ВЕЛИКИЙ ПОСТ В МОСКВЕ В ПАТРИАРШЕМ СОБОРЕ

Православная верующая Москва давно уже готовилась к встрече Великого Поста. Подготовительные недели к Великому Посту: неделя Мытаря и Фарисея, неделя Блудного Сына, неделя о Страшном Суде, Прощеное Воскресение — не были для верующих москвичей пустым названием.

В эти воскресные дни многочисленные московские храмы были переполнены молящимися. Каждый понимал, что процесс покаяния человеческой души — это сложный духовный процесс, и нужно хорошо и глубоко приготовить себя к встрече Великого Поста, чтобы с размягченной душой и сердцем, жаждущим подвига покаянного, вступить на поприще поста. Каждого тянуло в храм послушать умилительные покаянные песнопения: «Покаяния отверзи ми двери, Жизнедавче», «На реках Вавилонских». А чудные каноны этих воскресных дней! Как они будили грешную душу к покаянию! И во многих сердцах зарождались искренние намерения с этого времени никого не судить, не превозноситься своими мнимыми добродетелями, не своевольничать, а быть в послушании церкви, вместе с верой а Бога творить и добрые дела, всех прощать и всех любить. Нам, пастырям, это особенно было заметно потому, что богослужебные проповеди этих дней вызывали у наших слушателей благодатные слезы, видна была особая сосредоточенность в молитве, мы видели, как народ жаждал молитвенного подвига и с любовью выстаивал продолжительные богослужения.

Святейший Патриарх в эти Воскресные дни неопустительно совершал богослужения в своем Патриаршем соборе. Всенощные бдения этих дней Святейший Патриарх обычно слушал у себя в Крестовой церкви; маленькая, уютная, она настраивает на горячую молитву и дорога всем потому, что здесь все: и каждая икона, и каждая лампада, и вся обстановка храма поставлены на свое место, если не руками самого Святейшего, то по непосредственным его указаниям. Здесь сам Святейший принимает непосредственное участие в совершении богослужения, сам всегда читает каноны, сам начинает пение; пение здесь полагается только простое, обиходное. На буднях в своей церкви часто сам Святейший совершает службу попросту, только вдвоем со своим архидиаконом. И сколько умиления и священной простоты вызывают эти службы. Литургия ничем не загромождается: ни поминовением имен, ни различными молебнами и панихидами. Литургии в воскресные дни Патриарх всегда совершает в соборе, всенощные же бдения в соборе Патриарх благословляет совершать настоятелю собора, который после каждого всенощного бдения по мере сил своих назидает своих духовных чад поучениями на евангельские темы.

Неизгладимое впечатление оставила в душах верующих вечерня в Прощеное воскресение. Лиловые облачения Патриарха и духовенства, переполненный собор, сосредоточенные лица молящихся, тихое, мелодичное минорное пение Патриаршего хора — все создавало впечатление близкого наступления великих святых дней Четыредесятницы.

После вечернего входа вдруг погасли огни, воцарился полумрак, на Патриархе уже черная мантия, духовенство уже в черных облачениях, и с клиросов несутся великопостные напевы. Вот Святейший склонился у Престола и читает великопостную молитву: «Господи и Владыко живота моего...». Народ опустился на колени, и над склоненными главами молящихся Патриарх читает молитву: «Владыко Многомилостиве...». В храме водворяется абсолютная тишина, с церковной кафедры своей Святейший обращается к молящимся с речью. «Наступает пост», говорит Святейший, — «а пост есть весна душам». И Святейший призывает верующую свою паству воспользоваться этими святыми днями грядущего поста, покаяться в своих грехах и ошибках, вольных и невольных, и расцвести духовно в своей духовной жизни. Слова Святейшего падали на добрую почву. Об этом говорили те вздохи и слезы молящихся, которых никто не скрывал, давая полную волю вылиться своим чувствам. А Святейший дальше говорил о том, что мало быть верующим, нужно быть исповедником своей веры и напоминал всем слова Спасителя: «Итак всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным: а кто отречется от Меня пред людьми, отрекусь от того и Я пред Отцем Моим Небесным».

Закончив речь, Святейший по установленному чину просил прощения у народа, поклонившись в землю. В ответ на поклон Патриарха народ также пал на колени, со всех сторон церкви неслись возгласы: «прости и нас, Святейший Владыка».

Несмотря на переполненный молящимися собор, Святейший всех до единого богомольца благословил и только после этого отбыл из собора.

На первой седмице Великого Поста Патриарх сам читал по вечерам канон Андрея Критского и только один раз, во вторник, он уступил чтение канона своему гостю из Парижа, Митрополиту Серафиму, а сам в этот вечер читал канон в Академическом храме в б. Новодевичьем монастыре. И в среду, и в пятницу Литургию Преждеосвященных Даров совершал сам Святейший в сослужении причта собора. Всенощное бдение накануне недели Православия в своем Патриаршем соборе совершал Святейший. Надо сказать, что в этом году день Ангела Святейшего Патриарха совпал со вторником первой недели Великого Поста, и Святейший отменил всякое чествование его по случаю дня Ангела, а молитвенное чествование Святителя Московского Алексия благословил совершать в неделю Православия, почему в неделю Православия прибавлялась служба и Святителю Алексию. После Литургии в день Православия был совершен чин православия Святейшим Патриархом в сослужении Митрополита Крутицкого Николая, архиепископа Виталия и других святителей, пребывавших в Москве. По установленному чину патриарший архидиакон вдохновенно пропел стихи: «Кто Бог велий», «Сия вера апостольская». Многие из богомольцев впервые присутствовали за этим молебном и были поражены этим дивным чином.

