ГДЕ И В ЧЕМ ГЛАВНАЯ ОПАСНОСТЬ?

Под заглавием «Две главные опасности» официальный орган Элладской Церкви «Екклисиа» в № 29—30 от 1 августа 1947 г. поместил статью Закинфского Митрополита Хризостома. Указав на великую опасность, грозящую со стороны католичества греческому народу и Православной Греческой Церкви, автор продолжает:

«Но Православная Греческая Церковь, которую составляют Православные Греческие Патриархии и другие автокефальные Греческие Церкви, имеет своим врагом не только папизм и Западную католическую церковь, но и славянство и славянские православные Церкви под покровительством Русской Патриархии, которые теперь находятся под коммунистическим режимом. Они стремятся помрачить славу Вселенской Патриархии и поставить Русского Патриарха Алексия на то видное место, которое в течение веков занимает, по постановлениям Вселенских Соборов, Вселенская Патриархия.

Осуществить это славянство пытается уже не первый раз. И ранее во время царского режима Русская Церковь, по соглашению с остальными славянскими Церквами Болгарской, Сербской и т. д., употребляла многие методы и многие средства, чтобы парализовать и заменить Вселенскую Патриархию, но не успела в своем намерении, так как все поместные греческие Церкви объединились, чтобы отклонить опасность для Греческой Православной Церкви, грозящую особенно их верховной власти — Вселенской Патриархии.

И теперь еще постоянно объявляется urbi et orbi, как Русский Патриарх Алексий своим личным посещением или через представителей Русской Церкви, посланных им в разные славянские земли Сербию, Болгарию и к Румынской Церкви и к остальным Православным Греческим Церквам, стремится убедить их принять участие в созываемом им общем Соборе (конгрессе) всех православных Церквей в Москве в ближайшее время для решения важнейших вопросов, возникших после войны.

Естественно, что находящиеся под влиянием коммунизма славянские Церкви, как и Румынская Церковь, которая, быть может, получит какую другую отплату, не воспротивились этим неканоническим планам Русского Патриарха. Но остальные Православные Греческие Патриархии и поместные православные церкви, кроме славянских, никак не согласятся на такое предприятие, никогда не примирятся с ним, так как этого требует славянство и эгоизм Русского Патриарха для того, чтобы Вселенская Патриархия была унижена, чтобы ее авторитет и слава упали и чтобы ее заменил Русский Патриарх. Это противоречит святым канонам Вселенских Соборов, имеющим постоянную силу, а именно третьему правилу II Вселенского Собора, гласящему: «Константинопольский епископ да имеет преимущество чести по Римском епископе, потому что град оный есть новый Рим» и 28 правилу IV Халкидонского Вселенского Собора, по которому «сто пятьдесят боголюбезнейшие епископы предоставили равные преимущества Святейшему Престолу нового Рима, праведно рассудив, да град, получивший честь быти градом царя и синклита, и имеющий равные преимущества с ветхим царственным Римом, и в церковных делах возвеличен будет подобно тому, и будет вторый по нем. Посему токмо Митрополиты областей Понтийския, Асийския и Фракийския, и такожде епископы у иноплеменников вышереченных областей, да поставляются от вышереченного Святейшего Престола Святейшия Константинопольския Церкви».

А 36 правило VI Вселенского Собора, которое признает и подтверждает вышеприведенное, определяет и первенство Константинопольского архиепископа и порядок и ранг остальных православных патриархий, говоря следующее: «Да имеет Престол Константинопольский равные преимущества с Престолом древняго Рима и, якоже сей, да возвеличивается в делах церковных; после же оного да числится Престол великого града Александрии, потом Престол Антиохийский, а за сим Престол града Иерусалима».

И если славянские народы забыли, что греки дали им культуру и что они приняли свет христианской веры от христианского светильника греческой Византии через греческих миссионеров и что поэтому они должны из благодарности отдавать должное почтение и благосклонность греческой расе, которая их воспитала и просветила, а не проявлять себя низкими и неблагодарными неприятелями, то всеправославное сознание смятет их мрачные и вероломные планы.

И если когда-либо соберется общий Конгресс Православных Церквей или Вселенский Собор всех Православных Церквей, то первую речь будет иметь Вселенская Патриархия, которая iure divino созовет на один такой Вселенский Собор все Православные Христианские Церкви на. основании права, которое она имеет по святым канонам.

Так как известно, что славянские Церкви находятся теперь под влиянием коммунизма и что, какое бы они не сделали постановление, материалистические принципы коммунистического режима, несомненно, будут влиять на них, необходимо, чтобы всякая другая Православная Христианская Церковь, верно соблюдая свои традиции, никак не соглашались на сотрудничество, и при том под неприемлимыми условиями и антиканоническими предпосылками, с такими славянскими Церквами на общем конгрессе или на каком-то будущем Вселенском Соборе, который должен собраться в Москве, в сердце коммунизма, ценой огромного вреда для их религиозного и национального сознания.

