ПРЕДСТОЯЩИЙ ЮБИЛЕЙ

(1448—1948 гг.)

В 1948 году исполнится пятьсот лет самостоятельного и независимого автокефального существования Русской Церкви.

В 1448 году Москва пережила события, положившие начало свободного и самобытного развития и расширения границ Русской Церкви и широкого процветания ее внутренней жизни и управления. Москва давно мечтала о наступлении этого момента, но Провидение проложило к нему долгий и тернистый путь, которым Православная Русь должна была пройти до исполнения своих желаний и ожиданий.

Древняя Русь, крещенная греческим Востоком, вошла в состав Константинопольского Патриарха, как одна из митрополий его, и управлялась в церковных делах Константинопольским Патриархом и его Синодом. Патриарх Константинопольский поставлял Митрополита для Руси из ближайших своих сотрудников-греков и очень редко из русских епископов, также всех подвластных ему. Так продолжалось до XV столетия. Но и в последние годы Русской Церкви пришлось терпеливо пережить тяжелые обстоятельства, замедлившие и задержавшие ход исполнения заветных ожиданий. И все это было ей на пользу, и во всем этом видна была рука Провидения. В конце концов Русь получила автокефалию не от одного человека — представителя высшей власти государственной или церковной, не от случайного стечения событий, обеспечивших для того благоприятный момент: автокефалия Русской Православной Церкви явилась результатом естественного хода исторических событий, возвысивших Московское государство и Русскую Церковь, и выявлением достигнутых ими силы, могущества и богатства.

Когда подошли уже сроки Москве занять высокое положение в Восточной Европе, а Русской Церкви возглавить православный мир, явились задержки и препятствия. Для одоления их потребовались время и напряжение сил. 1 июля 1431 года скончался Митрополит Московский Фотий. По воле великого князя Василия Васильевича собор русских иерархов, созванный им, избрал на Московский митрополичий престол преемником Фотия епископа Рязанского и Муромского. Иону, просветившего и обратившего в христианство язычников — мордву, мещеру, мурому. Избрав Иону на митрополию Московскую, и. великий князь и Собор предложили ему исполнить извечный обычай и отправиться в Константинополь к вселенскому Патриарху за утверждением избрания и поставления в сан Митрополита Московского и всея Руси. Политические обстоятельства задержали Иону в Москве. Не прошло двух месяцев по кончине Фотия, как юный великий князь Василий Васильевич должен был ехать в Орду на суд к хану для решения своего спора с дядею Юрием Димитриевичем Звенигородским о великом княжении. А по возвращении из Орды между ними началась междоусобная брань, тянувшаяся несколько лет с переменным успехом, с великими жестокостями и волнениями, а затем перекинувшаяся на борьбу между великим князем и князем Димитрием Шемякой, который уже овладел Москвой и ослепил Василия в 1446 году.

Епископ Иона не мог выехать из Москвы. Он держал сторону великого князя Василия Васильевича, стоял за возвышение Москвы, за самодержавие Василия даже тогда, когда Шемяка сидел в Москве. Хотя он, епископ Иона, уже в 1433 году именовался «нареченным в святейшую митрополию русскую», но Москве в это время заниматься церковным делом было недосуг. Здесь не спешили отправить Иону в Царьград за поставлением на Митрополию, а сам епископ Рязанский просто боялся ехать по дорогам удельных княжеств, волновавшихся и порождавших общий беспорядок и смуту. Сама Москва в эту междоусобицу, при великом князе Василии Васильевиче Темном (1425—1462 гг.) переходила из рук в руки, и великим княжением завладевали: Юрий Димитриевич сын Димитрия Донского, дважды в 1433 и в 1434 годах, Василий Юрьевич Косой в 1434 году и Димитрий Юрьевич Шемяка в 1446 г.

Тем временем враги Московского государства и Русской Православной Церкви торопились использовать благоприятные для себя обстоятельства. Литовский князь Свидригайло, владевший Смоленском, осенью 1433 года отправил епископа Смоленского Герасима в Константинополь просить себе сан Митрополита. Через год Герасим вернулся уже в сане Митрополита, «на русскую землю», и ему присваивали титулы Митрополита Киевского и всея России и даже Митрополита Московского и всея России. Сам Герасим был согласен с такими титулами и как только вернулся «на русскую землю», в 1434 году поставил Евфимия архипастырем в Новгород. Замысел не ограничиваться пределами Литовских епархий очевиден. Это был удар по Московской митрополии, имевший целью оторвать от нее западные епархии и образовать из них вместе с Литовскими епархиями самостоятельный Литовско-Русский митрополичий округ, независимый от Москвы и равносильный с Московской митрополией. Замыслы Свидригайла и Герасима шли и дальше: оба они замышляли принять участие в начинавшемся тогда деле о соединении Церквей. Свидригайло в письме к папе Евгению с особой похвалой отзывался о своем Митрополите Герасиме, проявлявшем усердие к делу унии. Однако вскоре Свидригайло прогневался на Герасима и в июле 1435 г. сжег его, обвинив Герасима в переписке с Сигизмундом, изгнавшим Свидригайла и восшедшим на Литовский престол.