Все воскресные дни в Великом Посту Божественные Литургии совершал Святейший в Патриаршем соборе, а на 5-й седмице Великого Поста, в среду вечером, за утренним богослужением, Святейший сам читал весь полный канон Андрея Критского. Торжественно совершался в соборе Святейшим Патриархом и акафист в день Похвалы Божией Матери. Акафист пелся нараспев правым и левым клиросами.

В пятое воскресение Великого Поста в соборе совершена была хиротония архимандрита Палладия, бывшего ключаря Одесского кафедрального собора, во епископа Полтавского и Кременчугского.

Кроме святейшего Патриарха, в хиротонии участвовали Преосвященные архиепископы: Астраханский и Сталинградский Филипп и Чкаловский и Бузулукский Мануил.

В дни Страстной седмицы верующая Москва почувствовала себя еще вдохновеннее в преддверии великого праздника и настолько переполняла храмы, что во многих храмах Москвы совершались по две всенощные, и везде по две, а то и по три Литургии. Трогательную картину представлял собой Патриарший собор в тот момент, когда Святейший Патриарх читал молитву на освящение верб. Переполнявшие собор богомольцы все имели в руках вербы и зажженные свечи, и в момент чтения молитвы по слову настоятеля они подняли вербы вверх, и море огней засияло над головами верующих. Каждый представлял себе, что он встречает грядущего на страдания Христа, и выше, выше поднимал свои вербы. После молитвы Святейший окропил эти вербы святой водой.

На Страстной седмице, в Великую Среду, последнюю Литургию Преждеосвященных Даров также совершал Святейший Патриарх. Несмотря на будничный день, храм был полон молящихся. У многих из верующих навернулись слезы на глазах, когда после заамвонной молитвы Святейший в последний раз прочел молитву «Господи и Владыко Живота моего»... Пост заканчивался, наступали особые дни великих страстных воспоминаний. Для многотысячных причастников в великий Четверг в Патриаршем соборе была совершена ночная Литургия в 1 час ночи, закончившаяся к 6 часам утра. В 10 часов в Величий Четверг к поздней Литургии прибыл Святейший Патриарх. Ему сослужили двенадцать священников, старейших пастырей Москвы. А после Литургии был совершен чин омовения ног. Вот Святейший без посоха, простой, смиренной походкой идет на свою кафедру и садится за уготованное место. Из алтаря доносится небольшой гул пения двенадцати священников, они воссели за Престолом и тихим гласом поют речитативом 50-й псалом. По благословению Святейшего два протодиакона шесть раз направляются в алтарь и, кланяясь священнослужителям, произносят: «Учитель тя глашает» и попарно выводят всех двенадцать священников. А Патриарший хор грустно, но в то же время исключительно торжественно пел стихиры омовения (Львовского). Вот Святейший под чтение слов Евангелия стал сам разоблачаться, никто ему не помогает, он склоняется у первого священника, сидящего по левую сторону, начинает омывать ноги. Святейший все дальше и дальше идет от одного к другому. Святейший дошел до апостола Петра, которого изображал протопресвитер собора: и между ними зачинается диалог: «Не умыеши ногу моею вовеки», говорит апостол Петр. Ему Спаситель отвечает «Аще не умыю тебе, не имаши части со Мною». «Господи, не нози мои токмо, но и руце и главу», говорит апостол Петр. «Измовенный не требует... и вы чисты, но не вси», — сказал ему Спаситель и склонился, чтобы омыть ему ноги. Святейший эти слова произносил дрожащим голосом, и народ весь не мог удержаться от слез. Большое впечатление этот чин омовения произвел на всех молящихся. И надо сказать, что Святейший Патриарх умеет совершать его с исключительным изяществом и искренностью.

Вечером в этот день Святейший совершал утреню Великой Пятницы и чтение 12 Евангелий в сослужении причта собора. Как вышел Святейший в начале утрени для каждения, так и оставался всю службу среди храма на кафедре. Читал первое, среднее и последнее Евангелия, а также канон Великой Пятницы. Душно, жарко было в храме от свечей, но служба так трогала душу и сердце, что никто не замечал ни духоты, ни усталости.

На другой день в 6 часов утра в Великую Пятницу эта служба снова повторялась, и снова собор был полон молящихся. Это были те, кто не мог попасть на эту службу вечером. В 2 часа дня Святейший выносил Плащаницу, а поздно вечером Святейшим совершалась утреня с погребением Спасителя. Она окончилась ночью, и всю ночь потом народ прикладывался к Плащанице. В 12 часов дня в Великую Субботу Святейший совершал Божественную Литургию и после нее освящение хлеба и вина. После Литургии в Великую Субботу Святейший имеет обычай объезжать многие московские храмы и там прикладываться к Плащанице. Не успела еще окончиться Литургия в Патриаршем соборе, как уже в ограде собора на особо приготовленных столах стояло множество куличей, пасох и яиц, и младшие священники совершали освящение пасхальных снедей. Объезжая храмы, Святейший наблюдал освящение пасох, беседовал со священниками, а народ сперва поражался, что за батюшка такой приехал (Святейший был в простой скуфейке и рясе), а узнавши Святейшего, бросался к нему за благословением.

Спускался над Москвой весенний вечер. Заходившее солнце золотило главы московских церквей и различными огнями отливалось в расцвеченных окнах храмов. По улицам, прилегающим к храмам, тысячи народа с узелочками в руках — то идущие освящать пасху, а навстречу им — уже освятившие. Что-то великое и священное вливалось в душу при виде этой массы народа. Чувствовалось, что на землю спускается величайший христианский праздник, который скоро, в полночь, объединит и сольет все христианские сердца в одной могучей пасхальной песне: «Христос воскресе из мертвых».

ПРОТОПРЕСВИТЕР НИКОЛАЙ КОЛЧИЦКИЙ