Из вышесказанного ясно видно, что Греческая Православная Восточная Церковь снова призвана, чтобы вести после войны гигантскую церковную борьбу, с одной стороны, против Западной римо-католической церкви и ее пропаганды, а с другой, против славянского коммунизма и славянских Церквей. Но пройдя между этих Сциллой и Харибдой она все же выйдет неповрежденной и сильной, чтобы с Божией помощью, как и в прошлое время, выполнять свою спасительную и просветительную миссию на благо всего человечества».

Нужно поблагодарить Высокопреосвященного автора за откровенное объяснение тех мотивов, по которым греческие иерархи не хотят участвовать в созываемом Патриархом Алексием совещании.

В его статье все Православные Славянские Церкви поставлены на один уровень с церковью римо-католической и объявлены врагами Церквей Греческих. Как будто автор забыл, что и Славянские и Греческие Церкви суть только части единой, святой, соборной и апостольской Церкви, в которой нет ни грека, ни скифа, но все и во всем Христос (Кол. 3, 11) и в которой все должны быть также тесно соединены друг с другом, как соединены члены одного тела (Римл. 12, 5; 1 Кор. 10, 17; 12, 13 и др.).

Что же побудило священнослужителя этой церкви забыть такое ее возвышенное учение и обрушиться на Сестры-Церкви с таким тяжелым обвинением? Объясняет он это теми методами и средствами, какие, будто бы, применяли Славянские Церкви для унижения Церквей Греческих в прошлом и настоящем. Какие именно методы и средства применялись в прошлом, автор не говорит, не говорит, очевидно, потому, что вся история взаимоотношений между Греческими и Славянскими Церквами есть история постоянной жертвенности славянских и, главным образом, Русской Церкви, жертвенности и материальными средствами и кровью своих сынов в пользу освобождения своих порабощенных греческих братьев от турецкого ига и козней их мнимых западных друзей.

Но что же вызвало гнев автора в настоящем? Единственно обращение Русского Патриарха с приглашением прибыть на совещание в Москву, чтобы помочь Русской Церкви устранить некоторые нестроения и обсудить некоторые вопросы междуцерковного характера. По канонам Православной Церкви (II Всел. правило второе и др.) глава всякой автокефальной Церкви имеет право в случае нужды приглашать епископов других Церквей и не только для совещания, а и «для рукоположения или какого другого распоряжения» и Церкви-Сестры обычно охотно отзывались на такие приглашения. Напомним хотя бы участие Восточных Патриархов на Московском Соборе 1666—1667 гг., на Соборе 1917—1918 гг., на Соборе 1945 г., избравшем Патриарха Алексия. В 1940 г., по инициативе Иерусалимского Патриарха, в Иерусалиме состоялось совещание Патриархов Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского.

И подобных примеров можно бы привести сколько угодно. А вот теперь восстающими против папизма греческими иерархами, создавшими в недавнее время папистическую теорию о подчинении Константинопольскому Патриарху всей православной диаспоры, создается другая папистическая теория, что приглашать на совещание представителей других Церквей может только Константинопольский Патриарх, а в приглашении других иерархов на совещание Патриархом Алексием, продиктованном единственно желанием, действуя в единодушии со своими собратьями, устранить некоторые нестроения в Православной Церкви, усматривается стремление помрачить славу «Вселенской» Патриархии и даже заменить ее.

И совершенно непонятно, что дало повод греческому иерарху для таких совершенно необоснованных опасений. Ведь программа совещания Глав Православных Церквей в Москве составлена и разослана всем автокефальным Церквам, но в числе вопросов, включенных в эту программу, нет ни одного, который бы касался изменения положения Константинопольского Патриарха. В течение долгих веков Русская Церковь была послушной и любящей дочерью Церкви Константинопольской и оставалась такой и в то время, когда Церковь Константинопольская по политическим причинам не могла оказать ей никакой духовной и, тем более, материальной помощи. И в настоящее время Русская Церковь во всех своих действиях руководится, единственно, любовью ко всем своим Сестрам-Церквам, как Славянским, так и Греческим и стремлением к единству и благу всего Православия, а оскорбительная для Русской Церкви мысль о каком-то ее неприятельстве в отношении Греческих Церквей, об ее «мрачных и вероломных планах» может явиться лишь у тех, кто привык судить о других по себе.

Что же касается греческой культуры, то не нужно забывать, что у славян была и своя, стоящая на довольно высокой ступени культура и что влияние на славян греческой культуры далеко не всегда было благотворно. Вспомним, хотя бы, гуманность русского законодательства в «Русской Правде» и жестокость византийского законодательства в «Прохироне», усвоенном и православными славянскими государствами.

Защиту от этой несуществующей опасности Митрополит Хризостом ищет в канонах Вселенских Соборов: II, правило 3, IV, правило 28 и VI, правило 36, перетолковывая их смысл в духе папизма.

