УСПЕНСКИЙ СОБОР ТРОИЦЕ-СЕРГИЕВОЙ ЛАВРЫ

(Очерк)

Успенский собор является архитектурным центром Троице-Сергиевой Лавры. Он уступает в старшинстве знаменитому Троицкому собору, но и своим местоположением и строгой величавостью возглавляет лаврскую группу зданий. История его сооружения осталась, к сожалению, в значительной части невыясненной. Известно только то, что к середине XVI века Троицкий монастырь сделался многолюдным, богатым и славным на всю Русь. Вместе с тем не было еще в его стенах храма, который отобразил бы своей монументальностью достоинство обители и смог бы вмещать тысячи богомольцев, стекавшихся в дни празднеств. Царь Иван Грозный, с чьим именем связано обширное храмостроительство в нашей стране (именно в его правление воздвигнуты Никоновская и Сошественская церкви Лавры), был горячим почитателем преподобного Сергия Радонежского [1], очень любил, часто посещал и одаривал вкладами монастырь и решил украсить обитель подобающим ее значению зданием. Была расчищена и освобождена от деревянных строений громадная площадь между Троицким собором и стенами.

И год начала постройки, и имена зодчих утрачены для наших дней; освящение собора состоялось уже во второй год царствования Феодора Иоанновича, и так как столь грандиозное здание не могло быть несомненно возведено в короткий срок, то приходится заключить, что сооружение собора падает в основном на последние годы правления Ивана IV [2].

Можно полагать, что собор достраивался на средства царя Феодора и при его постоянном внимании к такому богоугодному делу. Поэтому боковые алтари Успенского собора и посвящены тем святым, которым тезоименитствовала благочестивая чета. 15 августа 1585 г., в Успеньев день, митрополит Дионисий в присутствии Феодора и Ирины совершил торжественный чин освящения.

Русские зодчие и каменных дел мастера тщательно скопировали (за небольшими отступлениями) Московский Успенский собор. Такой же тяжеловесный куб, такие же строгие, расчлененные пилястрами на три или четыре части, фасады стен. О массивности собора свидетельствуют его размеры: длина и ширина (со стенами) соответственно 19 саж. и 13 саж.; высота до кровли 10 саж. Отсутствие украшений, обычно мешающих восприятию, усугубляет впечатление необычайной величественности.

Собор пятиглавый: первоначально главы были полусферическими, а позднее им придали форму луковиц. В описи монастыря, произведенной в 1641 г., говорится, что «церковь Успения Пречистые Богородицы камена, о пяти верхах, главы обиты немецким железом, а на средней главе крест золочен». В XVIII веке средняя глава была покрыта листовым червонным золотом. Впоследствии, в самом начале XIX века эту главу отделали вызолоченной медью, а остальные четыре — голубой краскою и украсили медными звездами разной величины. Так и выглядит в настоящее время вершина собора.

Внушительность и строгий облик Успенского собора создаются главным образом прекрасной простотой его стен. Сложенные из кирпича и выкрашенные в белый цвет, лишенные пристроек и дополнений, эти стены восхищают современника не менее, чем архитектурная замысловатость позднейших периодов.

Алтарь собора примечателен во многих отношениях. Прежде всего, он высок и обширен. Полукружие, занимаемое горним местом, так пространно, что в праздничный день 30 священнослужителей могут размещаться здесь совершенно свободно. Креслом для первенствующего служит низкое каменное сиденье в маленькой нише.

Кроме сени над престолом обращает на себя внимание семисвещник в виде дерева с семью ветвями. На восточной его стороне изображены семь почивающих в Лавре чудотворцев во главе с преподобным Сергием (семисвещник этот работы троицких монахов и поставлен в 1882 г. в память московского митрополита Макария). Некогда в алтаре помещалась большая золоченая корона с орлом, вырезанная из дерева будто бы самим Петром I.

Мало кто из богомольцев знает, что в Успенском соборе четыре престола, так как три остальных помещаются в алтаре главного (почему собор и представляется однопрестольным). Два из них находятся в двух южных боковых отделениях алтаря и современны построению собора, ибо посвящены св. вмч. Феодору Стратилату (память 8 февраля и 8 июня) и муч. Ирине (память 16 апреля). Третий (во имя Свят. Николая Мирликийского), расположенный в крайнем северном предалтарии, устроен во время польской осады, как обетная церковь во избавление от свирепствовавшей в обители цынги (освящен 9 мая 1609 г.). Если и происходило когда-либо служение в этих миниатюрных приделах, то только в перечисленные дни и в очень далекие годы, так как во все остальное время служба неизменно совершается перед главным престолом в честь Успения Божией Матери. Таким образом, из пяти алтарных абсидов четыре заняты престолами и один — жертвенник, который как и все приделы, отделен от алтаря перегородкой.

