ПАТРИАРШАЯ ДЕЛЕГАЦИЯ В ХАРБИНЕ
Преосвященный епископ Ростовский и Таганрогский Елевферий и я, священник Московской Воскресенской церкви Григорий Разумовский, составлявшие Патриаршую делегацию в Харбин, 23 октября прибыли в Хабаровск.
Отсюда на следующий день мы поднялись в воздух со свежих волн реки Амура на гидросамолете, летающей лодке «Каталина» и к 6 ч. вечера снизились на р. Сунгари, в пределах окраины Харбина.
В городе Харбине нас поместили в заранее приготовленных номерах лучшей гостиницы «Модерн».
Еще не успели мы раздеться, как нас поспешили приветствовать с выражением радости местные Харбинские архипастыри — архиепископ Дмитрий и епископ Ювеналий с духовенством. Архиепископ Нестор сделал нам визит на следующий день.
Официальная встреча состоялась на следующий день, 24 октября, в Св. Николаевском кафедральном соборе. После речей и молебствия мы направились на Благовещенское подворье к Митрополиту Харбинскому и Манчжурскому Высокопреосвященному Мелетию, ожидавшему нас |(по болезни) в своих покоях. Сюда же прибыли и все архипастыри.
Сколько радости было выражено здесь! Сколько благодатных слез было пролито за ту отеческую любовь, которую проявил Патриарх Алексий, послав своих делегатов в такой дальний путь для взыскания словесных овец своего неисчислимого стада.
Послание Святейшего Патриарха Алексия с увещанием Карловацкому духовенству и с призывом вернуться в лоно Матери-Церкви взволновало каждого из них; а у некоторых оно вызвало сейчас же чувство глубокого раскаяния, а иные были настолько взволнованы сознанием своей вины в расколе, что попросили до завтра отложить беседу с тем, чтобы они могли, размысливши, быть в единении с прочими архипастырями.
В тот же день мы сделали официальный визит заместителю генерального консула А. Н. Логинову. Во время беседы присутствовали: вице-консул Н. П. Савченко и архиепископ Дмитрий. После того мы официально представились коменданту Харбина генерал-лейтенанту Казакову, заботы которого об удобствах нашего пребывания в Харбине мы ежедневно чувствовали.
Днем 26 октября снова в покоях митрополита Мелетия состоялось окончательное совещание Патриаршей делегации с местными архипастырями. Тихо, мирно и торжественно прошла беседа. Акт о воссоединении Митрополита Мелетия, архиепископа Нестора, архиепископа Дмитрия и епископа Ювеналия с Матерью Русской Православной Церковью и о возвращении их, с духовенством и паствой, каждого в своем чине и сане, в юрисдикцию Святейшего Патриарха Алексия был подписан спокойно и радостно.
Прием, совершенный владыкой Елевферием, как Патриаршим делегатом, закончился хвалебной песнью Господу и радостными слезами всех присутствовавших. Всеобщее нервное выжидательное напряжение достигло своего апогея и разрядилось с такою любовью и миром, что заставило забыть нас и о трудностях пути и о дальности Родины. Здесь совершилось дело Христовой любви, здесь Христос доподлинно был посреде нас.
Когда еще мы летели в Харбин, мы загадывали, каковы же там наши русские православные? Ведь 28 лет не было от них никаких известий. Может быть, еще встретим знакомых? Какова же у них церковная жизнь? Ответ на все эти вопросы мы получили в первое же воскресенье, когда дело воссоединения было отмечено торжественным сослужением Божественной Литургии всеми четырьмя архипастырями в Св. Николаевском кафедральном соборе. Митрополит Мелетий, по болезненному состоянию, не мог в нем участвовать.
Собор был наполнен молящимися всех возрастов и всех положений. Патриаршему делегату владыке Елевферию была оказана торжественная встреча с хлебом-солью, с колокольным трезвоном, с речами радости и благодарности Патриарху и Родине. Прекрасный хор, изысканные песнопения!
Невиданное для православного Харбина торжество — сослужение архипастырей Камчатско-Петропавловской и Харбинской епархий с Патриаршей делегацией.
Служа, мы думали о харбинской пастве и благодарили за милость Божию, ради которой никто из этой паствы не пострадал от военных действий при освобождении нашей героической армией измученных японцами харбинцев. Мы поняли, какова должна была быть их радость при встрече входящих в город русских воинов; и преуменьшали в своем сознании то одушевление, с каким они могли бы встретить нас.
Но мы ошиблись. Наши ожидания были на много превзойдены. Прошли торжественные моменты священнодействия, пропет запричастный стих. Выходит на амвон владыка Елевферий.
С этого момента и до последнего дня нашего пребывания пошло и неизменно закрепилось за ним имя «благостный владыка». Так ласково и любовно было его слово. Радость встречи Матери-Церкви с родными детьми, столько лет бывшими в разлуке, с выросшими в далеких краях внучатами. Радость первых лучей солнца, впервые осветивших печальные лица сородичей, столько лет пребывавших во мгле самоизгнания, под ночным покровом лжи, распространявшейся врагами Родины. Лицом к лицу встретиться с освобожденными братьями и детьми, передать им Патриаршее благословение и поклон от православных сородичей Святой Руси — это счастье нельзя выразить никакими словами, его только можно чувствовать и видеть в том умилении, которое озаряет лица всех молящихся.