Ошибочно, прежде всего, утверждение Митрополита Хризостома, что эти три канона «имеют постоянную силу». Постоянную силу имеют только те каноны, которые касаются неизменного догматического и нравственного учения Церкви, а никак не те, которые касаются приспособления административного устройства Церкви к изменяющимся политическим условиям. А упомянутые правила имеют именно, такой характер. Все три правила не констатируют какое-либо неизменное учение Церкви, признаваемое semper, ubique et ab omnibus, а устанавливают новые права епископа Константинополя, причем указывают и единственную причину такого нововведения — то обстоятельство, что Константинополь сделался Новым Римом — столицей Империи. Но если единой причиной расширения прав Константинопольского епископа, по указанию канонов, является превращение Константинополя в столицу православной империи, то ясно, что с потерей этим городом такого положения и превращением его в провинциальный город мусульманского государства теряется и каноническая основа особых прав Константинопольского епископа, ибо cessante causa cessat effectus. Если же стать на точку зрения Митрополита Хризостома и придавать канонам, говорящим о приспособлении церковного устройства к политическим условиям, неизменное значение, то мы придем к самым абсурдным выводам, например, что Иерусалимский Патриарх должен подчиниться Кесарийскому Митрополиту, согласно седьмому правилу I Вселенского Собора, что IV Вселенский Собор не имел права подчинить Константинопольскому епископу Фракийский, Асийский и Понтийский диэцезы, ибо их автокефалия была подтверждена вторым правилом II Вселенского Собора, что Кипрская Церковь должна находиться не на Кипре, а в Геллеспонтской области и Кипрскому архиепископу должен быть подчинен епископ Кизика, согласно 39 правилу VI Вселенского Собора, что многочисленные правила Карфагенского Собора, говорящие об автокефалии и устройстве Карфагенской Церкви, должны и теперь иметь силу и т. д.

Таким образом основу высокого ранга Константинопольского Патриарха после падения Константинополя нужно видеть вовсе не в канонах, а в общем согласии православных автокефальных Церквей и, главным образом, Славянских, к которым принадлежит громадное большинство православного мира, руководящихся учением о первенстве Основателя Церкви (Мтф. 18, 1—5, 28; Мрк. 10, 42—45; Лук. 11, 4; 13, 30; 14, 8—11 и др.) и не считающих нужным изменять старый порядок, пока этого не требует благо всей Церкви.

Неправильно утверждает Митрополит Хризостом, будто 36 правило VI Вселенского Собора «определяет первенство Константинопольского архиепископа». Приводя текст этого правила, он намеренно заменяет многоточием слова правила о Константинопольском Престоле: «будучи вторым по нем» (Престоле Древнего Рима). На самом деле как это, так и третье правило II Вселенского Собора, на которое оно ссылается, говорят о первенстве не Константинопольского, а Римского епископа, ставя Константинопольского на второе место и ни одного канона, говорящего о первенстве Константинопольского епископа не существует, так что его нынешнее первенствующее положение основывается опять-таки на том же согласии автокефальных Церквей, признавших за ним это первенство после отпадения от вселенского единства епископа Рима.

Наконец, на том же согласии автокефальных Церквей основывается и право Константинопольского епископа на высокие титулы Вселенского и Константинопольского, тогда как в канонах в настоящее время для них нельзя искать оснований.

Ни один канон не называет Константинопольского епископа вселенским, а до шестого века эпитет этот и вообще никогда к нему не применялся. В шестом веке его стали применять восточные епископы и чиновники патриаршей канцелярии, желая угодить влиятельному епископу столицы, а потом и сами Константинопольские Патриархи, что вызвало резкие протесты со стороны пап, в том числе и св. Григория Великого. Тем не менее на Востоке титул «вселенский» «икуменикос» сделался обычным, отчасти потому, что здесь он не имел того определенного претенциозного значения, каковое имел титул «universalis» на Западе. Дело в том, что слово «икумени» у греков означало не только мир, вселенную, но Римскую, а потом и Византийскую империю. В таком смысле, например, употребляет это слово св. евангелист Лука (2,1), говоря о повелении Кесаря Августа сделать перепись по всей Империи. Поэтому и слов «икуменикос» в отношении к Патриархам означало просто Патриархов Византийской Империи и применялось иногда не только к Константинопольскому, но и к остальным трем Патриархам в Византии. Например, Феофан исповедник (ск. в 817) называет Вселенскими и Патриархов Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского (изд. Bonnae, 1839, 4, 12). Но если понимать слово «вселенский» в смысле всеобщий, всемирный, то получается чисто папистическое учение, противоречащее православному догматическому учению, что, как писал св. Григорий Великий, восставая против этого эпитета, в Церкви Христовой есть только один Вселенский епископ — Сам Христос.

Отсюда следует, что с титулом «вселенский» в применении к Константинопольскому Патриарху можно было мириться только, пока существовала «икумени» — Византийская империя, а после того, как она прекратила существование, титул этот потерял всякое основание и свидетельствует лишь о папистических тенденциях его носителя.

