РАЗРУШЕННАЯ НЕМЦАМИ ДУБЕНСКАЯ КРЕСТОВОЗДВИЖЕНСКАЯ ОБИТЕЛЬ НА ВОЛЫНИ

В 50 километрах от Почаевской лавры находится с. Дубно, исторический город, воспетый бессмертным Гоголем в своей повести «Тарас Бульба». Здесь, за городом, на берегу реки Иквы, в начале XV века основалась обитель в честь Животворящего креста Господня, упорядоченная игуменом монастыря Иовом (Почаевским), которого пригласил из Галиции известный поборник Православия в Юго-западной Руси князь Константин Острожский. В течение 22 лет преподобный Иов трудился в Дубенской обители, устроил ее при благосклонном отношении князя Константина, который очень уважал инока-аскета Иова. Отличаясь родовым благочестием (брат князя Константина — Феодор, Печерский угодник), князь Константин на весь Великий пост оставлял свою резиденцию г. Острог и переезжал в Дубно, предаваясь вместе с суровым аскетом Иовом подвигам поста и молитвы; скромная, убогая келейка инока Иова для князя Константина была краше царственных палат.

Обитель Дубенская славилась на всю окрестность прекрасным храмом позднейшей постройки, расписанным по всем правилам высокого художества. Роспись храма производил наместник Почаевской лавры архимандрит Паисий, приезжавший из Почаева в Дубно на все лето в течение нескольких сезонов. Высокорелигиозный о. Паисий перед написанием каждого образа строго постился и пламенно молился об удаче своего послушания, и Господь внимал молитвам инока-художника: из-под его руки выходили иконы не только высокой художественности, но и глубокой одухотворенности —так и веяло духом святости, чистоты и целомудрия от каждого образа. Посетителю монастыря, знакомому с иконописным художеством, нельзя было оторваться от каждой иконы. Вот образ Голгофа с надписью: «Стояху при кресте Иисусове Мати Его». Лик Спасителя, измученный — спокоен, лик Божией Матери, полный скорби и горя, выражает веру в воскресенье Того, кто говорил: «В мире скорбни будете, но дерзайте, Аз победих мир» (Иоан. 16, 37) и еще: «Аз есмь воскресение и живот» (Иоан. 11, 25). Вот образ «Тайной Вечери и Св. Евхаристии». С каким благоговением апостолы подходят к Святой чаше. Далее иконы на золоченом фоне запрестольная Божией Матери (Васнецова), Успения, Благовещения, Сретения, «Достойно есть», Сошествие Св. Духа, вселенских учителей с надписью: «Яко апостолом единонравнии», в куполе ангелов, славящих Господа — одна другой краше. Цены этим образам, а также строго продуманным и прекрасно исполненным орнаментам, конечно, не было, но инок-художник бескорыстно трудился, смотрел на свое послушание, как на «дар, завещанный от Бога».

Удивляло посетителя храма то обстоятельство, что две-три картины, начертанные углем, остались невыполненными иноком-живописцем. Существовало сказание, что однажды к о. Паисию во время работы пришел в храм старец, очень похожий на преподобного Иова, к сказал иноку: «Прекрасные образы выходят из-под твоей кисти, но жаль твоих трудов, храм этот будет разрушен» и стал невидим. Смутился о. Паисий и несколько икон не написал. Кто тогда предполагал, что предсказание старца исполнится?

Любили православные Дубенскую обитель и посещали ее, особенно весною и летом. А в день храмового праздника — 14 сентября — приезжал архиерей и собирались десятки тысяч молящихся увидеть архиерейскую службу, послушать вдохновенные поучения проповедников и поклониться тому Древу, на котором Господь Царь Славы Свои руце распростер. Отдыхала душа скорбящая, озлобленная, милости Божией и помощи требующая во святой обители. Прекрасный храм заставлял забыть все земное, суетное и грешное. Весною воскресшая после зимнего сна природа производила чарующее впечатление. На монастырском, весьма благоустроенном кладбище (при монастыре) ландыши, фиалки, лилии приветливо кивали своими головками, приглашая полюбоваться их пышным убранством, какого не имел даже Соломон (Мтф. 6, 29); цветущие акации и липы издавали благоухание, пернатое царство на заливах и болотах реки весело перекликалось, в воздухе реял жаворонок, звонко раздавался голос иволги, а в зеленеющей роще заливался соловей, который как бы пел лежащим во гробах «Со святыми упокой». Невольно вспоминались слова гимнов, сложенных во славу Создателя вселенной: «Ты вся премудростию сотворил; Тебе поет солнце, Тебе славит луна, Тебе слушает свет, вся тварь воспевает Тя явльшегося» (из молитвы на освящение воды в день Богоявления). Сознание подсказывало стихи и светских поэтов, благоговейно выражавших свои настроения, например: «О, Боже мой! благодарю за то, что дал моим очам Ты видеть мир, Твой вечный храм, и ночь, и волны, и зарю... Я сердцем чувствовал Тебя, и Ты открылся мне: Ты — мир. Ты — все. Ты — небо и вода. Ты — голос бури. Ты — эфир. Ты — мысль поэта. Ты — звезда... Пока живу — Тебе молюсь, Тебя люблю, дышу Тобой. Когда умру, с Тобой сольюсь... За жизнь и смерть благодарю» (Д. Мережковский). Понятны становились переживания и Лермонтова, вылившиеся в такие строки при созерцании красот природы: «Тогда смиряется души моей тревога, тогда расходятся морщины на челе и счастье я могу постигнуть на земле и в небесах я вижу Бога».

