Н. М. ДАНИЛИН

(Некролог)

Не прошло и года со дня смерти П. Г. Чеснокова, отмеченной нами в № 4 этого журнала за прошлый год, как приходится с грустью писать о новой утрате: 6 февраля с. г. умер профессор Московской консерватории Николай Михайлович Данилин — замечательный мастер-художник в области русского хорового искусства.

Сын крестьянина б. Тульской губ., Веневского уезда, Удуновской волости, села Мягкого, Н. М. Данилин родился в Москве в 1878 году. По окончании городского училища он двенадцатилетним мальчиком поступает во 2-й класс Московского Синодального училища, которое и оканчивает с отличием в 1897 году, получив звание хормейстера.

С этого момента начинается его педагогическая работа в том же Синодальном училище, в котором он преподает сольфеджио и чтение партитур. Уча других, Данилин и сам учится в высшем музыкальном училище Филармонического общества и оканчивает его в 1907 году со званием свободного художника по фортепиано и теории музыки.

С 1910 г. по 1918 г. Данилин — главный дирижер Синодального хора, который смело можно назвать одним из немногих чудес мировой музыкальной культуры. В своей автобиографии покойный скромно отмечает «... в 1911—1913 гг. с этим хором сделал ряд художественных концертных выступлений в Риме, Флоренции, Вене, Ницце, Дрездене, Лейпциге и Варшаве».

В Московской консерватории хранится белая мраморная доска, на которой золотыми буквами увековечена эта историческая концертная поездка Синодального хора, а у покойного после его смерти обнаружено большое количество драгоценных реликвий-подарков, которыми католическая и протестантская Европа поклонилась тогда в его лице русскому Православию, раскрывшему перед Западом сокровищницу своих земных и небесных чаяний в красоте хорового церковного пения.

С 1918 года Н. М. Данилин работает в Хоровой академии, преобразованной из Синодального училища, а с 1923 года — в Московской консерватории. Необходимо отметить работу Николая Михайловича и в качестве художественного руководителя и главного дирижера Государственной Ленинградской академической капеллы (1936— 1937), а затем Государственного хора Союза ССР (до 1939 г.), после чего он перешел на педагогическую работу в Московскую консерваторию.

Целая плеяда молодых хоровых дирижеров, воспитанных Н. М. Данилиным, — лучший памятник его плодотворной педагогической деятельности. Но в истории нашей музыкальной культуры жизнь покойного должна быть памятна прежде всего сочетанием удивительной, чисто русской, скромности с величайшим музыкальным дарованием, воспитанным и расцветшим под благодатным осенением нашей Матери-Церкви. В том, что чудесный плод такого дарования созрел в Саду церковном, находит объяснение и личная скромность и жизненный подвиг Η. М. Данилина.

Этот подвиг, конечно, не исчерпывается подготовкой дирижерских кадров или исследованиями о дикции в пении. Данилину, как великому мастеру церковного хора, было дано нечто большее, чем подвластное уму и слуху знание музыки и ее законов. Музыкальные познания служили у него величайшему искусству воспитания хора, который в его руках делался могущественным средством благодатного сообщения богооткровенных истин. «Пойте Богу нашему, пойте, пойте Царю нашему, пойте. Бог — Царь всей земли; пойте все разумно» (Пс. 46, 7, 8), говорит Псалмопевец, и эту разумность пения покойному было дано воплотить в высшей степени совершенства.

В чем тайна того искусства, которое заставляло молящихся и даже просто слушателей Синодального хора ощущать дыхание самого Неба? Наш ум, разумеется, бессилен постигнуть тайну такого искусства, но для религиозного сознания эта тайна раскрывается в словах апостола Павла: «Не бывайте несмысленни, но разумевайте, что есть воля Божия; исполняйтеся Духом, глаголюще себя во псалмех и пениих и песнех духовных, воспевающе и поюще в сердцах ваших Господеви» (Еф. 5, 17—19).

Исполняясь Духом Божиий, Николай Михайлович имел власть соединять певцов хора в такое органическое целое, которое действительно «единым сердцем и едиными устами» возносило к Богу хвалы и молитвы. Огромная внутренняя сила этого необыкновенного дирижера сказывалась даже в способе его управления хором, перед которым он во время исполнения не производил почти никаких движений руками. Только властный взгляд, поворот головы приводил в действие этот живой орган, послушно претворявший религиозные переживания своего руководителя в неземное пение ангелов.

Одухотворенное глубокой верой в Бога, искусство Н. М. Данилина расцветало у самых крайних пределов художественного познания, там, где эстетический опыт преображается в опыт религиозный, в котором молитвенный порыв земли встречает широко отверстое Небо и на крыльях музыки возносится к Престолу Божию. Можно смело сказать, что покойному дирижеру было дано воплотить в Синодальном хоре наивысшую красоту православного пения, в котором «молитвы и славословия Церкви дышат благодатию Пророков и Апостолов» (Филарет Московский), а по выражению Св. Иоанна Златоуста «небесный, чарующий голос Святого Писания проникает через слух в душу и заставляет молчать душевные страсти».

Все эти мысли вспыхивали и проносились в сознании в торжественные минуты последнего целования, которое пришли отдать Николаю Михайловичу его многочисленные друзья, ученики и музыкальные соратники в храм Воскресения, что в Брюсовском переулке. В строгом молчании подходил каждый к гробу, напряженно всматривался в угасшее лицо покойного и, простившись с ним, уносил в себе семя размышления о смысле земной жизни и о страшной для рассудка загадке вечности...

В храме, к сожалению, не было сказано надгробного слова. А следовало бы в утешение живым рассказать о том, какой поучительный смысл имела жизнь Николая Михайловича, который начал свою деятельность в этом мире с «Господи помилуй» и перешел в вечность в тот самый час, когда Патриарший хор под управлением В. С. Комарова исполнял в Большом зале консерватории «О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь» в переложении покойного. Слушали это исполнение Восточные Патриархи, Патриарх Московский и всея Руси и весь состав Поместного Собора Русской Православной Церкви. Слушали с особенным молитвенным настроением, которое, как мы веруем, — облегчило исход души раба Божия Николая из бренного тела в светлое Царство Вечности, «идеже несть болезнь, печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная».

А. В. ВЕДЕРНИКОВ