Со строго канонической точки зрения, не имеет теперь основания и титул «Константинопольский». Обычно епископы Православной Церкви носят наименование по главному кафедральному городу своей области. Когда этот город изменяет свое наименование, соответственно изменяется и титул его епископа. И принцип этот строго соблюдался древнею Церковью, будучи санкционирован верховным авторитетом Вселенских Соборов. Например, I Вселенский Собор в своем седьмом правиле называет епископа Матери всех Церквей не библейским именем Иерусалима, а новым именем, данным ему языческим императором Адрианом (117—138), именем Элии. А когда древнее имя города восстановилось, восстановился и титул его. Точно так же VI Вселенский Собор называет Кипрского архиепископа по данному Юстинианом II имени городу «предстоятелем Юстианополя» (правило 39). Да и сам Константинопольский епископ получил этот титул только после того, как его кафедральный город «Византион» получил новое имя Константинополя. И теперь все русские епископы носят титулы не по старым, а по новым наименованиям своих кафедральных городов — Ленинградский, Калининский, Сталинградский, Днепропетровский и т. д. Но после 1923 г. Константинополя уже не существует, а существует город Стамбул или Истамбул, так что по выясненному каноническому принципу Константинопольский Патриарх должен бы называться Стамбульским. И если он называется попрежнему Константинопольским, то он называется так опять-таки не по праву, а по милости других автокефальных Церквей, не желающих лишать эту Церковь ее исторического, наименования, напоминающего об ее славном прошлом. Но если титулы «Вселенский» и «Константинопольский» будут давать повод и мнимое оправдание Стамбульскому епископу для новых папистических притязаний, то православные автокефальные Церкви будут вынуждены и в вопросе об его титулах стать на строго каноническую почву.

Как на главный мотив своего отрицательного отношения к созываемому Патриархом Алексием совещанию Митрополит Хризостом указывает на подчинение Славянских Церквей влиянию коммунизма. В чем выражается это подчинение, автор не говорит. Не говорит, потому, что ничего не может сказать, ибо ни одна Православная Славянская Церковь не отступила ни от Православного учения, ни от задач своей спасительной миссии. А вот будущий историк Православной Церкви должен констатировать гибельную для Православия роль, которую взяли на себя греческие церковные политики, захватывая заграничные епархии Русской Церкви.

Итак, там, где Митрополит Хризостом видит две опасности, на самом деле существует только одна — это тот же самый «дух дымного надмения мира», по выражению канонического послания папе Целестину Карфагенского Собора, тот же самый дух папизма, против господства которого в церкви Древнего Рима восстает автор, но который не чужд и церкви Рима Нового, в частности и самому автору. Ослепленный этим дымом надмения он вступает на гибельный путь разрушения духовного единства православного греко-славянского мира.

В подтверждение мыслей, высказанных в нашей статье, приводим в точном переводе выдержки из авторитетнейшего источника, а именно из «Пидалиона», то-есть греческой Кормчей книги, которая, начиная с 1800 г., служила и в настоящее время служит официальным каноническим кодексом Константинопольской и других Греческих Церквей.

Эти выдержки показывают, что и в старое время среди греков были лица, подобно автору статьи: «Две главные опасности», зараженные духом папизма, но в то же время показывают и то, что православное сознание Греческих Церквей обличало такие тенденции и что сама Константинопольская Церковь в изданном ею «Пидалионе», в своем официальном каноническом сборнике осудила таковые тенденции.

Эти выдержки из официального греческого канонического кодекса доказывают следующие положения, а именно, что:

1. Константинопольский Патриарх не имеет судебной власти вне границ своей Патриархии в пределах других Православных Церквей (Комментарий на девятое правило IV Вселенского Собора).

2. Административная юрисдикция этого Патриарха никогда не простиралась на всю православную диаспору, а лишь на диаспору немногих, соседних с подчиненными ему диоцезами варварских областей (Толкование на 28 правило Халкидонского Собора).

3. И в границах в своей юрисдикции среди диаспоры он мог рукополагать лишь епископов (тоже).

4. Причиной расширения прав Константинопольского епископа было не мнимое апостольское происхождение этой Церкви, а единственно политическое возвышение Константинополя, как столицы Византийской империи.

5. Титул Константинопольского Патриарха «Всесвятейший» не имеет основы в канонах, а возник лишь путем обычая (тоже).

6. Точно так же не основывается на канонах и титул «Вселенский», а возник путем обычая и при том он не указывает на какую-либо юрисдикцию Константинопольского Патриарха вне границ его Патриархата, а лишь на временную обширность этого Патриархата в эпоху величия Византийской империи.

I

Комментарий к девятому правилу IV Вселенского Собора

Перевод с греческого языка из греческой Кормчей «Пидалион» Агапия иеромонаха и Никодима монаха (Святогорца), издание 4-е, Афины, 1886 г., стр. 161.

«Как пчелы соты, так различные мнения окружили эту часть его правила. Наши, противясь главенству папы и желая почтить Константинопольского, уклонились в крайность, так Макарий Авкирский под экзархами диоцезов мыслит прочих Патриархов, Константинопольскому же отдает право общей апелляционной инстанции и хочет, чтобы он был первым и высшим судьею над всеми Патриархами. Последовали за Макарием Алексиас в Истории и Николай Мефонский, пиша против главенства папы.