Годы шли и уносили наши радости и печали. Отошел в лучший мир сном праведника инок-художник. Подошли военные невзгоды. В 1915 г. австрийцы заняли было половину города Дубно и монастырь, но обители не тронули. Благополучно прошли 1939 и 1941 гг. Но наступил роковой для обители 1944 год. Доблестные войска Красной Армии, прогоняя непрошенного гостя — немца — из своей земли, подступили к Дубно. Немцы, отступая, задержались на реке Икве — и повторилось положение 1915 года: половина города находилась в руках русских, другая — в руках немцев. И такое положение продолжалось полтора месяца. Монастырь оказался в районе главной передовой линии и на него немцы излили всю злобу за свои неудачи: тысячи снарядов крупного калибра пущены были извергами в храм Божий, который сначала потерял купола, а потом зажигательные бомбы докончили его: он сгорел, и только полуразрушенные стены напоминают об его былом величии. Чудом уцелела только запрестольная икона Божией Матери, так удавшаяся иноку-художнику.

Погиб храм, такой дорогой для православного сердца. Изрыто, осквернено кладбище. Мерзость запустения теперь на месте святе. Невольно вспоминаются слова пророка Иеремии: «Воззри, Господи, на меня, как я унижен» (кн. Исх. 1.11). И за что? Что, кроме духовной радости, утешенья, давала Св. обитель измученному сердцу человеческому?

Но прочь уныние! Нам не дано знать всех тайн и планов домостроительства Божьего. «Не унывать и не смущаться нам нужно в печалях, а ожидать Божией милости», — учит Св. Иоанн Златоуст. Печалями и страданиями искупаются наши грехи и бедствия — лучшие учителя человечества. Жизнь наша полна тайн и загадок. Преподобный Иов во время своей жизни пламенно молился Господу о сохранении Церкви целой и невредимой от надвигавшейся в то время беды — унии, но Бог не внял молитвам праведника: сто пятьдесят лет обитель Почаевская и Дубенская пребывали в унии. Зато даровал Господь преподобному нетление. Не искал преподобный Иов во время своей жизни популярности, знатности, славы, а Бог прославил угодника: сотни тысяч верующих ежегодно преклоняют пред ракой преподобного свои колени и считают за счастье поклониться его мощам.

Иногда нам кажется, что зло торжествует, а между тем Господь ожидает, чтобы зло выявило себя до конца, дабы, обнажив свою подлинную природу, оно само отвращало бы от себя сердца людей, и искушает праведника много, чтобы явить его духовную красоту пред всем миром и усугубить его награду. Бог попускает нечестивому временно пользоваться благоденствием для того, чтобы и он получил свое «воздаяние» за те крупицы добра, какие он когда-либо сделал в своей жизни. Праведный Судья не хочет оставаться в долгу не только пред праведниками, но и пред грешниками» (Блаж. Августин).

Если бы немцы не вошли в пределы России, многие были бы в заблуждении относительно их культуры и психологии. А в настоящую войну они показали себя такими лютыми зверьми и запятнали себя такими преступлениями, каких мир не видел от начала своего создания. «О ихже ревновахом в наставлениях, сих врагов имеяхом буйных и зверонравных». (Из молебных пений). На их совести лежат миллионы замученных, сожженных, утопленных, убиенных жертв — невинных детей, женщин, старцев и несчастных пленных. Но близится час окончательного возмездия.

Разрушили немцы Дубенский монастырь, но не убили в людях веру в правду и любовь Божию. Если Господу будет угодно, восстанет из руин наново обитель Дубенская, как после Батыя, Тамерлана, Наполеона восставали многие разрушенные святыни. Преподобный Иов, так любивший Дубенский монастырь, в этом поможет, лишь бы в наших сердцах не потухала лампада веры, надежды и любви к Богу.

Пусть жертвенник разбит — огонь еще пылает,

Пусть роза сорвана — она еще цветет,

Пусть арфа сломана, аккорд еще рыдает (Надсон).

ПРОТОИЕРЕЙ В. И. КОВАЛЬСКИЙ