Опаснее и коварнее был другой удар, целью которого было уничтожить московское православие, передать Русскую Церковь папе Римскому и ввести католическую веру по всей Руси.

Москва оставалась на прежней точке зрения, и когда в Москве узнали о смерти Герасима, великий князь Василий Васильевич, с согласия всех русских князей, всего духовенства и народа, и с согласия великого князя Литовского, отправил епископа Рязанского Иону, «нареченного в святейшую митрополию Русскую», в Константинополь для поставления в Митрополита Московского и всея Руси. Но и на этот раз исторические обстоятельства были против векового обычая Константинополя ставить Митрополитов в Москву. Император Греческий Иоанн Палеолог и вселенский Патриарх Иосиф, теснимые турками, обратились за помощью к папе Римскому. Из Рима прежде всего потребовали от них воссоединения Церквей, с подчинением православного Востока католическому Западу, с единым главою всех христианских Церквей — папой Римским. Греческие императоры и Патриарх, еще задолго до приезда Ионы, склонились на сторону римских требований и старались своими действиями итти им навстречу. В этих видах они поспешили назначить в Москву, на кафедру Русской митрополии, Исидора — верное орудие всех, замышлявших унию с Римом. Когда Иона приехал в Царьград, ему выразили сожаление, что он опоздал, и обещали поставить его Митрополитом Московским после Исидора.

Со скорбью в сердце возвратился в отечество епископ Рязанский Иона в свите нового Митрополита, прибывшего в Москву в 1437 г. Скорбел и великий князь Московский Василий Васильевич и сначала не хотел принять Исидора, как избранного без его воли и прошения, но потом принял только потому, что не хотел «рушити изначальные старины».

Немедленно по приезде в Москву Исидор, против желания великого князя, отправился на Ферраро-Флорентийский собор, принял там унию с Римской церковью и, по возвращении в Москву, попытался ввести ее и в России, но в 1441 г. был осужден собором русских епископов и заключен под стражу, от которой вскоре сумел бежать и укрыться в Риме.

Тогда великий князь Московский Василий приготовил грамоту Константинопольскому Патриарху, в которой перечислял преступления Исидора и просил утвердить Митрополитом Московским Иону. Однако узнав, что император и патриарх приняли Флорентийскую унию, он не послал этой грамоты в Константинополь и решился прибегнуть к крайнему средству, обойтись без участия Патриарха и избрать и поставить Московского Митрополита Собором только русских епископов.

Великий князь Московский Василий Васильевич созвал всех епископов своей земли, и в Москву явились епископы: Ефрем Ростовский, Авраамий Суздальский, Варлаам (Коломенский, Питирим Пермский, а Евфимий Новгородский и Илья Тверской прислали свои грамоты, в которых выражали свое согласие на поставление Ионы в Митрополита. Был среди прибывших и сам Иона, епископ Рязанский и Муромский, уже семнадцать лет тому назад избранный в Митрополита Московского, по смерти Фотия.

Собор открылся в храме архангела Михаила. Здесь присутствовали, кроме святителей, множество архимандритов, игуменов и прочего духовенства. Собор прежде всего обратился к правилам апостолов и соборов и нашел, что правила эти не только не возбраняют, напротив, повелевают епископам известной области поставлять большего святителя или Митрополита. Приняли на Соборе и то соображение, что в России для этого нуждались в согласии и благословении Цареградского Патриарха, и по этому соображению сослались на то, что Патриарх со своим священным Собором уже давно, когда Иона ездил в Константинополь, благословил Иону быть Митрополитом после Исидора. Собор припомнил, что и прежде в России, по нужде, ставились Митрополиты Собором своих архиереев — Иларион при великом князе Ярославе и Климент при Изяславе.

Вследствие всего этого 15 декабря 1448 года Собор избрал и поставил епископа Рязанского и Муромского Иону Митрополитом Московским и всея Руси.