Паписты же в свою очередь, желая установить единовластие папы, следуют за нашими и соглашаются на то, чтобы Константинопольский был судьею над всеми, с той целью, чтобы показать, что если Константинопольский является над всеми судьею, Римский, как первенствующий по канонам и над Константинопольским, является последним и общим судьею над всеми Патриархами и над самым Константинопольским, так что к нему восходит право последнего апелляционного суда над четырьмя Патриархами вселенной. Эти паписты суть следующие: отступник Виссарион, Винний и Беллярмин, папа же Николай, пиша против Фотия Императору Михаилу, говорит, что под экзархом диоцеза правило разумеет Римского, что слово «диоцез», употребленное в единственном числе, надо понимать «диоцезов» во множественном числе, как и Священное Писание многажды употребляет единственное число вместо множественного, например, «источник же восходил из земли» вместо источники восходили из земли. И что канон говорит, что у Экзарха диоцеза, т. е. у Римского прежде всего и главным образом должен судиться имеющий тяжбу с Митрополитом, с разрешения же и, так сказать, во втором ряду судится у Константинопольского.

Однако все эти блуждают далеко от истины. Что Константинопольский не имеет власти действовать в диоцезах и пределах других Патриархов, что настоящим каноном не дано ему право последней апелляционной инстанции во всей Церкви, ясно из следующего:

1. В 4 деянии настоящего Халкидонского Собора Анатолий Константинопольский, совершивший действия вне пределов своей епархии и, забрав Тир от его епископа Фотия и дав его (Тир) Евсевию Бейрутскому, и низложив и отлучив Фотия, получил за это порицание от властей и от всего Собора. И хотя он оправдывался многими доводами, все же, что он сделал, было аннулировано Собором и Фотий был оправдан и получил (снова) Тирскую епископию. Поэтому и Исаак Ефесский говорил (императору) Михаилу Первому Палеологу, что власть Константинопольского не распространяется на восточные Патриархаты (согласно «Пахимеру» кн. 6, гл. 1).

2. Государственные и императорские законы не (так) определяют, что только суд и приговор Константинопольского не подлежит апелляции, но (говорят) неопределенно (неограничительно) «всякого Патриарха и Патриархатов» во множественном числе.

Так, в 123 новелле (Неара) Юстиниана говорится, что Патриарх диоцеза должен действовать согласно канонам и законам, и в таком случае действия его не подлежат возражению ни с чьей стороны. И Лев Мудрый в первом титуле своей Эпитоми (т. е. конспекте юридическом) говорит, что суд Патриарха не подлежит апелляции и не пересматривается никем другим, так как он является началом (главою) в церковных делах, так как от него (получают власть) все суды и на нем кончаются.

И опять Юстиниан во второй главе третьей книги сборника (Синагоги) церковных (установлений) говорит: «компетентный Патриарх рассмотрит решение, не боясь апелляции», и в книге II-й титул 4-й церковного постановления (Диатаги): «решения Патриархов не подлежат обжалованию», и опять кн. I-я титул 4-й, гл. 29: «узаконено нашими предшественниками императорами, что решения Патриархов не подлежат апелляции».

Итак, если по законоположениям этих императоров, которые согласуются со священными канонами, решения всех Патриархов не подлежат апелляции, то-есть не передаются на суд другого патриарха, то как может их пересматривать Константинопольский? И если настоящий канон IV Собора, как и 17-й его же имели целью дать Константинопольскому власть апелляционной инстанции для прочих Патриархов, то каким образом императоры стали бы постановлять диаметрально противоположное, когда им известно, что государственные законы, несогласные с канонами, считаются недействительными?

3. Если мы примем согласно с вышеназванными папистами, что Константинопольский судит Патриархов и пересматривает их суды, то, так как канон не делает исключения для какого-либо Патриарха, значит он судит и Римского и пересматривает его суды, и таким образом Константинопольский будет первый и последний, не исключая папу, судия.

Итак вот, ища обосновать единовластие Римского своими ухищрениями, этими же ухищрениями они низвергают и разрушают его.

4. Если никто не имеет права: ни Митрополит, ни Патриарх делать что-либо в запредельных церквах, но только в пределах подчиненных им, согласно канонам: 34, 35 Апостолов; 6, 7 — I Собора; 3—8 — II; 20, 36, 39—VI; 3, 11, 12 — Сердикийского, 9 — Антиохийского и др., то как может настоящий канон или другие постановлять обратное всем этим?

5. Если Константинопольский получил таковую привилегию, то почему в своих спорах с папами не говорили, что имеют ее, но только, что имеют равные преимущества? Или почему ни один другой христианин в спорах не сказал, что Константинопольский больше Римского?