— Дадим друг другу, Святейшему Патриарху и Родине свое слово отселе быть неразлучными и верными долгу своей Матери-Церкви и славной Родине. «Спаси вас Господи, благостный владыка... Да пошлет Господь силу и мудрость нашему Святейшему Отцу Патриарху», — слышались взволнованные отклики молящихся.
Благодарственное молебствие было закончено многолетием Патриарху, всем архипастырям с их паствой и Родине с ее вождями и воинами.
Владыка благословил и меня на слово.
Почувствовав, что я не найду среди смотревших на меня братьев и сестер, старцев и детей, ни одного чужого, что все они — родные и православные, я поневоле радостно волновался. Я передал им приветствие от московской паствы, от их родных и знакомых.
Я сказал им, что Святейший Патриарх поручил мне попечалиться вместе с ними о долгой разлуке, поручил мне показать, как болезненно переживал покойный Патриарх Тихон, когда волк похитил из его стада этих православных словесных овец и увлек их из ограды церковной в пустынные дебри мрачного язычества, принуждавшего их поклоняться чужим богам [1]; я рассказал, как покойный Патриарх Сергий со слезами увещания призывал их вернуться в дом отчий и как не смог Патриарх Алексий вытерпеть дальнейших тягостных страданий своих детей, затерянных на чужбине, и поспешил послать нас возвратить их в лоно Матери-Церкви. Я передал им, и словами и чувством, о чем мы плакали сначала горестными, потом радостными слезами с их архипастырями, в покоях Митрополита Мелетия. На мой земной поклон им от Родины все, кто мог найти место, ответил земным же поклоном.
Увидев, что глаза их полны слезами, я понял, что слов уже не надо. Поручение Святейшего Отца выполнено и превзошедший все ожидания ответ выражен открывшимся источником истинной благодати умиления.
И так каждый день в течение трех недель встречались мы с прихожанами многочисленных церквей Харбина, везде с трезвоном, иногда с хоругвями, всегда с хлебом-солью, с разными словами, но с одинаковыми умилительными чувствами. Нас сопровождал при посещении церквей всегда кто-нибудь из воссоединенных архипастырей. Все встречи запечатлевались на память на фотографических снимках, при каждом посещении раздавались воззвания Патриарха для объяснения смысла непрерывно происходивших торжеств.
При возвращении домой мы всегда находили у себя ожидавших нас группами и поодиночке посетителей, которым радостно и охотно уделяли время.
Кроме приходских церквей, мы посетили и ознакомились с жизнью мужского и женского монастырей, «Дома Милосердия», учрежденного архиепископом Нестором, и др. благотворительными заведениями. Специально были отведены дни для ознакомления с Богословским факультетом и с Духовной семинарией, с Братством Св. Иоанна Богослова, с миссионерской работой. Мы посетили и служили литию на кладбищах, где похоронены герои первой японской войны и герои-освободители доблестные воины нашей Красной Армии.
Владыка благословил меня передать привет от Родины православным детям, воспитывающимся в католическом лицее Св. Николая и в женских монастырях-школах монахинь урсулинок. Мы постарались никого не лишить благодетельного луча отеческой любви Святейшего Патриарха, по завету Господа, позволяющему солнцу восходить над всем его творением.
В день праздника Октябрьской Революции, 7 ноября, мы участвовали в торжестве открытия памятника русским воинам, освободившим Харбин от японцев. Стоя на трибуне в числе почетных гостей, мы отлично видели все торжество. Памятник поставлен на Соборной площади. По окончании митинга, как только отзвучало эхо 24-кратного салюта, раздался торжественный трезвон с колокольни собора. Православный люд, участники праздничного торжества, заполнили собор я прилегающую площадь.
Сослужением четырех иерархов было совершено торжественное благодарственное молебствие по случаю Победы славной Красной Армии над агрессорами, с многолетиями Родине, ее вождям и воинству.
После молебна Патриаршая делегация и местные архипастыри проследовали в советское консульство и сделали официальный визит.
Так, изо дня в день, запечатлевая в памяти харбинцев смысл и торжество возвращения их из бездны раскола в материнское лоно Православной Церкви, мы пробыли среди них до 14 ноября.
Днем 14 ноября с Харбинского вокзала мы отбыли поездом на Родину.
Архипастыри, духовенство и миряне устроили нам теплые и сердечные проводы, наделив подарками нас и послав Святейшему Патриарху различные дары на память. Удовлетворяло сознание, что и нас Господь Бог через Святейшего Патриарха, удостоил понести какую-то часть тяготы апостольского служения.
29 ноября вечером мы были в Москве.
СВЯЩ. В РАЗУМОВСКИЙ
[1] В 1943 и 1944 гг. японские власти принуждали .всех православных выполнять поклонения японской богине Аматерасу, организуя ежедневные шествия служащих, рабочих, учащихся и т. д. к храму, посвященному богине. Открытые выступления архипастырей против поклонений были жестко подавлены японской полицией.