Само поставление состояло в том, что, при совершении Ионою божественной литургии, на него возложен был митрополичий омофор, а в руки ему дан был великий митрополичий посох — символ митрополичьей власти. Это был первый Митрополит, поставленный своими епископами в Москве, тогда как прежние два поставлены были в Киеве.

Немедленно по вступлении на кафедру Митрополита Московского Иона разослал окружную грамоту ко всем русским христианам, в которой объяснял законность своего избрания и между прочим писал: «Вам известно, дети, сколько лет вдовствовала Церковь Божия без Митрополита, и оттого много учинилось лиха и истомы христианству нашей земли. И ныне, волею Божиею, собрались на Священный Собор владыки и архимандриты и игумены со всем великим Божиим священством нашей земли и, припомнив прежнее о нас повеление святого царя и благословение св. вселенского Патриарха и всего св. Вселенского Собора, поставили меня Митрополитом по. божественным правилам и по думе господина сына моего, великого князя Василия Васильевича и младшей его братии — князей, которые, пока было в Царьграде православие, оттуда принимали и благословение и Митрополита».

В послании в Киев к князю Александру Владимировичу св. Иона писал еще подробнее. «Ты сам знаешь, — обращался Митрополит, — что сталось в Царьграде в царях и в патриаршестве. В великой соборной Церкви и в палате царской начали поминать имя папы. Посему доселе в Русской Церкви не было Митрополита: не к кому было посылать, — царь не таков, и Патриарх не таков, они иномудрствуют и приближаются к латинам». И далее св. Иона изложил в подробностях всю историю хлопот великого князя Василия Васильевича о Русской Церкви и об ее Митрополите.

Подобное же послание св. Иона отправил и к литовским епископам.

В Константинополь изготовил послание сам великий князь Василий Васильевич. Он изложил весь ход дела о посольстве Ионы в Царьград, о прибытии оттуда Исидора в Россию, о путешествии его во Флоренцию, его измене и об отвержении его самою Россиею. «С того времени, — продолжал князь, — мы начали иметь попечение о своем Православии и желали и искали, чтобы послать в Царьград наших послов и известить о состоянии нашей Церкви и о доставлении нам Митрополита. Но хотя мы многолетне того искали и желали, однако не имели успеха, не по лености нашей и небрежности, а по недостатку случая: ибо, как мы слышали, в ваших державах было разногласие в Церкви Божией, на пути к вам происходила всякая теснота для путешественников от разбойников и грабителей, а в наших странах было всякое нестроение частью от нашествия татар, а частию от междоусобной брани. Вследствие такой-то великой нужды мы, созвав епископов своей земли, по правилам св. апостолов и отцов, поставили себе Митрополита Иону. Просим твое царское величество, да не молвишь об нас, будто мы совершили это дерзостно, не снесшись с вами: мы поступили так по великой нужде, а не по кичливости и дерзости. Мы остаемся в древнем благочестии и сохраним преданное нам Православие до скончания века. Церковь наша Русская требует и ищет благословения от св. Вселенской цареградской Церкви. Равно и Митрополит наш Иона просит от нее благословения и единения с нею».

Вскоре дела приняли другой оборот. Константинополь был взят турками 29 мая 1453 г., и тогда же погиб император Константин Палеолог. Так рушились все надежды Рима утвердиться в столице греческой империи. На патриаршем Цареградском престоле воссел, с утверждения самого султана Магомета II, известный ревнитель Православия Геннадий, в мире Георгий Схоларий. Озабоченный нуждами своей бедствующей Церкви, он решился обратиться за материальными пособиями к единоверной России. Патриарх Геннадий не только прислал свое благословение Митрополиту Ионе, но, приняв во внимание трудность, почти невозможность для русских посещать Константинополь, захваченный турками, предоставил, по соглашению с другими патриархами, раз навсегда русским епископам право самостоятельно ставить Митрополита и притом признал за Русским митрополитом по достоинству считаться выше всех Митрополитов и занимать место первое после Патриархов и именно после Иерусалимского Патриарха.

Эта грамота восточных Патриархов окончательно утвердила автокефалию Русской Православной Церкви и определила Митрополиту Московскому и всея Руси почетнее место среди первосвятителей Востока.

Таким образом и первое самостоятельное действие Русской Церкви в поставлении св. Ионы в Митрополита без сношения с Патриархом, и последовавшая затем ее самостоятельность, признанная самими Патриархами, были вызваны и обусловлены «нуждою», или иначе — историческим ходом событий, и эта автокефальная самостоятельность Русской Церкви соединена была с возвышением ее на степень первой Митрополии во всей Восточной Православной Церкви.

ПРОФЕССОР Г. П. ГЕОРГИЕВСКИЙ