Итак, жив Господь, жив! Истинное толкование этого канона есть следующее: Экзарх диоцеза, согласно Вальсамону, не есть епархиальный Митрополит (потому что диоцез объемлет многие епархии и митрополии), но диоцезальный Митрополит не есть и Патриарх, что видно из текста 6-го канона II Вселенского Собора. Если же кто имеет в виду всех епископов диоцеза, очевидно, включая Экзарха диоцеза, о котором говорит настоящий канон, Собор диоцеза и Экзарх диоцеза имеют место отличное от того, которое имеет всякий Патриарх с подчиненными ему епископами. Итак, Экзархом диоцеза является диоцезальный Митрополит, имеющий некоторую привилегию перед другими Митрополитами диоцеза. Таковая привилегия Экзархов в настоящее время не существует, хотя и именуются некоторые Митрополиты Экзархами, но не имеют они в своем подчинении других Митрополитов диоцеза. Таким образом явствует, согласно тому же Вальсамону, что в те времена существовали какие-то Экзархи диоцезов, привилегии которых потеряли действие (силу) или непосредственно или несколько позднее после этого IV Собора. Поэтому и Юстиниан там, где говорит о тяжбах между клириками, Экзархов диоцезов совершенно не упоминает, хотя и перечисляет другие суды для клира. Итак канон говорит, что если епископ или клирик имеет дело с епархиальным Митрополитом, пусть обратится к суду Экзарха диоцеза, что то же самое, что клирики и Митрополиты, подчиненные Константинопольскому престолу, пусть судятся или от своего Экзарха диоцезального или от Константинопольского, как своего Патриарха. Не говорится, что если какой-либо клирик имеет тяжбу с Митрополитом чужого диоцеза, или Митрополит с Митрополитом какого бы то ни было диоцеза или епархии, пусть судятся от Константинопольского. Не говорится также, что (судящийся) сперва должен обратиться к суду диоцезального Экзарха, затем к суду Константинопольского, как выше извращает канон папа Николай, но оставляет на волю судящегося обратиться к суду или диоцезального Экзарха или Константинопольского (Патриарха) и судиться безразлично или одним или другим.

Поэтому Зонара в толковании на 17-й канон настоящего Собора говорит, что не над всеми вообще Митрополитами поставляется судьею Константинопольский, но только над подчиненными ему. И в толковании на 5-й канон Сердикийского он же говорит: «только для подчиненных Константинопольскому сей последний является апелляционной инстанцией, как и Римский только по отношению к подчиненным ему является таковою».

Теперь же, так как ни Собор, ни Экзарх диоцеза не существуют, Константинопольский является единственным первым и последним судьею для подчиненных ему Митрополитов, но не для подчиненных другим Патриархам, потому что единственно Вселенский Собор есть последний и всеобщий судья всех Патриархов, и никто другой, как мы сказали об этом.

См. примечание к 6-му канону II (Собора) Вселенского, где подробно сказано о диоцезе.

Экзархи, о которых говорит настоящий канон, давно уже не существуют, а ныне называются Экзархами, посылаемые Церковью за границу для исполнения церковных служб (должностей, поручений).

II

Толкование 28 Правила IV Вселенского Собора

«Так как на этом IV Соборе было прочитано третье правило II Собора, определяющее, чтобы епископ Константинополя имел равное преимущество чести по Римском епископе, потому что град оный есть Новый Рим, то и отцы сего Собора настоящим правилом возобновляют и подтверждают упомянутое правило и постановляют и определяют то же самое относительно преимуществ Константинополя — Нового Рима. Так как, говорят они, Престолу Ветхого Рима, поелику в этом городе находилась царская власть, Отцы справедливо дали преимущество, т. е. чтобы он считался первым в ряду остальных Патриархатов, то подобным образом, побуждаемые тем же самым мотивом, и 150 боголюбезнейших епископов Второго Собора дали совершенно равные привилегии чести Святейшему Престолу Нового Рима, т. е. Константинополю, правильно рассудив, да град, получивший, подобно Риму, честь быти градом царя и синклита, должен как и Рим получить равные привилегии и быть возвеличен в церковных делах подобно тому, с тем лишь различием, что Ветхий Рим должен быть первым по рангу, а Новый — вторым по рангу. Вместе с тем мы постановляем и определяем, чтобы от вышереченного Святейшего Престола Константинополя поставлялись одни лишь Митрополиты (а значит не епископы, подчиненные этим Митрополитам. Ибо каждый из таковых рукополагается от надлежащего Митрополита вместе с епископами этой митрополии, как определили Божественные каноны и, главным образом, 6-й канон I Собора). И не только чтобы рукополагались Митрополиты перечисленных диоцезов, но и епископы в варварских местностях, соседних с этими названными диоцезами, ибо, так называемые, Аланы прилегают и граничат с Понтийским диоцезом, а Росы — с Фракийским. Кроме того, названные Митрополиты да не рукополагаются Константинопольским, как он пожелает и определит, но пусть он произведет голосование своего Синода и по существующему в Константинополе обычаю пусть объявит его результаты, а он пусть рукополагает из них тех, которых пожелали голосующие или все или большинство».

III

Комментарий к 28 правилу IV Вселенского Собора

Перевод с греческого из греческой Кормчей «Пидалион» Агапия иеромонаха и Никодима монаха (Святогорца), изд. 4-е, Афины, 1886 г., стр. 173.

«Пять главных причин, по которым был издан настоящий канон, три из них косвенные, а две прямые и близкие.