В алтаре же над дверьми, вдоль всего иконостаса, устроены (как и в Московском Успенском соборе) три яруса деревянных галлерей, соединенных лестницами. Прежде в праздник Успения на этих галлереях помещались певчие, и для того, чтобы их пение слышно было в церкви, вынималось несколько икон верхнего ряда. В основном же галереи предназначены для того, чтобы, извлекая подобным образом иконы, содержать верх иконостаса в надлежащей чистоте.

Интерьер Успенского собора воздействует на богомольца простором и яркими тонами росписи. В его стенах могут собираться до пяти тысяч человек, так что задачу создать в Лавре вместительный храм должно считать разрешенной успешно. Если допустить, что объемность столпов могла бы быть меньшей, тогда благолепие церковной службы воспринималось бы всей массой присутствующих без малейшего препятствия.

Первоначальный иконостас к середине XVIII века, повидимому, настолько обветшал, что был заменен новым. Все пять ярусов нынешнего — высокого, с резными колонами — иконостаса заполнены образами хорошего письма, и расположение их такое, какое установлено в позднейшее время, т. е. местные иконы, праздники и ряды. По манере письма можно предположить, что царские врата и Тайная Вечеря над ними принадлежат кисти Симона Ушакова (так, сходство их с замечательным произведением того же иконописца — царскими вратами Казанской церкви в бывшем дворцовом селе Коломенское — весьма разительно).

У южной стены, близ иконостаса, до 1786 г., помещался гроб преподобного Сергия, в котором он был погребен в земле и из которого мощи его (по открытии их) были перенесены в новую раку. Верхнюю, доску гроба заменили новой (старая была разнята на иконы), а сам гроб по распоряжению митрополита Платона был водворен в старой церкви Вифанского монастыря (3 км. от Лавры).

Только через сто лет после освящения, в 1684 г., собор впервые украсился стенным письмом на те четыре тысячи рублей, которые завещал для этой цели архиеписком Рязанский Моисей (хиротонисован на данную кафедру из старцев Троицкой обители и погребен в соборе). Живопись покрывает все стены церкви, своды, внутреннюю поверхность куполов, столпы (в соборе шесть столпов, из них два в алтаре). Вся громадная площадь западной стены занята изображением Страшного Суда с множеством фигур и деталей. Частые поновления (последнее производилось в 1865—66 гг.) значительно увели облики святителей и преподобных от древних подлинников.

В конце прошлого века были выполнены значительные работы по благоустройству и отделке собора: установлены киоты с иконами у основания столпов, дополнена решеткой и бронзовыми стенками клиросов солея, перекрыт известняковыми плитами для удаления сырости пол.

По обе стороны от западных дверей в соборе сохранились надгробные памятники. Направо — гробницы архиепископов Моисея и Августина, митрополита Московского Макария. Последняя красиво облицована белым мрамором и на ее верхней доске высечены томики известных сочинений преосвященного: «Православно-догматическое богословие» (1852 год), «История русской Церкви» (1882 год). Смерть прервала работу архипастыря на XIII томе. Налево, т. е. в северо-западном углу собора уцелели скромные гробницы королевы-инокини Марфы и ее дочери Евдокии (королевой Марфой именуют княгиню Марию, дочь Владимира Андреевича, двоюродного брата Ивана IV, бывшую в супружестве за датским королевичем Магнусом. Вызванная Годуновым после смерти мужа на родину, дальняя родственница царя была насильно пострижена, в дни осады находилась в Лавре. Год смерти поставлен на гробнице ошибочно: инокиня Марфа скончалась в 1614 г.).

В последних годах XIX века под южным отделением Успенского собора, где похоронены московские митрополиты Леонтий и Сергий, была устроена маленькая церковь во имя Всех Святых, в которой совершались только заупокойные литургии в дни их кончины и некоторые дни недели.

Церковь имела отдельный вход с южной стороны собора, близ боковых, дверей, и к ней примыкало все остальное пространство под собором.

