ПОБЕДНАЯ ПЕСНЬ

Пасхальная ночь в нашей православной церкви... Что может сравниться с ней по торжественности и великолепию? Сколько пленительных ощущений рождает она в душе богомольца?! Какие воспоминания хранит о ней память верующего человека — яркие, как потоки света, наполняющие громадную внутренность храма, и нежные, как живые цветы, обвивающие трехсвечник священнослужителя!

В эту Ночь возносятся молитвы, прекрасные, как Тот, в честь Кого они сложены — Всеблагой Бог наш, извечно пребывающий в любви и простирающий Свою совершенную любовь на всю вселенную. Как восхитительны песнопения, прославляющие Воскресшего Господа! В них соединились вдохновенность слова и изящество фразы, в них кристаллизованы богатство мелодий и красота звука. Величественный канон, преукрашенный многообразием тропарей, точно оправой из драгоценных камней, эксапостиларий и стихиры Пасхи: разве не насыщены они такой глубиной мысли, которая только доступна уму человеческому, благоговейно устремившемуся постичь тайны Божества, — разве не отмечены они той высочайшей степенью вдохновения, на которую только способно человеческое сердце, охваченное безраздельно ликованием?!

Но все это—необычайно проникновенное, поэтическое, красочное — должно отойти на второй план перед тем чудным славословием, которое будет доминировать в наступающем празднестве и которое вот-вот зазвучит с поразительной мощью под сводами храма.

...«Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ...»

Нет ведь в необозримой сокровищнице православного богослужения иной молитвы, которая, будучи услышана хотя бы однажды, взволновала бы так человека, как этот пленительный гимн, возвещающий верным о победе Света Истинного над силами зла. Сколько лет было каждому из нас, когда мы услышали ее впервые, когда вместе с нею в нашем сознании запечатлелась навсегда изумительная картина пасхальной ночи — переполненный богомольцами храм, сияние огней и блистающие ризы, ликующее пение и радость на лицах — все то, что умиляет душу, что хочется видеть и слышать без конца?!

Наверное, и та весенняя ночь, когда заботливая материнская рука в первый раз вела ребенка к Светлой заутрене, была такой же темной и тихой, как нынешняя, так же ласково мерцали звезды в далеком небе, и так же гулко звучали шаги пешеходов в пустынном переулке. Как трепетно билось в ожидании неведомого детское сердце, как была очарована чистая отроческая душа, когда медленно раскрылись массивные двери храма и вместе со струями ночной прохлады, с движением сотен людей ворвались в него, точно река, взломавшая плотину, победная песнь в честь Христа Жизнодавца. Всем народом, на правом клиросе, на левом ее пели часто, звонко, радостно, с наслаждением — то протяжно, как обычно поет гимны громадная толпа, то в таком быстром темпе, что она сверкала, как метеор, пролетающий в атмосфере. Казалось, что только одна она, эта дивная хвала Начальнику жизни нашей заполняла собой всю службу, — казалось, что ее все еще поют и тогда, когда мы отошли уже далеко от церкви и посветлевшее перед зарей небо раскинуло над нами свой необъятный полог. И даже в тот миг, когда отяжелевшие веки готовы были вот-вот сомкнуться в глубоком сне, все еще бродили во мне отзвуки чарующего песнопения...

С той поры прошло много лет. Одни из них промчались быстро и беззаботно, как весенние ручейки по склону горы, другие протекли медленно и спокойно, как полноводная равнинная река. Сомнение и восторг, страдание и счастье — ведь они перемежаются в нашей жизни столь же часто и неожиданно, как погожие и ненасытные дни в природе. С течением времени события и вещи подвергаются значительной переоценке. Многое из того, что некогда считалось большим и важным утратило впоследствии всякое значение. Зато красота, звучность, благоухание воспринимаются теперь с наибольшей яркостью и полнотой. Впечатления детства обогатились опытом последующих лет, представление и понятия сделались более многосторонними и законченными.

И вот только теперь, в зрелом возрасте, когда я прихожу в наш православный храм к Светлой заутрене, когда я слышу вновь торжественное и жизнеутверждающее возглашение священника — «Христос воскресе!», когда вокруг меня горят тысячи свечей и тысячи уст сливаются воедино в могучем ответном порыве: «Воистину воскресе!» — только теперь я познаю совершенно отчетливо очень многое. Я замираю от восхищения перед неувядающей красотой православия, я понимаю, что такое вера, глубоко чувствую, с какой силой она объединяет всех нас, самых различных людей, что пришли поклониться «Его тридневному Воскресению». Да, мы — христиане, мы горячо веруем, что Господь наш Иисус Христос, ясный, как солнечный день и чистый, как дыхание младенца, соизволил «спасения нашего ради» предать себя в руки грешников, претерпеть ужасные муки и умереть на кресте. Но, «плотию уснув, яко мертв», Спаситель воскрес через три дня по неложному Его обещанию и Светлым Своим Воскресением явил не только славу Свою, а и принес избавление миру, «...и сущим во гробех живот даровав!» — пели мы Победителю смерти вкупе со всей Церковью. Да, мы верим, что восстав от гроба, Великий Человеколюбец не только совершил непостижимое чудо, но и поведал каждому из земнородных его высокое предназначение. Оправдав Своей Божественной Кровью прегрешивших праотцев, («Адама воздвиг от тли»), нам, ныне населяющим землю, и множеству грядущих поколений Господь наш Своим учением, жизнью, чудесами указал путь к вечной жизни, к соединению с Ним в небесных чертогах. Вот почему мы сегодня братски лобызаем друг друга, прощаем обиды и оскорбления, вот почему так молодо и счастливо блестят глаза на всех лицах.

Радость плещется в каждом сердце. О, Господи! Благодарим Тебя за то, что сподобил всех нас, «зде предстоящих и молящихся» узреть вновь «сей нареченный и святый день». Пусть песнь о Твоей неизреченной благости неизменно порождает в нас лучшие стремления. Да вдохновит она нас на самоотверженный труд ко благу нашей любимой Отчизны, да звучит она велегласно над миром, в мире и любви, направляя человечество ко всеобщему счастью!

Георгий Александров.