1. Так как 34 правило Апостолов повелевает, что епископом всякого народа знати первого в них и признавати его яко главу, и так как шестое и седьмое правила Первого Вселенского Собора подчинили некоторые диоцезы Римскому (епископу), другие Александрийскому, иные Антиохийскому и ины Иерусалимскому, следовательно, нужно было, чтобы и автокефальные диоцезы Азии, Понта и Фракии имели первым и Главою Константинопольского (епископа) и подчинялись ему и от него принимали хиротонию, потому что он был ближайшим (соседом), и особенно потому, что такой обычай установился от начала, т. к. Константинопольские Патриархи рукоположили из них многих Митрополитов. Иоанн Златоуст рукоположил Ираклида Ефесского и, посетив Ефес и возвращаясь в Константинополь, низложил 13 епископов. И Анкирский (епископ), и Мемнон Ефесский (принявший славное участие на III Вселенском Соборе), были рукоположены Константинопольским; отсюда выявляется правильность того, что мы сказали выше, как решение недоумения, в примечании к 9-му канону. Итак видно, что Митрополитов тех диоцезов (правило) подчиняет суду Константинопольского Патриарха.

2. Так как II Собор (Вселенский) в своем третьем правиле отдал старейшинство (преимущество) чести Константинопольскому, последовательным было отдать ему и старейшинство власти.

3. Следовало принять преимущества власти Константинопольскому, потому что разные Патриархи и архиереи приезжали к царю со своими просьбами о нуждах и нужно было, чтобы предварительно они посетила Константинопольского, ища у него содействия и помощи и через него являлись к царю, как установил это Юстиниан, утверждая древний обычай. Поэтому и в 1-м деянии IV Собора Нунехий Лаодикийский сказал, когда наместники (топотиритэ — местоблюстители) Римского раздражились преимуществами Константинопольского: «Слава Константинополя есть наша слава, так как он воспринял на себя и заботу о нас».

4. Должен был принять преимущество власти Константинопольский в вышеназванных трех диоцезах, потому что, как видно из 13 деяния IV Собора, многие скандалы (соблазны) произошли во Ефесе по случаю незаконных хиротоний Стефана и Вассиана, а также и в Азии и в Понте и во Фракии случалось подобное, где, по кончине епископов, при выборах и при хиротониях происходили многие беспорядки, так что оставались без управления, что видно из письма того же IV Собора ко Льву. И между Евномием Никомидийским и Анастасием Никейским были большие споры из-за Василинупольской епископии.

5. И последняя, потому что Диоскор на разбойничьем Ефесском Соборе Константинопольского Флавиана поставил не первым, а пятым, противно канонам, что осудили Лев Римский и его легаты на этом четвертом Соборе и за что они и порицали его.

Итак, по всем этим причинам, Собор настоящим каноном, возобновляя третье (правило) II Собора, дал Константинопольскому привилегию чести равную Римскому, т. е. Патриаршеское достоинство (сан) и равные Римскому привилегии власти относительно Митрополитов трех вышеназванных диоцезов и право хиротоний для них, как находящихся в периферии Константинополя. Подобно тому, как Римский имеет преимущество чести и власти, иными словами, Патриаршеское достоинство и управление в своей западной территории, так и Константинопольский имеет то же преимущество, т. е. Патриаршеское достоинство (сан) и власть над вышеназванными Митрополитами, как принадлежащими к его области (энории). Таково положение вещей в Церкви, о котором говорит данный канон, что насколько возвеличивается Римский, настолько возвеличивается и Константинопольский без какого-либо различия, за исключением одного, а именно, что Римский стоит первым по рангу, а Константинопольский — вторым.

Эти привилегии Константинопольского не только Отцы этого Собора подтвердили и санкционировали, но и весь Правительственный Сенат, хотя папские легаты, порицавшие сначала Диоскора, видя, как расширяются пределы Константинополя, в своем сопротивлении доходили почти до обморока, так что лгут поклонники папы, когда говорят, что первенство и старейшинство Римского и возвеличение его в церковных делах свидетельствуют об его особом преимуществе власти во всей Церкви, так сказать монархическом и непогрешимом достоинстве. Если бы что-либо подобное было, должен был бы иметь то же самое и Константинопольский, так как по канонам Константинопольский имеет совершенно равную и неизменную меру чести, власти и величия с Римским, но сего Константинопольский не получал по канонам никогд а, следовательно не получил их и Римский. Но и преимущества Римского не являются данными Сильвестру Римскому якобы указом Великого Константина, как они (папопоклонники) говорят, а именно, чтобы он имел знаки царского величия подобно царю, чтобы носил на главе вместо венца блестящий лорум, чтобы носил царский омофор и порфирную хламиду (мантию) и красный хитон, чтобы имел лошадь по-царски, убранную со всеми царственными знаками, чтобы сам царь, как стратор (придворный конюх) держал узду его лошади, чтобы возвеличивался клир его церкви, подобно Сенату как в одежде, так и в обуви, и в отношении лошадей для поездок. Этот внешний блеск и помпа не суть канонами данные Римскому преимущества и достоинства, во-первых, потому, что если бы были они даны (Римскому), то должны были бы быть даны в равной мере и Константинопольскому, и во-вторых, потому что 16 правило VII и 27-е VI (Соборов) считают блестящие и пышные одежды и всякую изнеженность и украшения тела чуждыми и священного клира и священного чина и потому что дымное надмение мира должно быть далеко от священников Бога, согласно посланию Карфагенского Собора папе Целестину. К тому же 83 апостольское правило низлагает тех, которые хотят иметь Римское начальство и священническую должность. Да и Господь в Евангелии повелевает храниться от тех, которые хотят ходить в пышных одеждах и потому фальшивым и выдуманным признается суетный легендарный указ (Константина). Но если бы мы предположили, что он есть подлинный, то и тогда, как очевидно, противный канонам, является не имеющим силы и значения, так как противные канонам указы недействительны, как мы о том сказали в начале книги.