До конца XVIII века у западной стены собора находилась широкая паперть, превращенная потом в трапезную. Эту разрушенную временем, пристройку заменили красивым портиком в стиле барокко. Каменная корона и гирлянды, пестро раскрашенные шишечки — весь тот набор архитектурных украшений, которые, например, так прелестно декорируют лаврскую колокольню, все же мало уместен на строгом фасаде. Боковые входы в собор, крытые и застекленные, тоже позднейшей пристройки.

Возле юго-западного угла собора красуется Надкладезная часовня. Известно, что монастырь постоянно испытывал недостаток в хорошей. питьевой воде. Трудолюбивый летописец Лавры Симон Азарьин упоминает, что старцы несколько раз посылались в Устюг и другие города для розыска умельцев, способных помочь обители в открытии родников. В 1644 г., при ремонте только что упомянутой паперти, в прорытом строителями рву забил источник. Вскоре над ключом был сооружен каменный (глубиной около двух саж.) колодезь. Нынешняя башня или часовня, отделенная белокаменной резьбой самой разнообразной окраски, своим убранством так напоминает трапезную Лавры, что, как предполагают, и возведена одновременно с нею, т. е. в 1687—92 гг. Гораздо позже часовня была увенчана одной из глав надвратной Предтеченской церкви. Мощь исполина собора и изящество Надкладезной башни составляют редкостное по красоте сочетание.

К северо-западу от Успенского собора устремилась в небо знаменитая колокольня Троице-Сергиевой Лавры, одно из лучших строений этого вида в нашей стране. Так как принято сочетать со всяким выдающимся сооружением елизаветинского времени славную фамилию Растрелли, то некоторые исследователи приписывают проект колокольни этому выдающемуся зодчему. Нынешний свой вид колокольня приняла не сразу (первое время была трехъярусной) и возводилась долго (с 1741 по 1769 год), сперва под руководством Мичурина, а потом князя Дм. Ухтомского. Другие исследователи и считают ее целиком творением Ухтомского, замечательного русского архитектора XVIII века. Не касаясь этого спорного вопроса, надо прежде всего констатировать, что потомству оставлен прекрасный памятник XVIII столетия, отразивший «золотой век» русского дворянства с его утонченными художественными вкусами. Громадной высоты (34 саж. до купола и 41 саж. вместе с оригинальным чашеобразным куполом), колокольня видна на много верст от Лавры. Вместе с тем она так гармонично сложена, что совсем не кажется огромной, и чтобы запечатлеть в памяти ее красоту, лучше всего любоваться ею в раккурсе, т. е. в перспективном сокращении. Если встать в нескольких шагах от подножия, — тогда постепенно уменьшающиеся в объеме ярусы (их пять; нижний глухой), громадные пролеты четырех верхних, оставляющие от стен только углы, колонны и вазы на углах — все это доставляет глазу большое наслаждение. Множество колоколов заполняет ярусы, и башенные куранты вызванивают каждые четверть часа.

Воспоминания о дивной колокольне богомольцы уносили домой еще и в другом виде, ибо и поныне в некоторых домах можно увидеть маленькую деревянную колокольню—макет, сделанную и раскрашенную искусными руками сергиевских игрушечников.

Г. А.

[1] Интересно привести здесь такой факт, свидетельствующий насколько глубоким было почитание преподобного деятельным и богомольным царем: около 1558 г. Грозный вместе с митрополитом Макарием и троицкими старцами обсуждал вопрос о постройке нового большого Троицкого собора вместо малой Никоновской церкви, т. е. рядом с существовавшим. Рассудив, что это может быть неприятно преподобному, Иван IV отказался от своего намерения.

[2] Нам встретилось указание (Н. Д. Виноградов. Троице-Сергиева лавра. М. 1944), что Успенский собор был заложен в 1559 г., но затем постройка его была прервана, так как некоторые из начальствовавших в Лавре лиц относились неодобрительно к опричнине, чем вызвали гнев царя. Думаем, что нет достаточных оснований принимать эту дату. Опричнина развернула свою беспощадную расправу с противившимися усилению центральной власти с 1565 г. Между тем за шесть лет строительство вполне могло быть закончено, если иметь в виду, что на постройку Московского Успенского собора и Покровского собора потребовалось по 4 года. В пользу такого соображения говорит и известное но многочисленным фактам исключительное благоволение Ивана IV к Троице-Сергиеву монастырю.