исходят все духовные, живительные токи, питающие великий, сложный организм нашей Родины. Мысленно поблагодарив Господа Бога за благополучное прибытие, я по телефону с аэропорта обратился в Патриархию. Последовавшая затем встреча с официальными лицами аэропорта, оказавшими мне ряд услуг и внимания и особенно встреча с приветствовавшим меня от имени Патриархии протоиереем о.. Виктором Жуковым и путешествие с ним в автомобиле до квартиры иностранных церковных делегаций (гостиница «Националь») дали мне понять, с каким вниманием и доброжелательством нас, приезжих из чужих стран, встречает Родина и Мать-Церковь в один из исторических моментов своей жизни.

Естественно, что основным желанием моим было лично почувстзовать духовную мощь Матери-Церкви, ее авторитет и величие, базирующееся только на единении всех трех элементов ее — иерархии, клира и паствы, объединяемых именем Христа Спасителя. И я убедился в этом, в первый же вечер моего пребывания в Москве, когда был приглашен на Патриаршее служение всенощной и — представиться Святейшему Патриарху.

Был канун празднования Казанской Чудотворной иконы Божией Матери. В назначенное время — в 6 часов вечера на автомобиле Патриархии я прибыл в Богоявленский собор. Картина, представившаяся моему взору, была исключительно необычной для меня. Собор был окружен массой народа; храм был наполнен молящимися, напряженно ожидающими своего духовного Отца — Святейшего Патриарха.

Уже в притворе храма стояла торжественная процессия иерархов и других священнослужителей для встречи Патриарха. С трудом, протежируемый как новый гость — делегат, я пробрался к алтарю храма. Проходя через солею, я благоговейно склонил колени перед ракой мощей Св. Алексия, Митрополита Московского, этого великого Первостоятеля за землю русскую и Церковь Православную в эпоху татарского ига. С амвона я невольно окинул взором море голов людей, в тишине и благоговении наполнявших храм, вмещающий более пяти тысяч молящихся. Прошло несколько минут, и храм огласился сначала могучим возгласом архидиакона и затем чудными песнопениями хора, приветствовавшего прибывшего Первосвятителя.

Какая-то электрическая волна или ток охватили и объединили всех находящихся в храме... Спокойно и величественно шествовал Святейший Патриарх всея Руси, за ним шли иерархи и духовенство. Взоры тысяч людей с восторгом и упованием следили за этой торжественной процессией, а своды храма оглашались чудным пением Патриаршего хора, звуки которого как бы неслись с высоты купола и заполняли громадный храм. Все слилось во едино; как-будто внешний мир перестал существовать, и был только этот храм и этот экстаз христианского единения, пред которым все личное, земное теряло значение. Я почувствовал, что спазмы сжимают мое горло, и слезы текут по лицу... Мысленно я поблагодарил Промысл Божий, что такой светлый момент выпал на мою долю и притом при таких необычайных, предшествовавших обстоятельствах моей жизни, которые в результате ряда переживаний привели меня в это святое место, чтобы я реально убедился, что «пути Господни неисповедимы», чтобы я почувствовал и пережил и лично усвоил, что «Царство Божие внутри нас» и что Церковь Христова это место, где чудесно и мирно разрешаются все колебания и драмы души человека.

Какая-то примиренность и спокойствие посетили мою душу и под этим основным впечатлением, торжествующим в моей душе до сих пор, я провел последующие минуты и дни моего пребывания на Родине. Я почувствовал величие и авторитет Церкви; в единении ее элементов я почувствовал крепость и моральную силу, пред которыми материальные богатства и физическая сила теряют свою ценность и значение.

Святейший Патриарх вошел в алтарь и занял свое место. Настоятель Патриаршего собора Протопресвитер о. Николай Колчицкий, приветствуя меня, предложил мне тотчас же представиться Святейшему Патриарху. С искренним уважением и благоговением я склонил колени пред Первосвятителем Матери-Церкви. Благословив меня, Святейший тут же сказал мне несколько ласковых, ободряющих слов и предложил принять участие в сослужении. Началась всенощная. Давно знакомые прошения ектений, истово произносимых заслуженным архидиаконом, возгласы настоятеля, исполнение хором обычных песнопений казались новыми и особо значительными. Все исполнялось исключительно благоговейно при глубоком религиозном настроении молящихся. Мы, живущие десятки лет за рубежом Родины, давно растеряли свое духовное богатство, и нам стоит большого труда понять единение и экстаз молитвы, которыми живет Церковь в Советском Союзе. Особенно торжественно и проникновенно было исполнение ряда песнопений с канонархом двумя чередующимися хорами Патриаршего собора. Высшего религиозного выражения достигло общее настроение во время Полиелея и акафиста, читавшегося пред Чудотворной Казанской иконой Божией Матери. Святейший Патриарх, восемь иерархов, 14 священников, два протодиакона и несколько диаконов предстали среди храма и молящихся. Акафист читался Святейшим Патриархом и иерархами, среди которых были представители Антиохийской, Греческой, Болгарской и Сербской Церквей и заграничных Экзархатов Русской Церкви. Проникновенное чтение акафиста на разных языках, пение двух хоров и их молитвенное обращение к «Заступнице рода христианского», когда одновременно поднимались руки тысяч людей, осеняющих себя крестным знаменем, то замирало сердце, невольно голова все ниже склонялась пред образом Богоматери, затруднялось дыхание, и слезы неудержимо текли по. лицу... Какое-то спокойствие и необъяснимая тихая радость наполняли душу и плакать было не стыдно, тем более, что мои слезы были неодинокие слезы... С просветленной и успокоенной душой я покидал храм в 11 часу ночи.

Те же переживания повторились и на следующий день за Литургией праздника, дополненные особой торжественностью и значением некоторых моментов. Одним из таковых был момент провозглашения многолетия по очереди всем Главам автокефальных Православных Церквей. Громогласное провозглашение Архидиакона тотчас же повторялось пением всех священнослужителей в алтаре и заканчивалось могучим пением хора.

В тиши ночи, у себя, анализируя виденное и пережитое, я невольно пришел к мысли, что состоянию церковной жизни в Москве соответствуют и духовный облик и непререкаемый авторитет, воздвигаемых Промыслом Божиим, духовных руководителей Русской Православной Церкви за последние десятилетия. Имена Святейших Патриархов Сергия и ныне благополучно здравствующего Святейшего Алексия, Патриарха Московского и всея Руси, имеют великий авторитет в Православной Церкви и останутся славными и чтимыми в памяти многих грядущих поколений и народов.

Мое дальнейшее пребывание в Москве, Свято-Троицкой Лавре, в Ленинграде и общение с церковным народом еще более укрепили меня в моих первоначальных впечатлениях.

Да будет имя Господне благословенно от ныне и до века! Слава Богу за все, что Он воздвигает на историческом пути великого русского народа и нашей Матери Церкви. Мое искреннее желание, чтобы в суматохе и противоречиях современной повседневной жизни за рубежом нашей Родины, наибольшим числом людей была понята глубина души русского народа и святая миссия Вселенской Православной Церкви, наиболее ярко выявляемая в пределах нашей Родины.

Но одним «умом Россию не понять, аршином общим не измерить, у ней особенная стать — в Россию можно только верить!» (Тютчев).

Священник Александр Присадский

Сан-Франциско. Америка 12.VIII—48 г.