Итак, как мы сказали, преимущества и первенство Рима состоят в том, что он имеет власть над всеми епископами и Митрополитами в Римском диоцезе, так что он рукополагает их совместно с другими епископами диоцеза и является первым в порядке прочих Патриархов. Привилегии же эти он получил не потому, что Рим —кафедра Петра, не потому, что Римский есть викарий Христа, как суесловят паписты, но потому, что Рим был почтен царством. Так говорит (настоящий) канон: «Престолу Ветхого Рима отцы прилично дали преимущества: поелику то был царствующий град», а затем в силу существовавшего давнего обычая; так как Рим был столицею, его епископу приличествовало первенство, и уже затем, так как каноны дали ему такую привилегию, такая же привилегия была дана и Константинопольскому, так как и Константинополь — Новый Рим, стал царствующим градом, образовался давний обычай, чтобы он рукополагал в Азии, Понте и Фракии епископов и в силу этого обычая были составлены каноны и закреплен старый обычай.

Заметим, что вместе с этими привилегиями, разными Римским, которые получил Константинопольский, получил он еще и два титула, отличающие его от прочих Патриархов, а именно Всесвятейший и Вселенский.

Титул Всесвятейший впервые был употреблен Макарием Антийохийским по отношению к Константинопольскому Сергию и Петру на VI Соборе (Вселенском) в VII веке, а Вселенский первыми употребили клирики Антиохийского (Патриарха) и в Византии православные по отношению к Константинопольскому епископу Иоанну Каппадокийскому при Иустине Фракийце в VI веке. Сказал же я, что в отличие (от прочих) Константинопольский так называется потому, что, хотя и Римский многими был именован Всесвятейшим, и Александрийский, и Антиохийский, и Иерусалимский и вообще все сии Патриархи от разных (лиц) в различные времена именовались Всесвятейшими, но при всем том победил обычай титул этот давать исключительно Константинопольскому. Также некоторыми и Римский был назван Вселенским, но редко, а Константинопольский, с тех пор, как был назван Вселенским, не переставал так именоваться, откуда после Каппадокийского (Иоанна) Константинопольский Епифаний, и Анфим, и Мина, и Евтихий Юстинианом в Новеллах и Эдиктах Вселенскими названы, так что на VII Соборе Петр, легат папы, назвал Тарасия Вселенским.

Посему божественный Иоанн Постник при Маврикии, следуя таковому постоянству употребления этого титула со стороны других по отношению к Константинопольскому, первый подписался Вселенский. Всесвятейший значит Всегда Святейший, как писали и Тарасий и Фотий Андриану и Николаю Римским: «Всегда Святейшему брату и сослужителю Андриану (или Николаю) папе Римскому».

Вселенский может пониматься двояко: или просто понимается как епископ некий, имеющий особую монархическую власть во всей Церкви, или же, что они имеет большую область (часть) вселенной. Как и цари многие, хотя не были господами всей вселенной, именуются однако владыками вселенной, как Евагрий назвал Зинона, потому что он властвует над значительной частью вселенной.

Итак в первом смысле Константинопольский никогда не называется Вселенским, ни Римский, ни иной кто-либо, а только Единый Христос, всей вселенной истинный Патриарх, Которому дана вся власть на небе и на земле. Во втором же смысле именуется потому, что значительную часть вселенной имеет под своей властью, а также за ревнование и заботу о хранении веры и соборных и отеческих преданий не только в своем диоцезе, но и в других.

Такая двусмысленность именования была причиной многих столкновений между Константинопольским Иоанном Постником и Римскими папами Пелагием и Григорием Двоесловом. Они, понимая (титул) Вселенский в первом смысле, называли его (титул) богохульным, диавольским и многими другими подобными именами и писали, что, кто хочет называться Вселенским, есть предтеча антихриста (письмо Григория к Маврикию), и в этом они были правы. Иоанн же Постник и император Маврикий и последующие Патриархи и цари титул этот понимали во втором смысле, и потому не волновались, и в этом отношении были правы также и они. Посему и Собор в Святой Софии (879) при Василии Македонском и Патриархе Фотии ясно говорит, что не является антихристом именуемый вселенским, как управляющий значительною частью вселенной.

К тому же оба эти титула (Вселенский и Всесвятейший) не Соборами или Отцами были даны Константинопольскому, а путем обычая.

Комментарий (примечание) этот собран из разных источников, главным же образом из Десятикнижия Досифея, Патриарха Иерусалимского.

ПРОФ. С. ТРОИЦКИЙ